Весенние игры в осенних садах - Юрий Винничук

Естественно, что обе дамы не будили в моих джинсах никаких эмоций. Я заказал бокал «Медвежьей крови» и сосредоточенно потягивал вино, сканируя столик за столиком в попытке вычислить папаньку Марьяны. Как я уже сказал, практически каждый из двух десятков мужчин моего возраста мог быть ее отцом, если он вообще здесь был, а я почему-то слишком засомневался в этом. У меня сложилось впечатление, что вовсе не от отца родного так стремительно рванула Марьяна, а от кого-то другого, с кем ни за что не хотела меня познакомить. Кто бы это мог быть? Молодых ребят здесь вообще не было – в этот бар молодежь наведывалась редко. Кто еще мог быть такой, с кем моя встреча могла испортить Марьяне настроение? Настолько, что она пожелала убедиться, что я сяду в винниковский автобус и не вернусь обратно. Разумеется, она почувствовала, что я могу это сделать. Мои размышления прервали соседки по столику:

– Простите, что мы вас отвлекаем, но у одной из нас сегодня день рождения, и мы бы хотели угостить вас коньяком.

– А то вы пьете что-то несерьезное, – добавила ее подруга.

– Мне нравится процесс пития, – сказал я, – поэтому пью вино. И у кого из вас день рождения?

– А вот угадайте.

– Вы обе такие праздничные, что это трудно сделать.

– А вы все же попробуйте. И позвольте мы вам нальем коньяку.

– Боже упаси. Я пью только вино.

– И все же мы хотим вас угостить. Бармен, бутылку «Медвежьей крови»! – певуче попросила дама, и через минуту раскупоренная бутылка красовалась на нашем столе.

И снова я вынужден употребить выражение «в те времена». Ну да, в те времена во Львове продавалось чудесное болгарское вино «Медвежья кровь». То, что продается под этим названием сейчас, – просто моча. Мы выпили и сразу же познакомились. Дамочек звали Оля и Галя. Обе были в теле, с пышными бюстами и накрашены так, что их бокалы краснели от помады. Я живо представил, как, выходя из туалета, они подкрашивают губы, растягивая их в глуповатой улыбке, затем причмокивали ими, кончиком языка проводили по зубам, слизывая следы помады, наконец припудривали носы и только тогда выходили на люди. Не имея к тому ни настроения, ни особого желания, я все же вынужден был поддерживать с ними общение, и тут-то всплыла любопытная вещь. Они, оказывается, видели нас с Марьяной, когда мы зашли в бар.

– Это была ваша дочь? – спросила Галя.

Я подумал, что отрицать не было смысла.

– Симпатичная, – сказала Оля.

– Не то слово, красавица, – уточнила Галя. – Студентка?

– Закончила десятый класс.

– О, вы такой молодой отец. А почему она так быстро вывела вас отсюда?

– Не знаю. Возможно, кого-то увидела, смутилась… Я не интересовался.

– Вы, наверное, живете отдельно?

– Да. Мы с ее мамой развелись.

– А мы так и подумали. – Ну, это же надо, какие провидицы! – Но кого тут она могла увидеть? Здесь одни мужики нашего возраста…

– А что, с того времени, как мы ушли, публика не изменилась?

– Практически нет.

– Погоди, кажется, кто-то вышел.

– Ах да, один мужчина вышел. И при этом он не прощался. Он сидел за соседним столиком в этой вот компании и, когда уходил, сказал, что скоро вернется.

Ну и что? – подумал я. Это ничего не меняет. Ведь мне все равно не светит найти здесь того, от кого улепетывала Марьяна. Если бы не эти настырные именинницы, я бы уже слинял, но они настойчиво уговаривали с ними пить, да еще и отгадывать, у кого же из них сегодня день рождения. Их стрекотание начало меня нервировать. Наконец обнаружилось, что именинница – Оля. На радостях, что я угадал, она вытащила меня из-за стола потанцевать с ней, и был этот танец с вихляниями и прижиманиями, от чего я почувствовал огромное желание юркнуть в туалет и исчезнуть, настолько нестерпима была моя ноша в танце. Изрядно захмелевшая от коньяку Оля выписывала ногами кренделя и повисла на мне, прижавшись животом. От нее несло алкоголем, духами, потом и салатом оливье. С трудом отбыв эту танцевальную каторгу, я вернулся к мысли о побеге и решил сделать это немедленно. Поднялся из-за стола и направился к туалету. И в ту же минуту в бар зашел мой старинный приятель Мирон. Мы обнялись, и выяснилось, что это именно он исчез на полтора часа после нашего с Марьяной странного появления в баре. Оказалось, он тогда махал мне рукой, однако Марьяна развернула меня к выходу слишком быстро, чтобы я смог увидеть тот приветственный жест. Мирон возвращался к своей веселой компании и потянул за собой. Я не сопротивлялся, ведь назойливые именинницы мне уже порядком надоели.

Мирон был хирургом, и неудивительно, что за столом сидели одни медики, и все они были уже навеселе. И вот один из них, подмигнув мне, спросил с двусмысленной улыбкой:

– Так вы, пан Юрко, выходит, невинных юниц соблазняете?

– Это каких же? Вот тех? – кивнул я в сторону Оли и Гали.

– Нет, тех, с которыми вы сюда заглядывали и сразу вылетели, как ошпаренные.

– Так ведь у Юрчика такая специализация, – поспешил на выручку Мирон, – творческая молодежь. Одни пацанки, то есть юные поэтессы.

– О, а я и не знал, что Марьяна еще и поэтесса, – сказал тот самый врач, а меня будто током ударило.

– Так вы ее знаете?

Сказать, что у меня в ту минуту сердце билось, как заяц в силке, значит – ничего не сказать.

– Пожалуй, пан Юрко, так, как вы ее знаете, я ее не знаю. Не переживайте. – Язык у него заплетался. – Она моя пациентка. Вот и все.

– У нее что-то с мозгом? – спросил Мирон.

– Логично. Мои пациенты все с мозгом. Впрочем, давайте выпьем. К нам присоединились два милых сотрапезника. Пан Юрко, что вы пьете? Вино? Бармен! Пан Юрко, заказывайте.

Я подумал, что вполне возможно я и сам заделаюсь его пациентом от пережитого шока. Мне не терпелось расспросить, от чего именно страдает Марьяна, однако беседа пошла в таком русле, что вклиниться не было никакой возможности. Пока я напивался, успел хорошенько осознать: человек, которого испугалась Марьяна, был врач… Пьянка затянулась настолько, что я отправился спать к Мирону. Утром, когда он собирался на работу, я признался ему, что хочу разузнать все про Марьяну-пациентку, и Мирон дружески предложил поехать с ним в больницу.

Ехать куда-то с утра после пьянки, предварительно не почистив все перышки дома, не входило в мои привычки, однако выхода не было, железо нужно ковать вовремя.

Мирон с нейрохирургом Ростиславом работал в одной больнице, хотя и на разных этажах, а поскольку у Мирона был свой персональный кабинет, встреча состоялась у него.

– Юрчик хочет все узнать про Марьяну, – сказал Мирон, наполняя рюмки коньяком. – Ты же понимаешь, они встречаются.

– Да, она классная девушка. Не по летам развита. А что, вы так сильно к ней привязались?

– Да, это так. Мы действительно встречаемся.