Психология стресса - Леонид Александрович Китаев-Смык

известный психиатр К. Менингер, – относительно распространенности этого симптома среди населения. Мы, психиатры, обычно думаем об этом с точки зрения тех, кто страдает от изоляции: и мы, и они привыкли думать о них как о более или менее "больных". Однако насколько менее, возможно, больны они, нежели те многие миллионы "здравомыслящих" (тех, кто в своем уме), которые делают невидимыми для себя страдания большинства человечества и которым путем отрицания, избегания, выученного невежества, предубеждения, разного рода отвлекающих пристрастий удается избежать даже осознания мировой трагедии, т. е. реальности в широком смысле!" [478, с. 28].

Сон и стресс

Большинство исследователей сообщают о благоприятном действии сна на самочувствие и состояние человека, перенесшего острый стресс или находящегося в условиях ежедневных стрессовых воздействий [65, 66, 108, 203, 355, 411, 519 и др.]. Вместе с тем известно, что характер сна меняется при стрессе. Отмечено, что наиболее "уязвимым" оказывается так называемый парадоксальный сон – его продолжительность уменьшается; снижается глубина сна, нарушается индивидуальная ритмичность фаз сна. Чем больше дистрессогенный эффект воздействия, например при хирургическом вмешательстве [355], тем более выражены указанные изменения сна. При этом может уменьшаться антистрессовый эффект сна. При выраженном дистрессе, возникшем во время многосуточного медленного вращения, "глубина сна, быстро нарастая, вскоре уменьшалась, сон становился поверхностным, чутким, с частыми перерывами, особенно в первую ночь" [53, с. 149]. Об уменьшении глубины сна и его прерывистости при дистрессе говорят как сообщения испытуемых, так и результаты анализа электроэнцефалограмм. При дистрессе в условиях медленного вращения нами была отмечена легкая пробуждаемость испытуемых в любое время ночи [123, 126]. Испытуемые сообщали, что ночью они несколько раз просыпались, чтобы перевернуться "на другой бок". При каждом пробуждении они чувствовали себя совершенно проснувшимися, но тут же могли заснуть снова. Большинство обследованных сообщали, что хотя спали ночью плохо, но утром чувствуют себя хорошо выспавшимися и помнят 6–8 снов. Эти воспоминания отличались яркостью образов и эмоциональностью переживаний. Один испытуемый сообщал, что с первой ночи в условиях вращения ему впервые в жизни стали сниться цветные сны. Подобные изменения сна мы отмечали у ряда спортсменов в начальном периоде усиленных тренировок, у некоторых участников экспедиций в труднодоступных местностях во время первых 2–5 ночей, т. е. в периоде наиболее субъективно ощутимой адаптационной перестройки организма в стрессогенных условиях. Некоторые из обследованных сообщали, что всякий раз, когда они попадают в условия, связанные с тяжелой физической нагрузкой, им на протяжении нескольких первых ночей снятся тягостные сны, сопряженные с чувством вины. По мнению И.М. Фейгенберга, во время сна "преобладающее значение имеют "внутренние входы", через которые поступает информация, хранящаяся в мозгу, – память о прошлом, прогноз и планы на будущее" [269, с. 26].

Исследование потребности в сне пятисот человек разного возраста, с разными профессиями показало, что некоторые виды стресса при напряженной работе или учебе, связанные с беспокойством, депрессией, могут увеличивать потребность в сне. Напротив* при счастливой, беззаботной жизни потребность в сне может снижаться [411]. Можно полагать, что такая зависимость не однозначна. В последние годы многие исследователи подчеркивают антистрессовое значение скрытой психической активности, имеющейся во время сна [203, 355, 411, 519 и др.]. Существует обширная литература, посвященная проблеме сна, и многочисленные попытки объяснения его сущности и значения для нормальной жизнедеятельности организма.

Восприятие и стресс

При стрессе можно зарегистрировать ухудшение целого ряда психических функций [440, 465 и др.]. Вместе с тем при сохранности мотивационных факторов, побуждающих индивида к целенаправленной деятельности, часто имеет место значительное улучшение тех же функций, определяемых по показателям участия этих функций в деятельности индивида. Реализуется принцип усиления главного направления за счет ослабления второстепенных.

Например, исследование отдельных показателей зрения выявило ухудшение некоторых из них во время космических полетов [217, 277]. Вместе с тем космонавты отлично выполняют задания, связанные со зрительной нагрузкой [30 и др.]. Более того, известны многочисленные случаи наблюдения из космоса столь мелких наземных объектов, что это, казалось бы, противоречит данным о средних возможностях зрения. Оценивая эти случаи, во-первых, не следует забывать, что эти усредненные данные, полученные в целях профотбора, отражают скорее нижнюю границу его требований. Во-вторых, в данном "космическом феномене" наглядно проявляется процесс "обучения видению", который постепенно реализуется в действие и при профессиональном обучении из-за этой постепенности иногда ускользает от исследователей зрения. В условиях космоса человек оказывается и как ребенок перед беспрецедентным фактом, и как обучающийся ремеслу, но обучающийся в кратчайшие сроки и оснащенный всем своим умением обучаться. Такой процесс "обучения видению" описан В.И. Севастьяновым. "В первые дни с космической высоты я различал мало объектов. Потом стал замечать суда в океане. Затем – суда у причалов. В середине полета обнаружил поезд, подходивший к мосту. Первое время возле дороги виднелись какие-то квадратики. Через несколько дней заметил, что это приусадебные участки. Вскоре стал различать, какие из них вспаханы, а какие нет. В конце полета уже видел постройки на этих участках… Начинаешь замечать крупные объекты: острова, моря, горные цепи. Потом поле зрения "сужается", становится больше знакомых объектов. После второй недели полета стоило взглянуть в иллюминатор, и я сразу узнавал, где летит корабль" [239, с. 30–31].

Приведем еще пример (рис. 20). У испытуемого Ко-ва в ходе 15-суточного непрерывного стрессогенного вращения, как указывалось выше, развились болезненные проявления дистресса – кинетоз. Тем не менее у него сохранялась психологическая установка на необходимость преодоления проявлений дистресса и вместе с этим регистрировалась удовлетворительная работоспособность. Указанная двойственность проявлялась в направленности изменений показателей перцепции. Ухудшилась аккомодационная возможность зрения, снизилась способность к конвергенции глазных яблок, при длительном напряжении возникали болезненные ощущения в области глазниц. Таким образом, имели место симптомы астенопии. Это усиливало неблагоприятные проявления дистресса: чувство тошноты, мышечную слабость, головную боль. Такие же явления были зарегистрированы нами у всех испытуемых в аналогичных экстремальных условиях. В то же время у Ко-ва, как и у других испытуемых, существенно возросла острота зрения, т. е. один из ведущих показателей зрительной работоспособности. Острота зрения связана с центральным колбочковым зрением, обеспечивающим цветовосприятие. В связи в этим можно было предположить, что цветовосприятие у Ко-ва при дистрессе улучшилось. Пороговая чувствительность к коротковолновой (синей) части спектра действительно возросла. В то же время чувствительность к средне- и длинноволновым цветовым тонам (зеленому, желтому, красному) снизилась. Надо полагать, увеличение остроты зрения (несмотря на симптомы астенопии) связано не с тотальным повышением чувствительности кол – бочкового зрения, а с активизацией высших интегративных уровней зрительной системы.

Рис. 20. Сенсорно-перцептивные показатели при стрессе у испытуемого Ко-ва: 1 – пороговая