Алиби для красавицы - Наталья Александрова

Открылась дверь, и вбежали пятеро здоровенных парней в бронежилетах с оружием. Значит, этот тип подстраховался, велел группе захвата заходить через пятнадцать минут после него. Отчим махнул рукой, и они опустили оружие.

Потом вошли еще люди, они стали суетиться возле трупа, потом расспрашивали меня и Соню. Надежда скромно держалась в сторонке, только раз ее привлекли как свидетеля драки. Так прошло часа полтора, потом я заметил, что Соня буквально падает с ног. В помещении было очень холодно, и она дрожала мелкой дрожью. К тому же она звонила родителям и шепотом оправдывалась – не могла же она сказать им правду. Судя по тому, что она после разговора совсем пала духом, родители высказали все, что они думают о дочерях, не ночующих дома и даже не соизволивших предупредить об этом престарелых родителей. К этому времени нас уже оставили в покое, и Надежда Николаевна поговаривала о том, как бы нам уйти по-английски, не прощаясь.

Она перехватила взгляд отчима и выразительно показала на часы. Он отдал последние распоряжения и подошел к нам:

– Сейчас вы здесь больше не нужны. Но всех вызовут, и не раз. Можете идти, вернее, я сам вас отвезу.

Мы высадили Надежду Николаевну у метро и поехали домой. Маман, открывшая дверь, при виде нашей троицы окаменела на пороге. В жизни не видел таких вытаращенных глаз.

– Здравствуйте! – пискнула Соня.

– Здра… но как же? – очнулась маман. – Сережа…

– Едем домой, Лена, – перебил он, – я все объясню. А они тут сами разберутся.

– Разберемся, разберемся! – весело заговорила бабуля, возникнув в дверях кухни, откуда доносились аппетитные запахи, и мы с Соней дружно сглотнули слюну. – Вы не волнуйтесь, я за детками присмотрю.

Мы с Соней вошли в комнату, чтобы не толпиться в прихожей. Она положила на стол многострадальную скрипку и огляделась. Потом погладила кубки, потрогала нунчаку.

– Как интересно… Я про это ничего не знаю… Ты расскажешь мне?

– Потом, – краем уха я услышал, как хлопнула входная дверь, подошел к Соне и рывком притянул ее к себе, – сейчас не до этого…

– Руки мыть! – донесся бабулин голос из прихожей. – Успеете еще нацеловаться!

– Я ничего не вижу.

– Осторожно, здесь ступенька…

– Куда мы идем?

– Сейчас увидишь.

– «А каково сказать «прощай навек» живому человеку, ведь это хуже, чем похоронить».

– Слова из твоей роли?

– Да. Сегодня на репетиции я их забыла.

– Скажи еще что-нибудь.

– Вот, например… «Вижу я, входит девушка, становится поодаль, в лице ни кровинки, глаза горят. Уставилась на жениха, вся дрожит, точно помешанная. Потом, гляжу, стала она креститься, а слезы в три ручья полились. Жалко мне ее стало, подошла я к ней, чтобы разговорить да увести поскорее. И сама-то плачу…» Здесь очень темно!

– «Здесь очень темно» – отсебятина.

– Нет, правда, я ничего не вижу… У меня в сумочке спички.

– Не надо спичек. Дай руку.

– Уже пришли?

– Дай руку!

– Вот она… Как смешно. Я правда не вижу, куда…

– Это дверь.

– Где?

– Здесь. Дай мне руку, я тебя проведу.

– Ой!

– Что?

– Споткнулась.

– Осторожней, еще немного… Видишь, это уже я.

– Пожалуйста…

– Что?

– Руку больно!

– Тише…

– Мне больно!

– Зачем так кричать?

– Ма-а-ама-а-а!

– Ти-и-ише…

В темноте прозвучал коротенький вздох, зажглась спичка, и вдруг что-то хрястнуло, как будто раскололся большой арбуз.

– Вот и все. Как там по роли? Прощай навек?.. Ну так прощай.

В день, когда Дайнека получила университетский диплом, она купила билет и вечером улетела. По прибытии в Красноярск взяла такси и в половине шестого уже была у матери.

– Вот! – Она протянула диплом.

Людмила Николаевна сонно прищурилась, потом обняла дочь.

– Поздравляю!

Дайнека спохватилась:

– Прости, что так рано.

– Ничего, – Людмила Николаевна показала на дорожную сумку, – за нами скоро приедут.

Дайнека опустилась на стул.

– Кто?…

– Такси.

– Зачем?

– Мы едем в гости к моей школьной подруге. У нее свой дом на берегу Железноборского озера. Она давно меня приглашала, но я не решалась. Что ни говори, инвалид-колясочник – обуза для непривычного человека. С тобой будет проще. Так что вещи не разбирай. Надежда заказала для нас пропуска. Железноборск – город режимный.

Людмила Николаевна подъехала к зеркалу, развязала платок, стала снимать бигуди и складывать себе на колени. Дайнека глядела на нее и думала, что мать по-прежнему живет своими желаниями и ни с кем не собирается их согласовывать. Вздохнув, она взяла сумку и отнесла к выходу, убеждая себя в том, что приехала, чтобы побыть с матерью, а где, особого значения не имеет.

Про Железноборск Дайнека знала лишь то, что он находится в шестидесяти километрах от Красноярска. С одной стороны город окружен лесистыми сопками, с другой – болотами и лугами, которые протянулись до самого Енисея. Однажды ей пришлось там побывать, но визит имел быстротечный и экстраординарный характер.

Секретный город Железноборск поддерживал оборонную мощь страны и был отрезан от мира тремя рядами колючей проволоки. Выехать из него можно было свободно, а вот заехать – только по специальному разрешению.

За час они с матерью добрались до Железноборского КПП, предъявили паспорта и прошли через механический турникет. То есть Дайнека прошла, а Людмила Николаевна проехала в инвалидной коляске. На той стороне «границы» их ожидала другая машина, поскольку чужие автомобили, в том числе такси, в город не пропускали.

По дороге мать рассказала, что Надежда Кораблева, ее подруга, никогда не была замужем и осталась бездетной. Их общее детство казалось ей самой счастливой порой жизни. Теперь подругам предстояли долгие разговоры о том золотом времени. И хотя относительно прошлого Людмила Николаевна придерживалась иной точки зрения, она не отказалась провести небольшой отпуск на берегу красивого озера.

Дом, возле которого остановилось такси, выглядел основательно: два каменных этажа с цоколем. Вокруг – обширный участок с маленьким огородом. Плодовые деревья, баня, малинник…