Сказания Корнуолла - Дэвид Генри Келлер

К тому времени, как ему исполнилось двенадцать, он узнал от старика всё, чему тот мог его научить и умел скакать на боевом коне. Эрик понял, что пришло время возвратить его в Замок и начать преподавать ему обязанности Властителя, которые ему когда-нибудь придётся принять. Тело его стало сильным и он делал то, что мог делать с подобным телом любой другой ладный мальчик его возраста — ни больше, ни меньше. Так как в основном он зависел от своего разума, эта его часть стала необычайно развита.

Ремесленник изготовил для него кожаную упряжь, так, что он мог сидеть в седле или рядом с отцом в пиршественном зале. Там, исключая то, как ему приходилось питаться, он выглядел, как любой другой молодой принц, и поскольку окружающие были привычны к уходу за ним и любя его никогда не упоминали фатальное различие между ним и другими мальчиками, чаще всего он бывал радостен и счастлив, и, казалось, наслаждался жизнью, как и следует в юности. Так настал его двадцать первый день рождения.

— Пришло время тебе жениться, сын мой, — сказал Эрик, Властитель Корнуолла. — Времена тревожны и для нас становится всё труднее сохранять мир и удерживать страну в Золотом Веке. Брак с принцессой соседней земли, Уэльса, Шотландии или Ирландии, может помочь и, возможно, твой сын будет править в мире и безопасности. Думаю, это можно устроить.

Бальдер печально улыбнулся, когда отвечал:

— Лучше было бы тебе снова жениться, отец, и вырастить сына. Несомненно, какая-нибудь начитавшаяся принцесса пожелает выйти за меня из-за того, что выше шеи, но какая прекрасная леди захочет то, что ниже?

— У тебя сильная шея, мощная челюсть и тонкий ум, сын мой, — сказал, Властитель, — и может настать время, когда подобное далеко заведёт человека в этом тревожном мире. Твой дедушка был не таким уж великим воином. Только между нами — я сомневаюсь во всех легендах про его победы над двухголовыми великанами и мерзкими драконами; но он обладал острым умом. Если бы он дожил, то гордился бы твоими познаниями книг из его библиотеки. Пожалуй, я огляжусь вокруг и посмотрю, нельзя ли тебе заключить подходящий брак.

Это было легче сказать чем сделать. Во всех землях близ Корнуолла мужчины всё ещё улаживали споры мечом и секирой. Все короли были любезны и благожелательны, и, когда Эрик встречался с ними, не ссылались на необычное увечье принца Бальдера; но находили первые, вторые и третьи причины невозможности брака между ним и одной из их дочерей. Затем, когда Эрик уже решил, что его затея невыполнима, прибыли посланники из далёкой страны, предложившие руку принцессы, прекрасной леди, с невероятно богатым приданым. Они принесли дары и портрет ожидающей леди, и благопристойно пояснили, что и ей, и её отцу известно о принце Бальдере, но это не имеет никакого значения. Эрик послал ответные дары, в конце года прибыла принцесса и на великом празднестве она сочеталась браком с Бальдером, принцем Корнуолла.

Этим же днём Властитель обратился к своему сыну, сказав:

— Как я и говорил тебе, это тревожные времена. Король Уэльса отправил ко мне посланцев. С Севера явились враги на длинные кораблях и разоряют его побережье. Он просит помощи и эту помощь я должен оказать ему без промедления. Раз мне придётся покинуть Корнуолл, ты должен править на моём месте, пока я не вернусь, поэтому я вешаю тебе на шею этот шнурок, свитый из шёлка, на котором висит Золотой Ключ. Хорошенько береги его и помни древний стих:

Тот, кто владеет сим золотым ключом

Всегда владыкой Корнуолла будет.

А когда враги будут изгнаны или даже уничтожены, я вернусь; мне нелегко оставлять тебя в это время, когда ничто не должно встать между тобой и твоей невестой, кроме мыслей о любви до гроба.

— Не опасайся, отец и возвращайся, как настанет время, — ответил сын, — пока ты будешь отсутствовать, с Ключом ничего не случится, а моя невеста Мэрилин во всём поможет мне, потому что она кажется мудрейшей и прекраснейшей леди.

Поэтому Эрик уехал в сопровождении своих воинов, лучников и пикинёров, и мост замка был поднят; но Брэда-кормилица и Рассел-лесник тревожились и долго беседовали в ту ночь об их любимом принце, его внезапном вступлении в возмужалость и её обязанностях. Но леди Мэрилин пришла в опочивальню к своему мужу, затворила дверь и заперла её, пока Бальдер лежал на кровати и восхищался красотой жены — но недолго.

— И меня печалит, что такая прекрасная леди, как ты, обдуманно сочеталась с подобным мне, — грустно промолвил он.

Она рассмеялась над ним.

— Я вышла за тебя, потому что так захотела.

— Но почему ты захотела этого? — спросил он.

— Из-за того ключа, что ты носишь на шее. Много лет назад Князь Тьмы, которому помог твой великий предок, уничтожил Людей-Жаб, веками правивших Корнуоллом. Лишь один смог сбежать и это был мой отец. Вскоре после того твоего рождения, Сесил, Властитель этой страны, убил моего отца, убил его самым ужасным и безжалостным образом. Я последняя из своего племени. Уловками я добилась брака, ибо, хоть твой отец и умеет сражаться, выше шеи он просто добродушный дурень. Весть из Уэльса была всего лишь частью моего плана, чтобы твой отец узнал, когда станет слишком поздно. Мои эльфы окружили замок. Позже ночью, когда я отдохну, то поставлю на окно свечу. Тогда шёлковый шнурок будет висеть у меня на шее, а золотой ключ — между моих грудей; мои воины ворвутся в замок, разрушать и убивать корнуолльцев и мы вновь станем править Корнуоллом. Слишком поздно твой отец узнает об этом, слишком поздно. — Она весело расхохоталась и закончила, — И именно поэтому я вышла за тебя, несчастный дурак!

Обхватив его своими прекрасными руками, она подняла его с брачного ложа и скатила на пол: потом она сняла свадебное платье и серебряные башмачки, и Бальдер понял, что она говорила правду, потому что пальцы её ног были длинными и перепончатыми, как у жабы. Она грубо сдёрнула шёлковый шнурок с его шеи и повесила на свою, затем, с зажжённой свечой на сундуке у изножья кровати, она улеглась поудобнее и вскоре заснула — ибо ей нечего было опасаться — нечего опасаться подобного новобрачного.

Сын Эрика, внук Сесила, Бальдер, совсем не Прекрасный, лишь тем, что выше шеи, беспомощно лежал на полу. Он думал о Корнуолле, его земле, где столько лет царил мир и понимал, что он, только он стоит между счастливым народом, и смертью и горем. Поскольку