Секретные объекты "Вервольфа" - Андрей Пржездомский

В разных местах города полыхали пожары, тысячи искр взмывали вверх в той стороне, где находились склады лакокрасочной фабрики, то и дело раздавался грохот падающих стен и рушащихся перекрытий, слышался вой сирены, доносились крики людей. Очередная бомбежка повергала город в хаос, сеяла смертельный страх и безысходное ожидание развязки.

Заканчивалось первое апреля 1945 года, пасхальное воскресенье последнего года войны. Повсюду горели костры — пасхальные костры возмездия.

Весь вечер доктор Альфред Роде провел в руинах Королевского замка. Надо было дать последние указания об укрытии ценностей. Несмотря на то что все вопросы, казалось, уже согласованы с СД и лично с оберфюрером Бёме, оставалось еще немало проблем, которые следовало решать на месте, сообразуясь с обстановкой. Планируемая переброска пятидесяти семи ящиков из подвалов южного крыла разрушенного замка в бункер рядом с Росгартенской кирхой задержалась из-за того, что долго не приходили грузовики.

Доктор Роде нервничал, оберштурмфюрер Вурц, руководивший всеми работами, выходил из себя от каждого обращенного к нему вопроса. Нервозная обстановка усугублялась тем, что оберфюрер Бёме обещал уже на следующий день проверить, все ли его указания исполнены точно и в срок.

Крупногабаритные ящики с панелями и деталями отделки Янтарной комнаты, которые в течение трех часов военнопленные вытаскивали из углубленного подвала северного крыла Королевского замка, стояли рядом с обугленным остовом пристройки ресторанчика «Блютгерихт». Так как весь замок по периметру был оцеплен взводом охраны СС, во дворе практически никого не было. Грузовик, на котором привезли военнопленных, а также четыре мотоцикла с колясками стояли поодаль, рядом с развалинами постройки Унфрида, от которой осталась одна коробка с пустыми глазницами окон и обрушившимися перекрытиями.

Эсэсовская охрана, прибывшая на мотоциклах, разместилась на первом этаже круглой башни, именуемой башней Луизы. Там действовал питательный пункт фольксштурма, была оборудована временная кухня. В выгоревших помещениях башни стояли пищеварочные котлы и плиты, работал электрический движок, висели лампы-времянки. Командиру охранного подразделения, двум фельдфебелям и солдатам эсэсовской охраны не разрешили выходить на замковый двор из помещений башни. А чтобы они не скучали, им выдали по бутылке хорошего красного вина, в громадных количествах хранившегося в подвальных помещениях. Эсэсовцы ели, пили, резались в карты, отдыхали, улегшись на подстилки из соломы. Кто-то из них играл на губной гармонике.

Все такелажные работы выполняли изможденные люди в грязной и изодранной красноармейской форме. Их охраняли только четверо сотрудников СД в камуфляжных блузах эсэсовского образца с автоматами на изготовку. Русские работали тихо, не переговариваясь между собой, но иногда постанывая от тяжести груза. По их уставшим небритым лицам было видно, что они уже несколько дней заняты этим непосильным трудом. По-видимому, военнопленные особенно не заблуждались относительно своей дальнейшей участи. Их тусклые и обреченные взгляды только подчеркивали, что они находятся уже по ту сторону бытия и не питают надежд на спасение.

Кроме доктора Роде во дворе замка с утра находились три инженера из Управления высотным строительством, которые привлекались к фортификационным работам в развалинах замка. Но затем их куда-то вызвали, и Роде их больше уже не видел. Временный распорядитель винного ресторана «Блютгерихт» Пауль Файерабенд появился на несколько минут в сопровождении не знакомого Альфреду Роде офицера СС и тоже исчез. Казалось, кто-то невидимый руководит этим театром теней, то возникающих, то исчезающих среди руин Королевского замка.

К полудню прибыли три автомашины для отправки «груза». Пятьдесят семь ящиков с музейными экспонатами и трофеями было отправлено в сторону Росгаргена. Доктор Роде намеревался было сопроводить груз до места, но оберштурмфюрер Вурц не разрешил ему этого сделать.

— Господин Роде, что вы все суетитесь? С какой это стати вам надо ехать на объект? Вы что, не доверяете нам?

Альфред Роде промямлил что-то вроде того, что, мол, надо лично убедиться в надежности укрытия. И нарвался на довольно грубый ответ:

— Это не ваше дело! Укрытие «груза» поручено гаулейтером СД. Все будет в сохранности. А вам знать точное местонахождение особо важного объекта «Вервольфа» совсем необязательно!

Доктор Роде понял, что спорить или возражать здесь бесполезно, и только с горечью махнул рукой.

— Делайте, как хотите!

В течение часа Вурц отсутствовал, а затем снова появился в замке.

— Господин Роде! Эти ящики… — Он указал на стоящие у спуска в «Блютгерихт». — Мы разместим здесь, в замке.

— Что-о? — В голосе Роде послышалось удивление. — В замке?

— Да вы что, доктор, все напрочь забыли? Сами уговаривали гаулейтера никуда не перемещать этот русский трофей, потому что он, дескать, развалится, а теперь…

— Я не говорил, что надо оставить Янтарный кабинет здесь! Я говорил, что его надо спрятать где-нибудь поблизости!

— «Поблизости!» — Вурц даже передразнил Роде. — Вы совсем не соображаете, что говорите…

— Вы не смеете… — хотел было что-то сказать доктор Роде, но, натолкнувшись на колючий взгляд оберштурмфюрера, замолчал.

— Вы абсолютно ничего не понимаете, доктор! Привыкли иметь дело со своими побрякушками и старым хламом! Идет война! Вой-на! Фатерлянд в опасности! Гибнут люди! А вы! Кому нужны ваши «сокровища»? Они гроша ломаного не стоят!

Вурц замолчал. Один вид интеллигентного доктора искусствоведения вызывал у него приступ непреодолимого раздражения. «Эти паршивые интеллигенты, эти очкастые профессора и адвокаты, это они виноваты во всем — в том, что Германия гибнет, что фюрера предали, что эти вот слюнтяи думают не о защите отечества, а о спасении всякого барахла», — думал Вурц.

— Я пойду к гаулейтеру! — вдруг решительно проговорил Роде. — Он поручил мне позаботиться о ценностях рейха и трофеях! Вы должны помогать мне, а не заниматься оскорблениями…

— Ладно, хватит! Идите, к кому хотите! Но, думаю, гаулейтеру сейчас не до вас. И не до этой рухляди!

Доктор Роде еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным и униженным. Он, ученый с мировым именем, автор многочисленных публикаций о янтаре, авторитет, уважаемый в научном и музейном мире, был совершенно безоружен против невежества и хамства людей, которые теперь распоряжались самым дорогим для него — художественными ценностями коллекций Королевского замка и многочисленными трофеями, попавшими в руки германских войск в годы войны.

Чувствуя свою неспособность повлиять на происходящее и беспомощность перед теми, кто теперь распоряжался самыми дорогими для него вещами, Альфред Роде как-то сразу обмяк и невольно погрузился в свои невеселые воспоминания последних лет.

Когда началась война, ему не было еще и пятидесяти. Но он уже более десяти лет возглавлял Дирекцию художественных собраний Кёнигсберга. В Берлине только что вышло четвертое издание его книги «Замок в Кёнигсберге и его коллекции», в которой со свойственными ему педантичностью и обстоятельностью Альфред Роде описал все замковые апартаменты, начиная от помещений Тевтонского ордена и кончая залами Прусского музея.