Потомок Одина - Сири Петтерсен

Она осторожно вытянулась вперёд и остолбенела. Хирка была не одна. На краю крыши спиной к ней сидел имлинг. Хирка почувствовала, как тело её превращается в лёд. Что это за создание? Призрак? Он был чёрным с головы до пят. Хирка не видела ни кожи, ни волос. Даже хвост его был чёрным. Мужчина? Облачённый в чёрное мужчина?

В руках он держал что-то, похожее на нож, но тот тоже был чёрным. Всё чёрное. Казалось, ночь внезапно решила заползти на эту крышу. Хирка прижалась к трубе. Как он забрался наверх? Без единого звука?

Хирка сообразила, что он до сих пор её не видел. Он кошкой крался к коньку крыши. Беззвучный и невозможный танец. Наверное, она спит и видит кошмар. Скоро она проснётся.

Она услышала, как открылась дверь и на улицу вышли имлинги. Где-то там, под застывшим страхом, пробудились её инстинкты. Она поняла, что сейчас случится. Эйрик и двое его спутников показались на тропинке. Чёрный силуэт замахнулся. Хирка не задумывалась. Её охватила паника. Она вскочила. Чёрный разогнул руку в броске. Нож засвистел в воздухе. Хирка заорала изо всех сил:

– ЭЙРИК!

Чёрный оглянулся. Оказывается, у него имелись глаза. Эйрик повернулся на тропинке под ними. Нож вошёл ему в грудь. Начался полный хаос. Имлинги забегали, указывая на крышу. Хирка смотрела прямо в глаза чёрному. Прошла вечность. Внизу раздались крики. Но всё, что она видела, – это глаза.

Я умру.

Наверное, она моргнула, потому что ужасного создания перед ней больше не было. Тень мелькнула на краю поля зрения, Хирка обернулась и увидела, как чёрный силуэт прыгает с крыши на скалу.

Он умрёт! И в следующий миг: Эйрик!

Крики снизу слились в одно-единственное ужасное слово:

– КОЛКАГГА!

Хирка попыталась сделать несколько шагов, но ноги её не слушались. Она споткнулась и упала. Тело её покатилось по торфяной крыше, и она поняла, что свалится. Она попыталась нащупать что-нибудь и ухватиться, но ей это не удалось. И вот под ней уже ничего нет. Она летела вниз. Тело грохнулось о землю с жутким звуком. Боль в груди. Перелом?

Кто-то коснулся её.

Колкагга!

Она яростно замахала руками и ногами, но её прижали к земле. Боль пронзила всё тело. Она попыталась закричать, но не смогла выдавить.

– Дыши! – прозвучал голос Ранда Варгсона. Она послушалась. Сделав пару вдохов, она попробовала заговорить. Ей не сразу это удалось. Она смотрела на сына хёвдинга из Ульвхейма. Его глаз пересекал шрам. У него была длинная борода и короткие растрёпанные волосы.

– Ты такой, как я себе представляла, – сказала Хирка. Черты его лица расплылись. Она больше не могла держать глаза открытыми.

Горло Урда горело под воротником. Пот струился по груди. Прозвучало его имя. Очень скоро это станет невыносимым. Надо выбираться отсюда. Немедленно.

Но Илюме было не остановить. Не успела старая перечница въехать в городские ворота, как уже созвала семьи. И они пришли! Явились по приказу, как послушные вороны. Совет сидел здесь и глотал гнев Илюме по поводу решений, которые были приняты в её отсутствие. Они потупили взгляды, парализованные, похожие на пустые оболочки. Смешно.

Право Илюме на гнев было святым. Ни у кого не возникало вопросов по этому поводу. Её слова имели необычайный вес у собравшихся. Что, Шлокна её побери, она сделала, чтобы заслужить такое внимание? Да ни черта! В какой-то миг Урд невольно почувствовал укол восхищения, но потом понял, что её гнев – это его заслуга. Это он возглавил остальных, тех, кто теперь не решается и рта раскрыть. Её гнев был всего лишь тенью тех достижений, что вызвали его.

Илюме привстала и склонилась над столом справа от Ворононосицы. На улице солнце начало садиться, и на руки Илюме легли красные тени.

– Казнь? Мы хотели лишить Эйрика жизни с тех пор, как он появился на свет! А до того – его отца. Но мы были достаточно сильны, чтобы не опускаться до такого. А теперь мы отправляем Колкагг. Колкагг? Да это же открытое объявление войны!

Илюме опустилась обратно в кресло и продолжила, как будто устала от собственных размышлений:

– Если вашей целью было сохранение мира, вы провалились.

Урд жадно ухватился за выпавший ему шанс.

– Вы? Этот Совет – единое целое. Или ты больше не одна из нас?

Глаза Илюме загорелись. Их было прекрасно видно на старом лице. Колючие точки, окружённые серым.

– Я была частью этого Совета, когда ты обременил мир своим рождением, Урд Ванфаринн. – Несколько имлингов за столом сдержали громкие зевки.

Урд попытался ответить, но горло его подвело. Илюме продолжила говорить без помех:

– Вожди севера собрались в Равнхове. Вы только что дали им причину объединиться вокруг Эйрика.

– Эйрик мёртв, – попытался вступить в разговор Гарм, но Илюме отрезала:

– Если бы Эйрик был мёртв, мы бы знали. Вы забыли всё, что говорилось в этом зале на протяжении последних тридцати лет? Вы забыли, почему мы позволили ему жить? Потому что он опаснее мёртвый, чем живой! Вы превратили его в легенду!

Урд почувствовал, как боли в горле возобновились. Мышцы скрутили судороги. Это нельзя контролировать. У него больше нет времени. Он должен спровоцировать окончание заседания и одновременно ответить на оскорбление Илюме.

– Понятно, что ты совершенно не понимаешь ход их мыслей. Нападение расколет их. Они будут валить вину друг на друга. Но, возможно, твой гнев имеет другую причину? Не слишком ли долго ты прожила в Равнхове, Илюме?

На этот раз никто не стал скрывать зевки. Ярладин собрался встать. Урду оставалось завершить начатое:

– Ты провела годы в Эльверуа безо всякого успеха. Ты не подступила ни на шаг ближе к Равнхову, не построила ни одного Чертога Всевидящего. Где твоя верность, Илюме? Ты боишься, что мы достигнем успеха там, где ты потерпела поражение?

– Урд! – Эйр ударила кулаками по столу. Её браслет попал по золотой полосе, и отзвук разнёсся вокруг стола. – Этот Совет должен быть сплочённым. Мы разговариваем друг с другом так, словно мы – единое целое. Следи за своим языком! Это заседание окончено! Мы продолжим завтра.

Урд встал, держа руку на горле. Воротник нагрелся. Ему было тяжело дышать. Он шёл быстро, как только мог, по мосту к комнатам, которые служили его личными покоями в Эйсвальдре. Он ворвался в них и дёрнул дверцу шкафа. Заперта. Конечно, заперта. Руки Урда дрожали. Он рылся в кошеле в поисках ключа. Где же он? Боль становилась невыносимой.

Он высыпал содержимое кошеля на стол, схватил ключ и умудрился вставить его в скважину замка. Пальцы не слушались. Вот! Флакон Дамайянти лежал в шкатулке на средней полке. Серебро покрылось тёмным налётом. Урд думал, что у него будет больше времени, поэтому не взял сосуд с собой. Такой ошибки он больше не допустит. Он потянулся к склянке.