Обмани меня еще раз - Валентина Элиме

Антон прижимал меня все крепче и сильнее, словно до сих пор не верил, что я рядом. И не хотел меня отпускать.

‒ Ты моя путеводная звезда, ‒ и он поцеловал меня в лоб.

Я подняла руку и коснулась ложбинки между грудью, где висела золотая цепочка с подвеской в виде звезды. Антон подарил мне его в тот самый, когда мы помирились. Вместе с этим вручил бумагу, где черным по белому было написано, что где-то на небе ярко горела звезда, названная в мою честь.

‒ Я дарю тебе две звезды, но ни одна из них не сравниться с тобой. Ты одна моя самая близкая, и в то же время далекая, звезда. Неугасающая, дарящая мне любовь, которую я не заслуживаю.

В ту ночь мы не спали. Антон все время находился рядом, словно боялся, что я исчезну. Старался меня касаться, будто проверял, настоящая ли я. Целовал при каждом удобном случае, когда мы могли хоть на пару секунд оказаться наедине. И я еле дожила до вечера, когда мы остались только вдвоем.

‒ Выйдешь за меня? ‒ и он протянул в мою сторону ослепительно красивое кольцо.

‒ Я итак уже твоя жена, ‒ ответила и кинулась к нему в объятия.

И с той ночи больше не было между нами преград или непробиваемой стены…

‒ У них гости на пороге, а они милуются. Не нацеловались до сих пор? ‒ я густо покраснела, услышав голос Лены, но лишь еще сильнее уткнулась в грудь Антона.

‒ Мы еще не наверстали упущенное, ‒ Антон тоже за словом в карман не лез. ‒ Нам еще целоваться и целоваться.

С этими словами он наклонился ко мне и, не стесняясь никого, запечатлел на моих губах еще один жаркий поцелуй, от которого хотелось наплевать на всё и уединиться только вдвоём.

Даниила и Антона мы отправили присматривать за детьми, а сами принялись сервировать стол и расставлять уже готовые блюда.

‒ Я очень рада за тебя, ‒ обняла меня за плечи подруга и прислонилась головой, когда мы остались на кухне одни. ‒ Даже немного завидую. Такие глубокие чувства у вас, страсти. Да он боится оставить тебя одну даже на пять минут. Смотри.

Я повернула голову в сторону двери и увидела Антона, который пристально смотрел на меня. Встретившись с моим взглядом, его лицо смягчилось, и он улыбнулся мне. Кивнул и ушел обратно к детям.

‒ Лучше тихое и спокойное счастье, как у вас с Даниилом, чем через предательство, боль и расставание. Страх перед этим останется на всю жизнь, оставив в наших сердцах свой грязный след, ‒ вздохнула я, но сегодня день не для грусти.

За стол мы уселись шумной компанией. Антон придвинул свой стул ко мне поближе и обнял за плечи, прижимая к себе. Он всегда уменьшал расстояние между нами. За пять минут до курантов, когда началась поздравительная речь, в дверь позвонили.

‒ Я открою, ‒ и я направилась взглянуть на позднего гостя.

Распахнула двери и ахнула от шока.

‒ Вы?! ‒ я даже не постаралась скрыть свой страх перед этим человеком.

***

Я была удивлена, что он приехал к нам. Человек, который поставил выбор перед родным сыном. Любовь или семья? Антон не смог сделать выбор, он не смог оставить отца одного. Он не выбрал никого, он просто решил поправить свое прошлое, исправить свои ошибки. Антон не перестал общаться с отцом, он сам вычеркнул его из своей жизни. Бизнес и дела частично перевез в наш город, остальное осталось в столице же под руководством человека, которому он мог доверять. Он часто ездил в Москву, задерживался допоздна, но всегда возвращался домой, к семье, в любимой жене и детям.

‒ Разрешишь войти или так и будешь держать на пороге? ‒ первым заговорил он.

Отстранилась, освобождая пространство для коляски и полностью раскрывая дверь.

‒ Я позову Антона, ‒ закрыла за ним дверь и решительно направилась в гостиную.

‒ Подожди, пожалуйста. Прежде я хотел поговорить с тобой, ‒ и от его слов я вздрогнула, вспоминая нашу с ним последнюю встречу.

‒ Хорошо, пройдемте на кухню.

Коляска заполнила собой почти все свободное пространство казавшей мне огромной кухни. Я на автомате включила электрический чайник, достала две чашки.

‒ Мне ложку сахара, ‒ услышала я голос за спиной, когда взялась за сахарницу.

‒ Я слушаю вас. О чем вы хотели поговорить? ‒ развернуться к нему лицом я не посмела, мешал страх. Так и продолжила делать вид, что завариваю чай, по очереди поправляя чашки. ‒ У вас не так много времени. Уже через пару минут ваш сын кинется меня искать. Он не упускает меня из виду надолго, когда мы рядом.

Ответа не последовало. Я не торопясь сделала нам чай, лишь бы были руки чем-то заняты, чтобы скрыть от его глаз то, что мои руки дрожали. Но мне пришлось посмотреть ему в лицо, чтобы передать чашку ему в руки.

‒ Я приехал извиниться. Перед тобой, ‒ переступив через свою гордость, он еле-еле выговаривал слова извинения.

Они давались мужчине с трудом. Ведь такие люди не привыкли считать себя виновными в чем-либо. Такие чувствовали себя хозяином жизни, влезая в жизнь людей и ломая их судьбы. Но, тем не менее, его руки тряслись, говоря мне о том, что не такой он и черствый человек.

‒ Не стоит, я уже вас простила. Прошлое уже не вернуть, с вашими извинениями или без, ‒ и на сердце стало так легко.

Нет, я не держала на него зла из-за себя. Было и прошло, не стоит ворошить прошлое. Мне было жаль Антона, какой-никакой, он его отец, и общение нельзя вот так оборвать сразу.

‒ Я хочу объяснить свой поступок, если получиться, ‒ он закашлялся, но продолжил говорить дальше, когда сделал пару глотков. ‒ Я не имел права влезать в ваши отношения. Просто… Понимаешь, в своей жизни я встречал много девушек, но им нужно было лишь одно — мои деньги. Даже матери моего сына. Вначале я не поверил, что она ждет ребенка именно от меня. Мало ли что взбрело молодой и глупой девушке, чтобы обеспечить себе сытную жизнь. Ведь не она первая, и не последняя, которая решила таким образом привязать меня к себе. Шло время и мне приходили фотографии. Антон в детстве был точной копией меня. Я согласился на проверку на отцовство. И она подтвердилась. Я посылал деньги его матери каждый месяц, но слишком поздно понял, что тратила она их на себя. Когда же приехал забирать его, то увидел рядом с ним тебя. Непохожую на нормального человека. Извини…

Я не хотел, чтобы рядом с моим сыном была такая девица. Ведь таких я повидал немало. И пришлось вмешаться. Шло время, но мой сын не успокаивался. Писал письма, передавая их через своего водителя. Но тот был предан мне. Все порывался поехать к тебе. Вот тут и пришлось поднапрячься. И в то самое время мне донесли, что ты от него, возможно, беременна. К тебе тоже был приставлен свой человек. Решил откупиться деньгами, ведь у парня жизнь только начиналась. И, тем не менее, я посмел сломать твою. Прости меня, если сможешь. Я так виноват перед тобой, перед сыном… ‒ и мужчина закрыл лицо руками, заплакал.