Бедная Марта - Маурин Ли

— Как там поживает наша Марта? — сразу же поинтересовался Эдгар Гендерсон. Его дружеский тон изрядно удивил и позабавил Клайва.

— Неплохо, сэр, — осторожно ответил он.

— Вот какая штука, сынок. Сегодня утром мне позвонили из «Манчестер гардиан». — Редактор попытался сделать вид, что в этом нет ничего необычного и что к нему чуть ли не каждый день обращаются представители одной из самых уважаемых газет страны. — Они прочли твою статью и выразили желание освещать путешествие Марты вместе с нами. Завтра они напечатают твою статью и отчет о сегодняшнем дне, чтобы дальше наши газеты продолжили одновременную публикацию материалов. Неплохое начало, Клайв; твоя статья появится в «Манчестер гардиан», а тебе всего-то двадцать один год. — Редактор сделал паузу, переводя дух. — Еще один вопрос: ты сможешь к вечеру достать нам фото этой Марты, чтобы оно появилось в завтрашнем номере? Я передам его в «Гардиан» по фототелеграфу.

— Приложу все силы, сэр, — пообещал Клайв. Как только он допишет сегодняшний отчет, он немедленно отправится в Кингз-корт и попробует раздобыть фотографию. По крайней мере, у них дома должен быть свадебный снимок Марты.

— Кстати, как далеко забралась наша героиня сегодня?

— В Нантвич. Завтра она направляется в местечко под названием Дрейтон в Шропшире.

— Отличная работа, Клайв, старина; продолжай в том же духе. — В трубке послышался звук, напоминающий тиканье часов — это редактор постукивал карандашом по зубам, что он проделывал крайне редко, только когда размышлял об открывающихся перспективах. — Чуть не забыл, теперь ты можешь не возвращаться каждый вечер в офис. Вы с репортером из «Гардиан», его зовут Алекс Скотт, можете писать отчеты по очереди. Он будет отправлять их в Манчестер, а они оттуда перешлют их нам. Устраивает тебя такой вариант?

— Да, сэр. Благодарю вас. — Клайву не понравилось, что у него отобрали пальму первенства, но спорить было бесполезно. Чем дальше от офисов «Ланкашир пост» он будет находиться, тем труднее ему будет передавать свои отчеты, ведь в отличие от «Гардиан», у них не было корреспондентских пунктов, разбросанных по всей стране.

Эдгар Гендерсон положил трубку. Клайв пододвинул к себе пишущую машинку и вверху страницы напечатал: «Дорога Марты. День второй». Руки молодого человека замерли над клавишами, и он принялся обдумывать, как описать сегодняшний день Марты. Вдруг, к своему ужасу, он понял, что не знает, о чем писать. Ведь ничего особенного не произошло. Он и догнал-то Марту только к обеду, после чего всего лишь отвез ее в Нантвич и купил ей пару дорогих кожаных сапожек, которые, как она уверяла, пришлись ей впору, да еще бинт, йод, вату и маникюрные ножницы, чтобы было чем резать бинт.

Клайв хотел поселить Марту в приличной гостинице, но она настояла на том, чтобы найти «что-нибудь подешевле», дабы она могла расплатиться за комнату сама, поскольку, дескать, денег у нее достаточно. Он высадил ее возле обшарпанной ночлежки, которая даже снаружи выглядела грязной.

Клайв похолодел, пальцы, замершие на клавишах, задрожали. «Не смей раскисать, — сказал он себе. — Ты репортер. Если не знаешь, о чем писать, — придумай».

«…Вчера утром в небе ярко светил бледно-лимонный диск солнца, когда Марта с молитвой на устах и легкостью в сердце покинула Честер. Она спала крепко и без сновидений, так что чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей. Приближаясь к живописной деревушке Уэйвертон, своему следующему пункту назначения, она думала о своем погибшем сыне Джо и маленьких детях, которых оставила дома на попечение отца-инвалида.

Постепенно ее походка утратила легкость, а шаг замедлился. Все-таки ей уже исполнилось тридцать семь, да еще и под сердцем она носила шестого ребенка. Мужественная женщина, Марта обладала пылким сердцем, но плоть, как известно, слаба. И когда рядом остановилась повозка и возница предложил подвезти ее, Марте ничего не оставалось, как согласиться.

Ваш покорный слуга встретился с нею в Халтон-Хит и там вдруг заметил, что ноги ее покрыты кровоточащими мозолями — к вчерашним ранам Марты добавились новые. Я отвез ее в Нантвич, где она выбрала себе обувь, более подходящую для завтрашнего путешествия в Дрейтон.

Я оставил ее в обветшалом пансионе, в котором она пожелала остановиться.

— Доброй ночи, Марта, — прошептал я, уходя. — Приятных вам сновидений.

Продолжение следует.»

Клайв перечитывал законченную статью. На его взгляд, она получилась чересчур сентиментальной и слащавой, а журналистику такого рода он искренне презирал и даже ненавидел. Эдгару статья понравится, но Клайв беспокоился, не пожалеют ли в «Гардиан», прочтя его опус, что решили печатать отчеты о путешествии Марты. И тут он вспомнил, что ему предстоит еще съездить в Кингз-корт, где он рассчитывал раздобыть фотографию Марты.

К своему невероятному удивлению, Клайв застал там Кейт, играющую в карты с младшими детьми Марты, которых, как оказалось, зовут Лили и Джорджи. Ребятишки выглядели бледными и худенькими — они явно недоедали, а вот одежда на них была теплой, пусть даже и не слишком чистой. Знакомясь, они чинно пожали ему руку. Комната, в которой они сидели, казалась голой и унылой.

— Привет, Клайв. — Кейт, похоже, была очень рада его видеть, как, впрочем, и он ее. — Я заглянула к ним, чтобы проверить, нормально ли они питаются. Карло, муж Марты, управляется просто замечательно. Сейчас он отлучился ненадолго, чтобы выпить кружку пива. Когда он вернется, я пойду домой. Вы видели Марту? — поинтересовалась она. Лили и Джорджи в тревоге уставились на него, ожидая ответа.

— Да, видел, с ней все в порядке, — ответил Клайв, не будучи полностью уверенным, правда это или ложь. — Собственно говоря, о вашей матери пишут две газеты, «Ланкашир пост» и «Манчестер гардиан». И я приехал, — продолжал он, — чтобы попросить у вас ее фотографию, например свадебную, на которой она с вашим отцом.

— У нас есть свадебная фотография, и мама на ней выглядит замечательно, — торжественно провозгласила Лили. — И папа тоже ничего. Она лежит в ящике буфета. — Девочка вскочила на ноги. — Я сейчас принесу ее.

Какой же Марта была красавицей в молодости! Клайв поднес фотографию к свету. Какая у нее чудесная улыбка; она совершенно, до неузнаваемости, преображала лицо женщины. И пожалуй, дело не в том, что Марта постарела; нет, сейчас в ней заметны усталость и разочарование, а еще боль потерь. Этой утратой является не только Джо, но еще и несбывшиеся надежды и мечтания, которые, должно быть, переполняли ее в день свадьбы. Однако ничто не могло сломить эту женщину, ее волю к жизни и стремление сражаться за свою семью.

— Ваш папа был очень красив в молодости, — заметила Кейт.

— Он и сейчас красивый, когда надевает свой выходной костюм, — заверила ее Лили.

— И побреется, — добавил Джорджи, — и пострижется, и почистит зубы.

Интересно, подумал Клайв, а сохранил ли Карло свою жгучую кудрявую шевелюру? Он машинально пригладил ладонью собственные прямые волосы; его не покидало беспокойство, что когда-нибудь он облысеет, как и его отец.