Шпионская сага. Книга 2. Ложный след - Исраэль Левин

В общем, теперь я перевоплощаюсь в террориста «Талибана». Я просмотрел все материалы относительно этих «борцов» и потихоньку начал вживаться в нужный образ. Таково необходимое условие выполнения задания: быть в образе того, в кого ты играешь, а это означает, что я должен знать о нем все, что можно, и чем больше, тем лучше. Вот этим я и занимался все последние дни.

Афганистан, Кабул

Дворец шейха Насуры Хубара

12 июня 2005 г., 12:00

Совещание назначили на полдень. Тремя днями раньше я получил в распоряжение четверых человек. Все ребята смуглые, говорят на арабском и французском. Арабский язык как разговорный был выбран специально, ведь мы арабы-террористы. Откуда мои напарники, я не знал, да и не нужно мне было это знать. Похоже, из французского иностранного легиона, но точно не арабы, акцент не тот.

Три дня ушло на тщательную подготовку. План операции я разработал сам, но было необходимо уточнить некоторые детали, а это нужно делать вместе с помощниками. Оружие и взрывчатку получили на месте. Ребята оказались смышлеными и, судя по всему, имели неслабый опыт оперативной работы, во всяком случае, меня понимали с полуслова и недоразумений практически не возникало. Я понимал, что при проведении подобной операции очень важен грамотно спланированный отход, и уделил ему особое внимание. Убедившись, что их жизням ничего не угрожает, кроме обычной в таком деле опасности, ребята успокоились и стали работать еще слаженнее и четче. Все три дня мы тщательно готовились: раз за разом отрабатывали детали, просчитывали время чуть ли не каждого движения. Еще и еще раз проверяли работу телекамеры, в задачу которой входило убедить весь мир в серьезности наших намерений, и, разумеется, средства связи, то есть команду отключения шифрования мобильных переговоров: «Слушайте все!»

Наконец наступило 12 июня. Переодевшись в форму военной полиции Афганской армии, мы выехали к месту назначения. Дорога заняла около сорока минут, и ровно в 12:15 мы подъехали к зданию, вокруг которого увидели массу машин и более сотни солдат. Каждый участник совещания приехал с личной охраной. Наша машина остановилась прямо около входа во дворец, и мы неторопливо, один за другим, вышли из джипа.

Первые пятьдесят метров прошли спокойно, никто не обращал на нас внимания. Но охранник у главного входа, к которому мы направлялись, вдруг поднял свой АКМ и направил его прямо на нас. Мы же продолжали идти. Двое ребят впереди, я посередине, двое позади. Увидев, что мы не реагируем на поднятое оружие, страж порядка закричал. Парень с погонами сержанта, шедший впереди, посмотрел на него, быстро шагнул в его сторону и сделал совершенно незаметное движение. Вернее, оно было настолько быстрым, что мы его не заметили. Вложив всю свою силу в правую руку, он ударил охранника в кадык. Тот попытался позвать на помощь, но издал только сдавленный хрип. Выпустив из рук автомат, он схватился за горло. Медленно, с широко раскрытыми, наполненными ужасом глазами, он осел на пол. Второй охранник выскочил из-за двери и направил на нас пистолет, но тут же получил пулю в лоб. Еще три охранника с наведенным на нас оружием направились в нашу сторону. Выстрел, еще один, третий, и все трое, получив по пуле в руку, потеряли к нам всякий интерес. Но на этом бой не закончился. Еще четверо охранников, стоявших перед центральной дверью, обернулись в нашу сторону. Особенно выделялся один из них: высокий, смуглый, крепкого телосложения – он поднял автомат, явно намереваясь выстрелить, но тут же получил пулю в колено. При таком ранении даже очень хорошо тренированный человек сразу же забывает обо всем, кроме боли. Такие раны причиняют ужасные страдания, боль начинает терзать так, что ни о какой прицельной стрельбе не может быть и речи. Следующий автоматчик даже не успел поднять оружие – пуля пистолета раздробила ему плечо и отбросила наземь. К этому моменту мы уже вошли в холл дворца. Там оказалось около десятка человек, одетых в полицейскую форму, и один их них, завидев нас, тут же пошел в нашу сторону, ускоряя шаг. Мой спутник, идущий впереди меня, сделал чуть заметное движение правой рукой, и лицо полицейского «украсил» свернутый на сторону нос и кровоточащие губы: он тут же освободил нам дорогу. Еще секунда – и очередной полицейский, врезавшись в железную дверь служебного помещения, улегся с разбитой головой у порога, благоразумно решив не вставать. Парень из нашей команды, двигавшийся слева от меня, плавно прыгнул и почти неуловимым движением ударил очередного полицейского в грудь. Тот упал навзничь, но не отключился, а полез в кобуру за пистолетом. Он тут же получил нож в шею и затих на полу.

Так мы прошли пятьдесят метров от оставленной на дороге машины до лобби в здании. Я увидел в ребятах из моей группы абсолютных профессионалов, в совершенстве владеющих правилами рукопашного боя на ограниченном пространстве. Этому учат много лет, и немногие достигают таких впечатляющих результатов. Все это я знаю по собственному опыту.

Вся процедура захвата лобби заняла менее минуты. Остальные бойцы охраны, увидев, что случилось, резонно решили не вмешиваться и быстро покинули помещение. Входную дверь мы тут же закрыли изнутри и прикрепили к ней взрывчатку: так точно никто не войдет и не помешает. Через минуту, оставив в лобби двух человек, мы вошли в комнату для переговоров, где вокруг стола сидели прибывшие на совещание военные.

На хорошем арабском и английском я сообщил им, что здание захвачено, заминировано, и если в течение четырех часов афганское правительство не начнет выпускать из тюрем задержанных членов движения «Талибан», то в соответствии с заготовленным мною списком мы начнем расстреливать заложников каждые пятнадцать минут.

Реакция собравшихся на услышанное оказалась адекватной – все поняли, что происходит. Думаю, тон моего повествования не оставлял никаких сомнений в том, что произойдет в случае невыполнения предъявленных условий.

Мои помощники быстро задвинули шторы на окнах, разложили взрывчатку по периметру комнаты и аккуратно надели наручники на каждого присутствующего. Я им не помогал, а внимательно наблюдал за происходящим. В моем распоряжении было четыре часа, и я планировал за это время допросить всех восьмерых. Конечно, говорить правду мои подозреваемые были не должны. Я заранее составил план допроса так, чтобы мне отвечали только «да» или «нет». Но если четырех часов не хватит, то придется начинать переговоры, ведь пускать людей, даже этих, в расход я не собирался, помня один из каббалистических законов: «Убивать нельзя. И если ты убиваешь даже для святой цели, ты с этой цели своими действиями убираешь святость».

Буквально за полчаса ребята заминировали здание, не забыв связать руки всем участникам совещания, и я начал допрос. Конечно, первый допрашиваемый к моим подозреваемым отношения не имел. Ни один из тех, кем мы интересовались, не должен даже догадываться о наших истинных целях.

Пошли мы и еще на одну хитрость, небрежно обыскав всех присутствующих. Оружие мы, конечно, забрали, а мобильные телефоны особо не искали. Расчет прост: тот, кто имеет выход на владельца «куклы», наверняка запросит помощи, а сделать это можно только по мобильнику и только из туалета: ведь руки у всех связаны, а развяжем мы их только там. Конечно, рядом с туалетом установлена многоканальная система записи и регистрации телефонных переговоров типа SpyRecord : одно мгновение, и адресат известен, а для прослушки у меня в кармане лежала французская Nokia -6100, способная уловить появление ответа. Для самых же умных и хитрых у нас тоже был приготовлен сюрприз: «тревожная кнопка», вшитая под кожу, надежно прикрывалась зонтиком спутника-шпиона, запущенного ведомством адмирала Кея. С помощью такой кнопки человек может послать сигнал SOS по нужному адресу, не привлекая к себе внимания