Россия и мир в XXI веке - Дмитрий Тренин

Итак, вырисовывается самодостаточная, уверенная в себе Россия, выходящая к миру четырьмя широкими фасадами. На запад – от Восточной Европы до Атлантики и Северной Америки. На восток – от Восточной Сибири до Тихого океана, и далее по кругу: от Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии до обеих Америк и Австралии. На юг – от Урала и Западной Сибири до Ближнего и Среднего Востока, Индийского океана и Африки. Наконец, на север – от побережья Северного Ледовитого океана до границ экономической зоны РФ и далее – до Северной Америки и Гренландии.

На западном направлении Россия сотрудничает с Европой и Америкой на основе общих интересов и некоторых разделяемых ценностей. В Евро-Атлантике после преодоления украинского кризиса придется постепенно преодолевать враждебность и недоверие, шаг за шагом выстраивать сообщество безопасности, исключающее применение силы или угрозу ее применения в отношениях между членами сообщества.

В экономической области Европейскому и Евразийскому экономическому союзам необходимо договориться об общих целях и строить на этой основе сотрудничество. При этом «малая Евразия» ЕАЭС становилась бы одним из элементов «большого» Евразийского экономического пространства – с участием не только КНР, но также Индии и ЕС. Россия в этой схеме становилась бы «северной Евразией».

В Евро-Атлантике возможны и необходимы самые тесные контакты в области науки и техники, образования и культуры, связи между людьми. Необходимая и в перспективе неизбежная модернизация экономической, политической и общественной жизни России может создать более благоприятные условия для развития деловых и личных связей между россиянами и жителями остальной Европы и Северной Америки, но говорить о полной гармонии разделяемых ими ценностей, по-видимому, не придется. Ценности не будут полностью совпадать отчасти потому, что общества на Западе и в России проходят разные стадии развития и живут в разных условиях.

Многие процессы в России и Европе или Америке идут разнонаправленно. На Западе происходит быстрый отход от традиционализма, в то время как в России наблюдается его частичный ренессанс. Надо учитывать, что возможность смены («модернизации») ценностей, происходящей в ходе интеграции стран в Западное сообщество, в отношении России по-прежнему будет отсутствовать. Тем не менее социальное развитие России будет толкать ее в направлении правового государства и сообщества граждан, т. е. к демократии российского образца. Российская демократия в XXI веке не приведет к возвращению страны в лоно Запада, но существенно оздоровит российско-западные отношения, усилив в них позиции России.

В XXI веке у России не будет таких врагов и таких союзников, как в веке ХХ. В 1960-х годах генерал Кертис Ли Мей, который был тогда начальником штаба ВВС США, как-то поправил своего подчиненного, назвавшего Советский Союз врагом (enemy). Советский Союз, сказал Ли Мей, не враг, а всего лишь противник (adversary), а врагом для ВВС являются американские военно-морские силы. Это, конечно, шутка, подсвечивающая историческое соперничество между отдельными видами вооруженных сил США. В этой шутке содержится и крупица более широкой истины: войны, в том числе холодные, начинаются и заканчиваются, внешние противники меняются, и лишь семейное, внутривидовое соперничество носит непреходящий характер.

При всей конфликтности и напряженности отношений с Соединенными Штатами эта страна будет лишь оппонентом России (и наоборот), а не врагом или даже противником. Представления о США как о «вечном противнике», стремящемся к уничтожению России и ее расчленению, являются примером самозапугивания – параноидального мышления во внешней политике. «Оппонирование» при этом может принимать серьезные, а иногда опасные формы, чреватые прямым столкновением; тем не менее оно не станет системообразующим элементом ни мировой политики в целом (как это было в период холодной войны), ни внешней политики США, для которых РФ не является проблемой первого плана.

России также необходимо избежать «поднятия» оппонирования США до уровня системообразующего элемента своей собственной внешней политики. Да, Москва противостоит глобальной гегемонии Вашингтона, а Вашингтон не признает российских «сфер особых интересов» на постсоветском пространстве, но это противостояние нет смысла абсолютизировать ни той, ни другой стороне.

У России, как и у США, есть важные интересы и серьезные проблемы, которые требуют сотрудничества, и это сотрудничество может отчасти уравновешивать соперничество. Для будущих российско-американских отношений лучший modus operandi – здоровый прагматизм, но надо учитывать, что с американской стороны он будет иметь место не всегда. Конечно, в условиях американского глобального доминирования положение России как оппонента США не будет комфортным, но, как говорится, «Америки бояться – дома сидеть».

России нужно перестать демонизировать НАТО. Атлантический альянс, конечно, является важнейшим инструментом американской внешней политики на европейском направлении. Украинский кризис серьезно укрепил евроамериканское союзничество, но в военном отношении угрозу для РФ могут представлять почти исключительно вооруженные силы США.

Кроме того, даже в нынешнем положении НАТО не представляет собой монолитного «блока». Ряд его членов – страны Прибалтики, Польша, Румыния – еще долго будут отягощены воспоминаниями о притеснениях со стороны Российской империи или СССР. Великобритания и Швеция (негласный член НАТО), будучи давними геополитическими соперниками России, будут и дальше придерживаться традиционной линии на противостояние «амбициям Москвы».

В то же время ряд крупных стран альянса – Германия, Франция, Италия, Испания – будут стремиться построить такую систему европейской безопасности, которая включала бы Россию. Дипломатия РФ должна в полной мере учитывать эти различия, наводя мосты с потенциальными партнерами, не пугая колеблющихся и не провоцируя явных недоброжелателей.

Серьезной проблемой для России останется Украина. Вектор политического развития этой страны и ее место на карте Европы пока еще не определены, но в любом случае большая часть украинских элит и значительная часть общества долго будут настроены враждебно по отношению к России. Украина вряд ли вступит в НАТО, станет формальным военным союзником США или войдет в Евросоюз, но и в таком неустроенном, «бездомном» виде она будет считать Россию врагом, требовать от Москвы возвращения Крыма и компенсации за войну в Донбассе. Украина в кратко– и даже среднесрочной перспективе будет, вероятно, наиболее антироссийски настроенным государством в мире, а Киев – центром сбора антироссийских сил.

Итоги голосований в Генеральной Ассамблее и даже в Совете Безопасности ООН свидетельствуют о том, что у Российской Федерации немного политических союзников. Ни одно из сколь-нибудь крупных государств не признало независимости Абхазии и Южной Осетии, ни одно из государств не признало вхождение Крыма в состав России. К числу этих не признавших стран относятся все члены Организации Договора о коллективной безопасности, все члены Евразийского экономического союза и даже Белоруссия, образующая совместно с Российской Федерацией «Союзное государство», не говоря уже о стратегических партнерах – странах БРИКС и ШОС во главе с Китаем.