Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - Андрей Медведев

Понятно, что персидские власти могли остановить бойню. Но не сделали этого. Даже когда потом к месту трагедии пришла сотня солдат, оказалось, что они не вооружены. Резиденция была разграблена, ценные вещи и бумаги растащили. Причем, куда пропали секретные бумаги Грибоедова, установить так и не удалось. Иван Паскевич полагал, что все произошедшее отчасти является результатом внутридворцовых интриг правящей династии. Аллаяр-хан с помощью этого, видимо, хотел вовлечь шаха в новую войну с русскими. Паскевич же писал, что скорее всего к нападению причастны англичане:

«При неизвестности всех обстоятельств дела, можно предположить даже, что англичане не вовсе были чужды участия в возмущении черни, хотя, может быть, и не предвидели пагубных последствий его; ибо они неравнодушно смотрели на перевес в Персии русского министерства и на уничтожение собственного их влияния»[102].

Внешне, впрочем, англичане выразили возмущение. Английский посланник Макдональд предложил всем британцам, находящимся в Персии, переодеться в траурную одежду, он предъявил ноту протеста персидскому правительству, говоря, что история народов не представляет подобного ужасного случая, «когда бы миссия дружественной нации погибла среди совершенного мира, и притом в столице самого государя». Сами же персы об англичанах свое мнение уже составили. Один из адъютантов Аббаса-Мирзы во время персидского посольства в Россию рассказал русским такую притчу: «Однажды чертова жена со своим ребенком сидела неподалеку от дороги в кустах. Вдруг показался путник с тяжелой ношей на спине и, поравнявшись с тем местом, где сидели черти, споткнулся о камень и упал. Поднимаясь, он с сердцем произнес: «Будь же ты, черт, проклят!» «Как люди несправедливы, — сказал чертенок, обращаясь к матери, — мы так далеко от камня, а все же виноваты». — «Молчи, — отвечала мать, — хотя мы и далеко, но хвост мой спрятан там, под камнем»…

Примерно так было и с Грибоедовым, добавил адъютант. Англичане хотя и находились в Тавризе, где располагались все дипмиссии, но хвост их все же был скрыт в русской миссии в Тегеране. То, что англичане получали информацию изнутри русской миссии, сомнений и правда не вызывает. Ворвавшаяся толпа словно знала, где и кого искать. Дальше англичане повели себя крайне странно. Когда, например, тело Грибоедова привезли в Тавриз, никто из английских дипломатов не выехал навстречу. Более того, они настояли, чтобы гроб даже не ввезли в город. Его поставили в маленькой загородной армянской церкви. Ни один англичанин туда не пришел. Единственный выживший после нападения на миссию человек — секретарь посольства Иван Мальцов — писал: «Признаюсь, что я такой низости никогда не предполагал в английском посланнике. Неужели и в том находит он пользу для Ост-Индской компании, чтобы мстить человеку даже после его смерти».

За смерть Грибоедова полагалось Персию наказать, но Россия воевала с Турцией, к большому неудовольствию англичан, успешно. Хотя и тяжело. Поэтому начать войну с Персией не было возможности. Николай I не хотел «иметь на руках одновременно две войны». Глава МИД вице-канцлер Нессельроде писал Паскевичу, что «серьезное осложнение с Персией может повлечь за собою тяжелые последствия. Следовательно, в наших интересах его избегать». Военный министр Чернышов сообщал, что будет достаточно, если «Вы добьетесь любого удовлетворения… которого может требовать достоинство Империи, и сохраните в то же время мирные отношения с Персией, то, что в настоящий момент в высочайшей степени важно…».

А русская разведка тем временем провела свое расследование трагических событий. В Тавриз, под видом купца, покупающего лошадей, был отправлен агент, азербайджанец по национальности, Али-бек, в документах именуемый Али-Юз-Баши. Он добился тайной аудиенции у Аббас-Мирзы, который правил этой частью страны, и тот сообщил Паскевичу, что лично он против войны с Россией. Но он не смог повлиять на ситуацию в целом.

«…Все сыновья Шаха единодушно действуют против России и самыми сильными внушениями склоняют его к начатию войны; они стараются убедить отца своего, что Рос. император отнюдь не оставит без отмщения смерть своего посланника и воспользуется первым удобным к тому случаем. Следственно, истинные пользы Державы Персидской состоят в том, чтобы предупредить Россию, объявляя ей войну при нынешнем ее затруднительном для нее положении. Сыновья Шахские присягнули отцу вести войну собственными способами, не истощая казны его. Его Аббас-Мирзу звали они на совет в Тегеран, но он, под благовидным предлогом, уклонился от того, описал Шаху все бедствия, каких Персия ожидать должна от войны с Россиею, уверял его, что не должно опасаться мести Российского императора, ежели Двор Тегеранский будет действовать искренно и отправит в посольство для испрашения прощения, даже брал на себя исходатайствовать оное.

В сие время у Аббас-Мирзы, после молитвы его, лежал раскрытый Ал-коран, с намерением ли оставленный здесь, или забытый нечаянно; наследник Персидского престола в жару уверял о чистоте дел своих, поклялся на сей священной для магометан книге, что он искренно привержен к России. «Братья мои и вельможи Шахские», — продолжал он — «по внушению Англичан и Турок упорно противоборствуют мне; ежели по настоянию их Шах объявит войну, то и я против вас, принужден буду повиноваться отцу моему и государю, ежели не сойдусь с Кавказским вождем».

В заключение Аббас-Мирза говорил Али-Юз-Баши, что обещание отца его, написанное в ответе: «не объявлять войны России, ежели он твердо уверен в ее искренности» подаст ему еще некоторую награду на успех и по праву он просит Главнокомандующего помогать ему в его действиях и прислать к нему чиновника, отвечающего полною доверностию, с которым объяснится и условится откровенно»[103].

Паскевич сообщил обо всем, что узнал, в столицу. Но в новом письме Нессельроде дал Паскевичу уже прямое указание:

«В наших интересах… выиграть время, успокоить, укрепить доверие Персидского правительства, соответственно казаться, что рассматриваем его, как совершенно непричастное к убийству Грибоедова, что удовольствуемся удовлетворением, которое оно нам предлагает в виде посольства одного из сыновей Аббас-Мирзы. Лишь бы персияне оставались спокойными в отношении нас, пусть бы только они не препятствовали, любезный граф, ходу ваших побед над турками, лишь бы шах прислал одного из принцев крови, все равно кого, чтобы загладить тегеранское происшествие, — все, что требуется достоинством государя и общим направлением его политики»[104].

В Персии это понимали и тянули время. Миссию с извинениями не отправляли, с русскими дипломатами общались вежливо, но безрезультатно. Тогда Иван Паскевич послал в Тегеран очень резкое письмо:

«Не употребляйте во зло терпения Российского Императора. Одно слово моего Государя, и я в Азербайджане, и, может статься, не пройдет года — и династия Каджаров уничтожится; не полагайтесь на обещания англичан и на уверения турок… Не заставьте Россию поднять оружие против Персии; не забудьте слов моих в прошедшей войне с вами: …Персия нужна только для выгод Ост-Индской купеческой компании, и Европе равнодушно, кто управляет сим краем. Все ваше политическое существование в руках наших; вся надежда ваша в России: она одна может вас свергнуть, она одна может вас поддержать».