Старейшее жизнеописание Спинозы. Трактат об очищении интеллекта - Андрей Майданский

Поскольку определение для Спинозы передает самую сущность вещи, являясь содержанием истинного познания, т. е. истинной идеей этой сущности, постольку само собой понятно, что определение того, что Спиноза называет субстанцией, т. е. независимой сущностью, включающей необходимое существование, а, следовательно, и определение атрибутов, поскольку они выражают сущность субстанции, во всяком случае, не требует для своего понимания ничего, кроме этой самой сущности. Т. е. здесь, во всяком случае, не может быть и речи ни о роде, ни о видовом различии. Однако и истинное определение зависимых сущностей не может заключать в себе ни рода, ни видовых различий или свойств вещей. Определения модусов, т. е. сущностей, которые не заключают в себе необходимого существования и зависят от субстанции (ср. Ер. 4, р. 201), должны заключать в себе указание на атрибут, модусами которого они являются; но модус не есть вид атрибута, потому и атрибут является здесь не как род, но употребляется, если иметь в виду аналогию с определением традиционной логики, — как бы род, quasi genus: als haar geslagt sijnde (Tr. de Deo, p. 34); иначе: атрибуты употребляются в истинном определении как notiones communes (см. ниже р. 61 сл.), но никогда не как notiones universales обычных, все равно реальных или номинальных определений, с их родами и видами и общими понятиями, или словами, как представителями общих понятий. Эти вопросы в произведениях Спинозы рассматриваются в связи

— 47-

с его учением об абстракции, а также в связи с различиями между реальными сущностями — entia realia, сущностями — свойственными только рацио — entia rationis и имагинативными сущностями — entia imaginationis.

Истинное определение, как definitio, некоторой данной сущности может быть только одно, как это ясно из указанных особенностей определения (и, следовательно, атрибуты никогда не могут быть рассматриваемы как определения субстанции (Фр. 527). Не останавливаясь здесь на особенностях детерминирующего определения, укажу только, что детерминирующих определений для каждой вещи из той области, где они могут быть применяемы, может быть дано неопределенное множество; примером могут служить детерминирующие определения математических содержаний, и потому хотя они могут служить и употребляться Спинозой для иллюстрации и аналогии, но никогда не должны быть смешиваемы с единым реальным определением некоторой метафизической сущности. Взгляд на определение остается одинаковым во все периоды жизни Спинозы (см. заключительные слова последнего письма Спинозы к Чирнгаузу, в 1676 г., где он снова, и по-прежнему, как и в 1661 году в письме к Ольденбургу, с напрасным усилием указывает на различие в определениях entium rationis от определений реальных в его смысле слова вещей—entium realium).

Итак, подходя к определению атрибутов, мы должны помнить, что здесь идет дело о definitio, т. е. об истинной идее некоторой реальной сущности. И как истинная идея имеет в себе критерий своей истины и должна соответствовать своему идеату, так и истинное определение должно соответствовать определяемой им вещи, на основании той же аксиомы «Этики» 1, 6: Idea vera debet cum suo ideato convenire.

Idea и res у Спинозы: Etb. I, Ax. 6

С этим мы переходим ко второму намеченному моменту: к вопросу о том, что есть идея и что есть вещь для Спинозы в истинном познании, о котором говорит аксиома 6 первой части «Этики». Вещь или res есть для Спинозы некоторая сущность данная формально — essentia formaliter; идея в ее истинном

— 48-

познании есть essentia objective — сущность данная объективно, которая и должна соответствовать сущности данной формально. Таким образом, Eth. I, Ах.6: «истинная идея должна согласоваться со своим идеатом» может быть выражена словами: всякая объективно данная сущность должна соответствовать формально данной сущности, при этом последняя и есть вещь — res, познаваемая адекватным познанием. Вещи — essentiae formaliter для адекватного познания — не ограничены при этом областью того или другого одного атрибута, например, атрибута extensio. Как формальные сущности для бесконечного интеллекта могут быть даны модусы любых атрибутов, например, и модусы атрибута cogitatio; отсюда и объективные сущности, т. е. истинные идеи этих идеа-тов могут быть не только идеями модусов других атрибутов, но и идеями модусов атрибута cogitatio, т. е. идеями идей. Однако идеи, т. е. объективно данные сущности, будут ли они идеями любых модусов любых атрибутов, или, в частности, идеями идей, всегда остаются отличными от формально данных сущностей, т. е. своих идеатов, и соответствие с ними — convenientia — не должно быть принимаемо за тожество, как уже было указано выше (р. 33). Идея, или объективная сущность, всегда есть зависимая сущность, т. е. некоторый модус атрибута cogitatio, и именно часть бесконечного модуса этого атрибута — бесконечного интеллекта. Между тем, формальная сущность, т. е. идеат идеи, может быть, как независимой сущностью субстанции, так и зависимой сущностью бесконечных модусов (как конечных, так и бесконечных (см. ниже р. 61), всех ее бесконечных атрибутов)[355].

Данные формально сущности — essentiae formaliter — связаны между собой причинной связью, как causae. Но не в смысле «действующих причин» в обычном смысле слова, но причин по сущности, по выражению Спинозы; только в переносном смысле причины, познаваемые интеллектом, могут быть называемы causae efficientes, действующими причинами; по

— 49-

указанию Декарта их следовало бы называть quasi efficientes[356]. Объективно данные сущности, т. е. идеи, связаны между собой связью оснований познания, как rationes, отсюда мы подходим к тому важному моменту, что ratio (здесь не в смысле рацио как вида познания, но) в смысле «основание познания», или «causa по отношению к идеям», должно совпадать, но никогда не может быть тожественным с causa в собственном смысле слова по отношению к вещам; таким образом, встречающееся нередко у Спинозы выражение ratio sive causa ошибочно толковать как тожество, все равно, делая ли ударение на ratio и кладя в основу всей системы Спинозы «рационализм» в современном смысле слова или же делая ударение на causa и этим путем предпринимая материализацию или энергизацию его учения. Оба эти воззрения для Спинозы являются абсурдными. Выражение: causa sive ratio не выражает тожества: causa не = ratio; и тем не менее, это выражение употребляется Спинозой с полным правом, и именно в результате теории познания Спинозы, по которой истинная идея должна согласоваться со своим идеатом, и, следовательно, устанавливая некоторую истинную идею как ratio другой истинной идеи, мы в то же время устанавливаем некоторую объективную сущность для формальной сущности, являющейся причиной — causa — для формальной сущности идеата предыдущей идеи; отсюда мы имеем право вместо causa сказать ratio или употребить выражение causa sive ratio — не потому, что causa здесь равна ratio или Спиноза склонен рассматривать все реальные связи и отношения по образцу логических (Фр. 52), но потому, что «истинная идея должна согласоваться с ее идеатом», и, следовательно, преследуя в истинном познании порядок и связь системы (не рада, см. Tr. de int. em.) оснований или идей — rationum, мы тем самым преследуем и порядок и связь соответствующих им причин или идеатов — causarum.