Кабульский трафик - Сергей Соболев

Иван понятия не имел, что именно задумал Абдулло, зачем он убил охранников и почему тогда не застрелил также и его, шурави, там же, во дворе. «Наверное, у него, – подумал Иван, – есть какой-то свой собственный план действий».

Некоторое время они стояли так, затаившись, у стены. Может, минуту, может, больше. Справа от них, метрах в семидесяти, мерцали какие-то огоньки. Там точно такое же строение, как то, в которое временно поместили «купца» и его охрану. Их здесь несколько таких, огороженных каменными стенами, домов в этой части кишлака...

Ночь выдалась безлунная; но в южной части ночной небесной сферы сквозь разрывы в облаках были видны россыпи далеких звезд.

Послышались звуки шагов; что-то бряцкнуло невдалеке. Прозвучала приглушенная реплика... говорят на дари! Иван сам напрягся и ощутил, как подобрался, поджав ноги, Абдулло. Кто-то идет в их сторону... Как минимум, двое, судя по голосам. Вот сейчас они свернут за угол. И буквально нос к носу столкнутся с парочкой только что перемахнувших через забор мужиков!..

И вновь в ночи послышались приглушенные хлопки. Чей-то сдавленный стон, перешедший в хрип... Звук падающего тела... Еще серия выстрелов из «бесшумки». И тут же – как показалось Козаку – настала оглушительная тишина.

* * *

Они останавливались еще дважды. Абдулло по-прежнему держал Козака за руку, словно тот был ребенком, а не взрослым мужиком. Кто-то, оставаясь невидимым в ночи, завалил еще троих или четверых духов.

По прикидкам Ивана, до ближайшего строения кишлака, оставшегося позади, было уже не менее трехсот метров, когда вдруг впереди и чуть правее, совсем близко, на землю упал синеватый круг снабженного светофильтром фонаря. Здесь, на краю арыка, вдоль которого они убегали с Абдуллой прочь от кишлака, их кто-то поджидал. Подошли ближе. Трое... Кто такие, хрен поймешь: в камуфляже, в масках. Двое остались на месте. Третий же из их компании присоединился к Абдулло и шурави. Пройдя скорым шагом еще метров двести, перебрались на другую сторону неглубокого арыка. Сердце бухало в груди со страшной силой, во рту стало сухо, дико хотелось пить...

Вновь в темноте мигнул подсиненный фонарь. Через минуту Абдулло и Козак, а также тот, кто сопровождал их от окраины кишлака, вышли через полосу сухого, противно шуршащего кустарника на край каменистого поля. Здесь, за полоской сухих зарослей, их поджидали две машины – они стояли с потушенными фарами.

Ивана буквально втолкнули в заднюю дверку «Дефендера». Следом в джип забрались еще трое. Один из этой компании, не снимая маски, уселся за баранку, второй плюхнулся в кресло пассажира. Третий сел позади рядом с Козаком.

Заурчали движки; два «Лендровера», покачиваясь на ухабах, покатили по краю поля в сторону местной дороги, по которой можно выехать, минуя город и блокпосты, на трассу Лашкаргах – Кандагар. Тот, кто уселся рядом с Козаком, медленно стащил маску, неспешно извлек из кармана брюк носовой платок. Вытер потное лицо. Потом негромко произнес:

– Hi, Ivan! You're o'key, my friend?[39]

У Ивана в эти мгновения зашевелились волосы, просто-таки вся растительность на теле встала дыбом. Он медленно повернул голову вправо. Не может быть! Перед ним – оживший мертвец.

– I'm fine[40], – пробормотал Иван. – Я думал, вы... того... Что вас...

– Что меня грохнули? – спросил человек, которого Козак про себя уже месяца как полтора числил по разряду мертвецов. – Ну, слухи о моей смерти сильно преувеличены. – Майкл Сэконд коротко рассмеялся. – Ты за меня особо не переживай, Иван! Меня уже не раз некоторые хоронили. И капитально обламывались на том.

– Я рад, сэр, – Козак облизнул пересохшие губы. – Я рад, что вы живы.

– И я тоже этому рад, – усмехнулся в темноте старый знакомый Козака еще по временам работы в баакубском филиале. – А теперь, приятель, скажи мне такую вещь...

– Да, сэр?

– Почему мне постоянно приходится вытаскивать тебя из дерьма? И когда ты, наконец, отучишься в него вляпываться?!

14 января, вечер. Москва.

Куратор посмотрел на наручные часы. Совещание длится уже без пяти минут час.

– Благодарю вас, полковник. Обождите в помещении «шлюза». Мы вашего начальника надолго не задержим.

Митрохин четко повернулся кругом и направился к выходу из зала МСЦСБР. Когда дверь за полковником закрылась, куратор посмотрел поочередно на оставшихся в зале «силовиков».

– Давайте подытожим, коллеги. Сделка по приобретению крупнейшей партии героина у двух афгано-таджикских картелей через подставные лица и структуры обретает реальные черты. Ситуация по-прежнему крайне противоречивая. И деликатная, я бы сказал. И это несмотря даже на то, что данная операция разработана двумя нашими ведомствами – Антинаркотическим комитетом и Главным разведуправлением...

Предлагаю еще раз взвесить все «за» и «против». Пройдемся еще раз по некоторым пунктам. И затем примем решение.

Куратор посмотрел на главу антинаркотического ведомства.

– Каков наш интерес в данном случае? Что мы получим взамен тех денег, что будут израсходованы на приобретения «товара»?

– Пять тонн чистейшего афганского героина.

Куратор усмехнулся.

– Что еще, кроме наркотика?

– В прошлом году наше ведомство, а также коллеги из других ведомств, изъяли из наркооборота примерно такое же количество героина, как то, что предполагают приобрести Фонд и привлеченные к сделке структуры и лица.

– Цифра серьезная. Потому мы здесь и собрались.

– Важно понимать и то, что героин является опаснейшим из всех существующих наркотиков. Именно он вызывает самую острую форму наркозависимости. Среда героиновых наркоманов весьма криминализована; люди за дозу готовы на все, на любое преступление. «Героинщики» живут недолго, в среднем пять-шесть лет после начала приема наркотика. У нас в стране есть только три реабилитационных центра для героинозависимых граждан. Лечение очень сложное, затратное и зачастую не дает эффекта. И еще немаловажный момент. Деньги, вырученные от сбыта героина, подпитывают преступную среду, а также идут на финансирование разного рода радикальных и даже террористических организаций.

– Это общее, так сказать, видение ситуации. В чем выгода от этой конкретной сделки?

– Она обещает быть существенной. Во-первых, выкупается значительный товарный запас героина, который уже ввезен в нашу страну и который находится где-то в тайниках и на складах у крупных оптовиков. Во-вторых, изымая из оборота такие значительные объемы товара, мы тем самым снизим – пусть и на время – оборот в низовых сетях.