Недобрая старая Англия - Екатерина Коути

28 апреля 1870 года две очаровательные барышни, прозывавшиеся леди Стелла Клинтон и мисс Фанни Уинифред Парк, посетили театр Стрэнд. Обе были наряжены в вечерние платья. После представления Фанни понадобилось поправить оборки на нижней юбке, и она подошла к служителю с вопросом: «Есть у вас тут дамская уборная?» «Да, мадам, пожалуйте сюда». На улице Фанни поджидала ее компаньонка, облаченная в алое платье с глубоким декольте и белые лайковые перчатки. Но когда Фанни, поправив нижнее белье, присоединилась к подруге, обеих арестовала полиция. За псевдонимами «Стелла» и «Фанни» скрывались мужчины!

Звали их, соответственно, Эрнест Боултон, 22 года, сын биржевого маклера, и Фредерик Уильям Парк, 23 года, студент-юрист. В свободное время Стелла и Фанни участвовали в любительских постановках, неизменно одетые в женские платья. За месяц до ареста они, назвавшись сестрами, посетили регату в Оксфорде. Рядом с этой парочкой видели лорда Артура Клинтона, воздыхателя «Стеллы», который тоже принимал участие в спектаклях и снабжал «ее» деньгами. Даже если Боултон и Парк появлялись на улице в мужских костюмах, вид у них все равно был вызывающий — помада на губах и, согласно полицейским отчетам, «чрезмерно вычурные жесты».

Весельчаки привлекли внимание полиции, и с 1869 года за ними был установлен надзор, закончившийся арестом. Сразу же после задержания Боултона и Парка осмотрел полицейский врач, который пришел к выводу, что оба молодых человека являлись содомитами. Следовательно, их можно было обвинить в «сговоре с целью совершения тяжкого преступления». Дело было отправлено на слушание в уголовный суд Олд Бейли. Газеты пестрели заголовками «Мужчины в юбках», «Джентльмены притворяются женщинами», «Юноши в женских нарядах», «Случай с джентльменами-дамами». Лондон предвкушал настоящую феерию.

Молодые люди проживали по разным адресам, но вместе снимали квартиру на Уэйкфилд-стрит, где переодевались перед вечерними эскападами. На квартиру нагрянула полиция и произвела обыск, в ходе которого был обнаружен преступный арсенал: 16 шелковых и атласных платьев, дюжина нижних юбок, десяток плащей, несколько шляпок, двадцать париков, а также дамские панталоны, обувь, щипцы для завивки, перчатки, пудру. Боултон и Парк жили на широкую ногу и злодействовали с размахом.

Здесь же были найдены письма американца Джона Сэффорда Фиске, предполагаемого любовника Боултона. Эдинбургскую квартиру Фиске обыскали. В его спальне был припрятан альбом с фотографиями Боултона в женском платье, но Фиске успел уничтожить его письма. Американец был вовлечен в разбирательства, также как и другие поклонники Стеллы — почтовый служащий Луис Херт и лорд Артур Пелэм Клинтон, третий сын герцога Ньюкэстлского. Тридцатилетний лорд Артур заказал для Стеллы обручальное кольцо и визитки с надписью «Леди Артур Клинтон». Он не присутствовал на вынесении вердикта, потому что 18 июня того же года покончил с собой (по официальной версии — скончался от скарлатины).

Между тем процесс продолжался. Начался он с того, что были зачитаны более тысячи писем всех подсудимых. Уже тогда дело начало попахивать фарсом. Боултона и Парка обвиняли в сговоре с целью совершения тяжкого преступления — содомии, но было ли оно совершено на самом деле? По мнению судьи, письма указывали лишь на непристойное поведение. Попенял он и врачу, который превысил свои полномочия, осматривая подозреваемых. А медицинские эксперты со стороны защиты хором подтвердили, что никаких улик на теле обвиняемых найдено не было. Их анатомия была полностью нормальной.

Боултон и Парк. Рисунок из журнала «Иллюстрированные полицейские новости». 1870

Свидетели тоже позабавили присутствующих. Чего только стоил бидль, которого Боултон назвал: «Ах, ты, моя душечка!» Или торговец Кокс, который едва не плевался, вспоминая, как он поцеловал Боултона (тогда Боултон был одет в мужской костюм, но мистер Кокс принял его за переодетую девицу). Судя по судебным записям, в зале не смолкал смех. «Фанни» и «Стелле» удалось перенести атмосферу водевиля с театральных подмостков в суровые стены «Олд Бейли». В итоге проще было счесть их чудаками, заигравшимися в театр, чем содомитами. В конце концов, присяжные вынесли оправдательный приговор, который присутствующие встретили аплодисментами и криками «браво!». На скамье подсудимых Боултон закатил глаза и упал в обморок. Новый взрыв хохота.

Процесс Боултона и Парка можно сравнить с судом над Оскаром Уайльдом в 1895 году. Вот где хочется перефразировать расхожее высказывание: история повторяется дважды, первый раз как фарс, второй — как трагедия. Но что же произошло в 1895 году? Почему приговор Оскара Уайльду оказался не в пример строже? Почему его не спасла даже мировая слава? Чтобы ответить, надо вспомнить, что между этими двумя процессами произошли два важных события. Во-первых, была принята «поправка Лабушера». Во-вторых, на Кливленд-стрит разразился скандал, в котором, если верить слухам, был замешан внук самой королевы.

Самый громкий скандал конца 1880-х начался с незначительного эпизода — расследования мелких краж на центральном телеграфе. 4 июля 1889 года констебль Люк Хэнкс допрашивал мальчишек-посыльных, разносивших телеграммы. У одного из них, пятнадцатилетнего Чарльза Суинскоу, в карманах было обнаружено целых 18 шиллингов. Казалось бы, воришка пойман, но правда была еще горше. Чарли Суинскоу признался, что вместе с другими посыльными подрабатывает в гомосексуальном борделе мистера Хэммонда по адресу Кливленд-стрит 19. Там они ложились в постель с богатыми и знатными господами и получали за это по 4 шиллинга.

В деле появились новые фамилии, причем достойные пера Диккенса — Суинскоу упомянул Джорджа Алма Райта и Эрнста Тикбрума, а завербовал их некий Гарри Ньюлав, тоже бывший посыльный. Расследование сразу же изменило направление. Какое уж тут мелкое воровство, если на центральном телеграфе творятся такие непотребные и, главное, преступные дела? Ведь Суинскоу рассказал, что занимался сексом с Ньюлавом прямо там, в уборной. «Поправка Лабушера», запрещавшая любые гомосексуальные акты, пришлась констеблям очень кстати.

На следующий день Хэнкс отчитался перед начальством, и дело решено было поручить инспектору Абберлайну, одному из самых известных детективов своего времени, расследовавшему преступления Джека Потрошителя. Абберлайн немедленно получил ордера на арест Хэммонда и Ньюлава, которых обвиняли в преступном сговоре с целью сводничества и подстрекательства к «совершению омерзительного преступления — содомии». Но Чарльз Хэммонд, содержатель того самого Содома на Кливленд-стрит, держал ухо востро. В молодости он сам занимался проституцией и отлично знал, что можно ожидать от полиции. Еще до обыска он успел собрать пожитки и вместе с женой-француженкой, проституткой по имени Каролина, покинул Лондон, а затем и Англию. Некоторое время он обретался во Франции, но, опасаясь экстрадиции, потом уехал за океан, в США, где и затерялись его следы.