Чакры. Полная энциклопедия - Анодеа Юдит

Вы можете использовать соответствующие чакрам цвета для медитации или как мнемонический инструмент, чтобы получить доступ к своим чакрам и узнать о них больше. Во-первых, мы можем узнать немного о наших чакрах, посмотрев на цвета, которыми мы окружаем себя, в одежде или дома. Вы постоянно выбираете фиолетовые или голубые тона? Или вы предпочитаете ярко-красные либо оранжевые? Вам нравятся темные или светлые тона? Это просто совпадение, что некоторые монахи, которые практикуют целибат, носят одежды шафранного (бледно-оранжевого) цвета, который связан со второй чакрой?

Во-вторых, мы можем выбирать цвета, дополняющие те чакры, которые мы считаем слабыми. Долгое время я знала, что в моей ауре не хватает желтого цвета, это подтверждали многие друзья и терапевты, которые меня осматривали. В то же время у меня были проблемы с обменом веществ и многие другие проблемы, связанные с третьей чакрой, такие как низкий тонус и ощущение беспомощности. И я обнаружила, что мне помогает ношение желтого камня (топаза) и желтой одежды. Это помогло мне так сильно, что даже люди стали говорить мне об этом. На тонком уровне это принесло баланс в мою личную энергетическую систему.

Также цвета можно использовать для самолечения с помощью визуализации. В моем случае во время особенно плохих дней я садилась и представляла, что моя аура ярко-желтого цвета или что золотые лучи энергии нисходят ко мне от солнца. То, что я проектировала вовне, постепенно стало осуществляться. Когда мы с Селеной Вега вели занятия по чакрам, мы просили студентов носить цветную одежду так, чтобы цвет совпадал с чакрой, которую мы изучаем. Таким образом, мы окружали себя вибрациями этой конкретной чакры. Цвета, как и звуки, связанные с чакрами, – еще одна форма выражения семи измерений этой системы.

Как свет и процесс зрения связаны с тем, что мы ощущаем в восприятии? Почему так много мистиков говорят о том, что они видят узоры света во время медитации, когда их глаза закрыты? Почему наши сны такие реальные? И из чего состоит наша память?

Самая правдоподобная теория, которая отвечает на эти вопросы, была создана нейрофизиологом Карлом Прибрамом. В ее основе лежит модель разума как голограммы. Голограмма – это трехмерное изображение, которое формируется двумя пересекающимися лазерными лучами. Если мы бросим в пруд два камушка в разных местах и быстро заморозим всю воду, то пересечения волн на воде навечно застынут во льду. Точно так же интерференция лучей света записывается на голографическую пластину.

При создании голограммы лазерный луч отражается от объекта и записывается на светочувствительную пластину. Также на пластину попадает другой луч такой же частоты, который идет напрямую от источника к пластине, – он называется опорным лучом. Если мы взглянем на саму пластину, то увидим лишь бессмысленный набор темных и белых завитков. Это закодированная информация о пересечении двух лучей, похожая на канавки грампластинки, в которых закодирована музыка.

Когда пластину «проигрывают», направляя на нее опорный луч той же частоты, что и оригинальный, то изображение запечатленного объекта как будто выпрыгивает из пластины в трех измерениях. Вы можете отойти вбок от голограммы и увидеть бок объекта, как будто бы это был действительно он. Но поскольку это лишь свет, ваша рука может пройти прямо сквозь него.

Голограммы замечательны во многих отношениях. Во-первых, они обладают свойством «вездесущности» на пластине. Другими словами, если мы разобьем пластину на куски, то каждый ее осколок сможет воспроизвести полную картину, но ее подробность будет тем меньше, чем меньше осколок. Другое замечательное свойство голограмм – они непространственные. Можно разместить сколько угодно голограмм в одном «месте» или на одной пластине, если использовать лазеры разных частот.

Давайте рассмотрим, как она развивалась. Прибрам начал изучать мозг крыс и обезьян в 1946 году. Работая совместно с Карлом Лешли, он препарировал множество мозгов в поисках загадочных базовых единиц памяти, которые назывались энграммами. Как и многие в то время, они считали, что воспоминания хранятся в нервных клетках мозга и что, удалив часть ткани, можно уничтожить часть воспоминаний.

Оказалось, что это не так. Вместо этого они обнаружили, что память как будто хранится повсюду во всем мозге – точно так же, как голограмма хранится на пластине. Когда удаляется часть ткани, то воспоминания становятся расплывчатыми, но не исчезают полностью. Это объясняет, как воспоминания могут пережить тяжелые мозговые травмы, почему мозг может хранить воспоминания о всей жизни и почему воспоминания часто активируются определенными ассоциациями, то есть «опорными лучами».

Когда мы смотрим на объект, свет преобразовывается в частотные схемы в нервах мозга. В мозгу находится около тринадцати миллиардов нейронов. Количество возможных связей между ними исчисляется триллионами. Раньше ученые рассматривали сами нейроны, чтобы понять активность мозга, но теперь они изучают связи между нейронами. Сами клетки могут переключаться между двух состояний, а соединения у нервных окончаний проявляют волноподобные качества, если рассматривать их как целое. По словам самого Прибрама: «Если рассматривать группу нервных окончаний вместе, то они образуют фронт волны. Одна идет в эту сторону, другая идет в ту сторону, они начинают взаимодействовать. И вдруг мы получаем картину интерференции!»

Когда импульсы перемещаются по мозгу, эти волнообразные свойства создают то, что мы ощущаем как восприятие и память. Эти восприятия закодированы в частотах мозговых волн и могут быть активированы определенными раздражителями, которые вызывают форму изначальной волны. Таким образом, становится понятно, почему мы узнаем знакомое лицо, даже если оно сильно изменилось с момента последней встречи. Это объясняет, почему упоминание роз вызывает в памяти их запах и почему змеи вызывают страх, даже если нет непосредственной опасности.