Крутая глиссада - Альберт Байкалов

Вопивший боевик умолк. Со стороны ручья вновь послышались негромкие голоса. Звякнул о камни автомат. Кто-то быстро прошлепал по воде.

Дрон взял кейс, стараясь как можно тише ступать, перешагивая через валежник, прокрался почти до ручья. Сразу за ним подъем в гору. Присел, внимательно изучая каждый квадратный метр противоположного берега. Но предательская зеленка скрывала все, что находится на земле. Да еще некстати изменилась погода. Было пасмурно. В воздухе висела водяная взвесь. Белесая пелена затянула склон, практически скрыв вершину. А между тем здесь наверняка один из постов охранения. Ручей течет по дну распадка. Наиболее подходящее для скрытного передвижения неприятеля место. Если подняться чуть выше, в гору, можно контролировать ручей и склон противоположного хребта. Сзади, примерно там, где он повернул на север, стали раздаваться осторожные голоса. Василий понимал: если и удалось запутать боевиков, то ненадолго. Они уже оправились от шока и наверняка расширили зону поисков. Собравшись с духом и стараясь не оставлять следов, он перебежал ручей, немного поднялся в гору и присел. Обернулся. Никого. Пригнувшись, двинул вверх, но почти сразу наткнулся на едва заметную цепочку следов. Примятая трава, сломленные ветки, отпечаток каблука, сорванный подошвой слой прошлогодней листвы… Наверняка здесь ходит на позицию охранение, а дальше расположен один из постов. Если это так, то двигаться этим маршрутом опасно. Бандит сейчас как на иголках. Крутит головой во все стороны. Возможно, чтобы узнать, что произошло, он сейчас крадется обратно к лагерю. Василий еще в первый день своего нахождения в плену обратил внимание – боевики не имели портативных станций, поэтому бандит мог подумать что угодно. Не исключено, решил, что лагерь обнаружен федералами. Хотя крики бандитов были слышно далеко. Едва он успел об этом подумать, как увидел спешившего в его сторону боевика. Их взгляды встретились. Это был высокий, худой, с осунувшимся серым лицом чеченец. В глазах усталость и настороженность, которые тут же сменились яростью. Боевик направил на Дрона свой автомат. Выпустив из рук чемоданчик, майор шагнул назад. Из-за спуска шаг получился гигантским, и едва нога почувствовала под собой опору, как резиновая подошва скользнула, сорвав дерн, под которым был влажный камень. Дрон со всего размаха грохнулся о землю грудью и проехал еще на метр ниже. Куртка задралась. Мелкие камни и ветки, которые скрывала листва, разодрали на животе кожу. В последний момент Василий попытался ухватиться за ствол какого-то деревца. Рука соскользнула. Сверху посыпались крупные капли воды. Но падение его и спасло. Длинная очередь и крик бандита запоздало сотрясли воздух. На том месте, где Дрон только что был, взъерошили листву пули. Звякнул кейс, своим звуком безнадежно похоронив мысль связаться с Филипповым или с Ольгой, чтобы предупредить об опасности. Он отчетливо видел, как от второго попадания чемоданчик дернулся, разбрызгав по траве алюминиевые брызги.

– Сука! – Дрон перевернулся на левый бок и выстрелил.

Вздрогнув, автомат захлебнулся. Закончились патроны. Майор отстегнул магазин. Не сводя взгляда с того места, где только что стоял невесть куда девшийся боевик, нащупал клапан на разгрузочном жилете, отстегнул, вынул оттуда новый рожок.

Почти одновременно со щелчком фиксатора увидел быстро поднимающегося в гору бандита. Все-таки тот не разобрался, в чем дело, и решил, что на лагерь напали. Уверенный в численном превосходстве федералов или местного спецназа, боевик наверняка мысленно благодарил Аллаха за то, что оказался за пределами кольца оцепления. Теперь уносил ноги. Поздно. Фигура бандита мелькала между деревьями. Дрон дослал патрон в патронник, прижал приклад к плечу, поймал в прицел худую спину с разводами соли на выгоревшем камуфляже и надавил на спусковой крючок. Бандит взмахнул руками и осел.

«Неужели он был один? – быстро поднимаясь следом, размышлял Дрон, бросая по сторонам настороженный взгляд. – Кричал, чтобы привлечь внимание. Хотя стрельбу и так слышно. Наверное, таким образом хотел подавить страх. Значит, был один».

Подходить к нему он не стал, а в нескольких метрах повернул вдоль склона, взяв курс практически обратно к схрону, и, стараясь ступать бесшумно, побежал. Он одержимо двигался на пределе своих возможностей очень долго. Огромная доза хлынувшего в кровь адреналина действовала словно допинг. Будто не было этих страшных дней на голодном пайке, избиений, изнурительного труда. Нужно во что бы то ни стало уйти и найти своих. Сейчас основная задача – предотвратить похищение Ольги. С момента, как иуда позвонил в Москву, прошло около получаса. Пусть у него там все схвачено. На то, чтобы выйти на адрес, нужно подготовить людей, разработать детальный план похищения. При хорошей организации не меньше трех-пяти часов. К тому же Ольги попросту может не оказаться дома. Мало ли. Стоп! Он неожиданно замедлил шаг и, в конце концов совсем остановившись, присел на корточки.

А сколько часов уйдет на предотвращение похищения у него? Для того чтобы выйти к дороге, завладеть транспортным средством, добраться, минуя все посты, до Грозного или Курчалоя, часов пять. Это без учета непредвиденных обстоятельств.

Василий невольно посмотрел в сторону, где, по его предположению, теперь был блиндаж. Он давно прошел мимо него и находился с той стороны, где обычно боевики приводили себя в порядок. Его ищут в противоположном направлении, вернее сказать – преследуют. Кому придет в голову, что он решится вернуться после двух неудавшихся побегов? Если не считать наверняка раненого Метиса, полковника и охранения, в лагере остались семь-восемь человек. Сейчас они заняты его поиском. В банде были минимум два телефона. Где второй, более современный, с отворачивающейся сигарообразной антенной, он не знал. Возможно, у Метиса в кармане.

Нужно возвращаться, решил Дрон и медленно встал. Прислонил автомат к стволу бука, заправил полы куртки в брюки, старательно расправив складки. Развернулся к востоку лицом, трижды перекрестился, мысленно прося у Бога помощи. Молитв он не знал. Считал, что они ни к чему. Бог разберется и так – от чистого сердца они идут и от какого умысла. Вот уйдет Василий на пенсию, снимет погоны, тогда будет время обстоятельно, в храме исповедаться, поставить свечи за погибших друзей, простить врагов. А потом он уединится где-нибудь в глухой тайге на пару месяцев, чтобы речка рядом была, и отдохнет с очищенной от скверны душой.

Неожиданно выглянуло солнце.

Дрон подхватил автомат, отстегнул карабины ремня, свернул его, сунул под корягу, после чего сложил приклад и начал спускаться к ручью.

Ольга насыпала две ложки молотого кофе в кофеварку, залила водой и едва собралась включить газ, как в дверь позвонили.

Последнее время она была сама не своя. Василий уже больше двух недель в командировке. Где – неизвестно. Возможно, снова на Кавказе. Он мало говорил с ней о работе. В основном на отвлеченные темы или смешил. Ольга была уверена – это не он. Василий звонил заранее и сообщал, что скоро будет и очень голоден. Сытым он никогда не возвращался. Ни из командировок, ни просто из учебного центра.

Задержалась у зеркала.