Тайный наблюдатель - Мария Александровна Скрипова

крови, бледная, веки полузакрыты, еще немного – и отключится. – Лада, – зову. Нужно, чтобы она была в сознании. Кивает, изможденно открывая глаза. – Хорошо. Я тебя раздену, штаны придется резать.

Куртку снимаю, приподнимая топ – рваная рана на плече, сбоку след от когтей. Скорее всего, ребра сломаны, кожа с правой стороны грудной клетки припухла, синяка точно не избежать. Но главное, что жизненно важные органы не задеты, в остальном не так страшно – заживет. С ногой дела обстоят куда хуже: разорвано бедро, сильное кровотечение, если задета бедренная артерия, то долго не продержится, плюс следы от укуса на голени, лодыжка вывихнута.

– Я в порядке, – Лада дезориентирована и пытается сесть. Не позволяю, укладывая обратно.

– Лежи, – поглаживаю по волосам окровавленной рукой, стараюсь немного успокоить. – Нужно держаться, не сдавайся ради брата.

Отдаю Ритке футболку свою, чтобы разрезала. Аптечки у нас нет, наблюдатель забрал, придется импровизировать. Рыжик быстро справляется, помогая перебинтовать раны.

– Больно, – пищит блондинка, стоит только к лодыжке прикоснуться.

– Знаю, малыш. Нужно вправить, тебе придется потерпеть. Ты молодец. На счет три. Рита, поддержи ее. – За ступню берусь, давая Рыжику знак, что буду действовать на «один». Кивает, поняла, крепко фиксируя за плечи. – Раз…

Резкий рывок, блондинка взвизгивает, отключаясь от боли.

– Что теперь? – спрашивает моя, беспомощно опускаясь на пол.

– Ждать, – отвечаю, перематывая ногу. Мы ничего не можем сделать. Если задета артерия, и полчаса не продержится, несмотря на то что мы достаточно туго наложили повязку и перетянули импровизированным жгутом. Если не задета, должна очнуться. И как я мог это допустить? Она была под моей ответственностью!.. Я подвел, Тимофей мне этого никогда не простит, даже с того света. – Пусть отдохнет. Ей сильно досталось.

Укрываю Ладу своей курткой, сажусь рядом с Рыжиком, устало прислоняясь спиной к стене. В здании становится слишком холодно, вместе теплее. За прошедшее время температура уже упала на несколько градусов, если так продолжится, мы здесь просто замерзнем.

– Спасибо, – тихо шепчет Рита, забираясь под руку. – Ты меня спас, я думала, что…

– Что буду защищать Ладу? – усмехаюсь, обнимая ее. Подавлена, растеряна, напугана, разрыдаться готова, но держится огурчиком, что для нее совершенно не свойственно. Все эти нападки на блондинку – обычная защитная реакция. Рита – нежная, домашняя девочка, которая не умеет самостоятельно справляться с неприятностями, ей всегда была нужна поддержка, крепкое плечо рядом, защита. Своим радикальным решением оборвать отношения я ранил ее гораздо сильнее, чем думал. Наверное, я поспешил. Нужно было закопать свою обиду поглубже, вернуться к вопросу, когда выберемся, придем в себя. Но точно не сейчас, не в этих условиях. Кто знает, возможно, завтра мы уже будем мертвы, не хочу, чтобы все закончилось вот так, на тяжелой ноте. – Мы через многое прошли вместе, ты была для меня всем. Думала, я могу поступить иначе?

Она залезает на меня, покрывает поцелуями от мочки уха до ключицы. Что творит?! Очередная провокация; секс в ее понимании – лучшая манипуляция. Нет. Это все только усложнит…

– Сем, я тебя хочу, – шепчет, язычком проводя по белой линии живота. Бросает на блондинку взгляд, быстро расстегивая ширинку. – Она спит и ничего не услышит, давай прямо здесь. Возьми меня.

Сдаюсь. Эта чертовка знает все мои эрогенные зоны. Грубо разворачиваю спиной к себе, прижимая руками к стене. Сама напросилась. Совершенно ничего к ней не испытываю, даже злости. Просто секс в самом низшем его проявлении, физиология, без чувств и эмоций.

Разрядка помогает привести голову в порядок. Рыжик с обнаженной грудью расслабленно устроилась на мне, пальцами перебирая по прессу. Глупо отрицать, она умеет доставить удовольствие, заставить забыться на время. Но этого мало, чтобы быть с этим человеком, продолжать строить отношения. Наверное, я больше не люблю ее, может, и не любил никогда, чувства не проходят так быстро. Тимофей был прав, она не та самая девушка, обычный самообман. Самое глупое во всем этом – то, что с помощью секса Рита пыталась меня вернуть, но вместо этого поставила жирную точку, сыграв свой последний аккорд.

– Сем, у нас все хорошо? – спрашивает, носом трется.

– Да, – вру я. Мне нужно быть умнее. Если сможем, выберемся – разберемся в наших отношениях, не устраивая драму, если нет, не хочу, чтобы в последние минуты жизни она о чем-то жалела.

– Я тебя люблю, – шепчет, тут же подпрыгивая на месте. – Совсем из головы вылетело! Я кое-что нашла в кабинете главврача. Это странно.

Из куртки достает смятую папку формата А4, видимо, в суматохе сунула в карман, когда мы побежали. Открываю: пожухлая от воды бумага с печатным шрифтом, но буквы сильно размыты, разобрать с трудом получается. Походит на карту пациента.

– Морозов Павел Сергеевич, возраст 25 лет. Диагноз: Диссоциативное расстройство идентичности, – с трудом собираю несколько верхних строк, где текст пострадал менее всего. – Что это значит? Еще один Павлик Морозов? Нашему от силы лет десять, не больше.

– Я тоже так подумала, – приподнимается Рита. – Видел номер на обложке? Палата № 66. Ты не ошибся, она действительно должна быть.

– Бред какой-то. – Все становится только запутаннее, как такое вообще можно объяснить?

– Может быть, наблюдатель и есть Павел Морозов, а этот мальчик – его сын, – подает голос Лада. Вскакиваю, подбегая к ней. Очнулась, соображает, в состоянии говорить! Как же я рад! Обнять со всей дури готов, ее состояние останавливает, не хочу сделать больно, тем более навредить.

– Как ты? – улыбаюсь, убирая с ее лица прилипшие волосы. Бледная, губы сухие, но взгляд поживее, чем был пару часов назад. Она – сильная девчонка, выкарабкается. – Прости, я дал бы попить, но у нас ничего. Ты держишься?

– Да, в порядке, – отвечает она, пытаясь подняться. Не выходит. – Что с ногой? Я смогу идти?

– Все не так плохо, главное, артерия не задета, – отвечаю осторожно, подбирая правильные слова. Повязка намокла, кровь все еще идет, но это гораздо лучше, чем могло быть. – Выберемся, тебя подлатают, бегать будешь.

– Меня не потом волнует, а сейчас, – смотрит мне в глаза. Честный ответ ждет. Качаю головой: даже с костылем вряд ли сможет удержаться на ногах, тем более идти. – Я должна хотя бы попробовать, иначе я бесполезна. Помоги подняться, пожалуйста.

– Хватайся за шею, – поднимаю ее, придерживая за талию. Правильнее было бы запретить вставать, но она упрямая, все равно сделает по-своему, лучше быть в этот момент рядом. Чего и следовало ожидать – сразу на меня заваливается, если бы не держал, рухнула бы, как тряпичная кукла. – Это нормально, не требуй от себя невозможного. Если будет необходимо, я тебя понесу,