Апдейт консерватизма - Леонид Ионин

Деградация истины неизбежно сопровождается деградацией науки. Классическая наука эпохи модерна явилась некогда идеалом коммуникативной структуры, по образцу которой строилась буржуазная общественность. По мере дифференциации функциональных сфер жизни общества общественное мнение все более и более отделялось от науки, утрачивало свой рациональный пафос и дискуссионную природу и все более обнаруживало в себе черты сложного механизма господства, понимание принципов работы которого сложилось лишь к концу XX столетия.

Маргинализация, вытеснение на задний план общественной жизни понятия истины и института науки, которые в свое время легли в основу триумфальных побед и многовековой экспансии западной цивилизации, неизбежно должны были привести к деградации культуры Запада. Политкорректность стала, как мы старались показать, главным орудием такой деградации. Общество меньшинств, складывающееся благодаря господству идеологии политкорректности, претендует на звание безгранично терпимого общества, но единственно нетерпимое в нем — это традиционные ценности Запада, ведущие свое происхождение от деяний героев Гомера: это величие и доблесть, красота и сила, истина и разум, благородство и свобода, мужественность и женственность. Парадоксальным образом эти ценности соотносятся с тем самым смутно определяемым большинством, которое служит негативным ценностным полюсом в обществе меньшинств.

Нужно, однако, отметить, что политкорректность не свалилась с неба в древний и прекрасный европейский мир — она плоть от плоти самих европейских ценностей, но представляет их, так сказать, не солнечную, не аполлоническую сторону: это доброта и милосердие, любовь и жалость, равенство и снисхождение, страдание, мученичество, самопожертвование и т. д. В рамках общества меньшинств именно эти ценности стали обретать статус абсолютной идеологической нормы, оказываясь при этом противопоставленными очерченным выше ценностям «большинства». Весь фокус, однако, в том, что это лишь часть ценностного богатства европейской культуры, которая может существовать лишь в органическом единстве составляющих ее частей, а будучи разделенной, теряет свою идентичность. Европейская культура не может быть культурой угнетенных, культурой меньшинств, что означает также, что она не может быть политкорректной культурой, не утрачивая самое себя.

Из предыдущих разделов было видно, насколько подогнаны друг к другу и обуславливают друг друга политическая система, система массмедиа и идеология политической корректности в современной массовой демократии. По аналогии с представлением о медиа как о производстве новостей симбиоз политики и медиа, о котором далее пойдет речь, можно было бы назвать медиаполитическим производством. Продуктом этого производства являются мнения. Массмедиа формируют повестку дня, состоящую из актуальных тем. Они не изобретают темы — темы складываются в ходе взаимодействия лоббистских стратегий разных социальных групп, с преобладанием роли государства. Поскольку государство, точнее политики и государственные чиновники разного уровня, — это главный ньюсмейкер, оно имеет приоритет в определении тем, входящих в повестку дня. Медиа продвигают эти темы, от того, как они это делают, зависит карьера самой темы, а заодно и карьеры связанных с этой темой политиков. Медийное продвижение представляет собой одновременно политическое препарирование этих тем. В разного рода политических ток-шоу, рассчитанных на массовую публику, и в газетных и журнальных статьях, рассчитанных на умеющих читать, политики и политические эксперты расчленяют тему на мнения, сводящиеся в конечном счете к двум итоговым мнениям — «за»/«против». Можно сказать, что «за» и «против» — это и есть конечный продукт медиаполитического производства. Конечной целью всего этого процесса для политиков является победа на выборах, для медиа — коммерческий успех.

Попробуем охарактеризовать разные этапы и моменты этого медиаполитического процесса. Первый из них — тема. В разделе о повестке дня мы показали, насколько важен выбор темы для победы на выборах. Но столь же важен и «формат» предъявления темы публике, потому что появление темы на свет общественности — это тоже новость, и она должна отвечать всем требуемым СМИ критериям, то есть быть «форматной»: интересной, достаточно пафосной ввиду ее общественной значимости, в меру краткой, сопровождаться (на телевидении) соответствующей картинкой. Лучше всего для этого подходят ток-шоу. Естественно, ток-шоу не предполагают длинных докладов и содержательных обсуждений. Программные речи и выступления, так же, как содержательные дискуссии, представляют собой тормозящие, инерционные моменты, грозящие потерей динамики медиапрезентации. Поэтому в медийном процессе место аргументов занимают по возможности краткие, афористично звучащие формулы, посредством которых заявляется мнение и которые, в свою очередь, вызывают к жизни формулы, выражающие соперничающее мнение. Для телерепортажей с улицы формулы перерабатываются в слоганы: «Кучма геть!», «Ющенко — так!» и т. п. В результате возникает дифференцированная схема восприятия мира. За простыми формулами и слоганами скрывается потребность четко упорядочить мир в терминах различия мнений, то есть по существу в терминах «за» и «против».

Но динамика медиапрезентаций — это только один из мотивов, побуждающих современных политиков избегать предъявления программ и идеологий. Другой и, пожалуй, еще более важный мотив — это практическое отсутствие таковых. Хорошим примером здесь может служить самая большая и авторитетная на сегодняшний момент российская партия — «Единая Россия», которая за много лет своего существования так и не родила на свет программу и так и не определилась идеологически. Чаще всего она говорит о себе как о «центре» с консервативным уклоном. А что касается программы, то ее заменяют «стратегии», которые не имеют той обязательности, что должна иметь программа партии, и при необходимости легко заменимы. Но не будем ставить ей это в укор! Иначе нынче не может и не должно быть. Сегодня все сколько-нибудь влиятельные партии политически в «центре». Действительно правые и действительно левые мгновенно маргинализируются и не попадают даже в парламентскую обойму. Можно только удивляться упорному стремлению некоторых вроде бы вполне взрослых политиков занять позиции «справа». Понятно, что в России нет правой партии, и, чтобы выглядеть прилично, надо бы ее иметь, но непонятно, зачем нужно для создания такой декоративной структуры жертвовать своей политической карьерой. В современной массовой демократии политические «фланги» давно уже исчезли. По двум причинам: во-первых, исчезло классовое расчленение общества, в свое время служившее базой разделения на «правых» и «левых». Это в конце XIX и первой половине XX в. парламенты были ареной и инструментом непримиримой классовой борьбы. Это время ушло безвозвратно, массовая демократия и политическая корректность как ее идеология не признают наличия существенных с политической точки зрения индивидуальных различий. Универсализация прав человека и связанное с этим абстрагирование индивида привели к тому, что из общеизвестного принципа «один человек — один голос» делается, в общем-то, законный вывод «человек — это голос». И целью партий ныне становится не преследование при посредстве процедур публичной, в частности, парламентской политики партикулярных интересов какой-то из групп населения, а завоевание большинства голосов, то есть завоевание популярности, которая не связана с каким-то определенным социальным базисом. И тогда вполне естественной кажется вторая причина исчезновения политических флангов: тот, кто хочет получить больше всего голосов, должен собирать их всюду — и справа, и слева. А потому его место — в центре. В центре место всех современных политиков и всех партий.