Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери! - Елена Княжина

но на третьем курсе они уже грозили серьезными неприятностями.

– Что бы Фенрисса ни начудила, она не специально! – с заискивающей улыбкой вклинилась я в разговор.

Хотя на равноценную беседу это смахивало слабо. Керроу кипел, рвал и метал, и Рисса судорожно сжимала складки голубой юбки в потных ладошках и виновато глядела в пол.

– Мисс Ламберт, а я-то полагал, что вы обе уже вышли из возраста детского магсада, чтобы чуть что выгораживать друг друга! – прошипел разъяренно.

– Я просто заскучала, сир ректор, – Рисса взволнованно заглядывала в синие глаза, разыскивая в них понимание. – В магии льда я не сильна, скульптуры мне не поддаются, а для танцев у меня на этот вечер нет пары, вот и…

– Это был мой кабинет!

– Конечно, ваш… – она пожала плечами.

– Вы полагаете, мне мало проклятий на дверях, спятившего Мюблиума и ежедневных писем из Королевского образовательного совета? – Керроу стер рукавом испарину со лба. – Ваша ящерка… А я уверен, что это была ваша ящерка, просто увеличившаяся раз в сто после того, как пролезла под дверь… Так вот, вы сейчас сходите туда со мной и своими невинными глазками посмотрите, что она там натворила!

– Я все уберу, сир.

– Еще как уберете. И думаю, на сегодня бал для вас закончится, – Керроу развернул Рисску за плечи и подтолкнул к выходу, продолжая ворчать. – Вы думаете, чары увеличения питомцев просто так запрещены в Академии?!

Варх Всемогущий… Я в отчаянии косилась вслед уходящим Рисске и ректору. Хотелось броситься за ними и предложить свою помощь. Только переодеться сначала, чтобы драгоценное платье не изорвать.

Но что-то останавливало. Сначала это было неявное ощущение, что Фенриссе нужно разобраться самой, по-взрослому. А потом – вархова пятерня, снова требовательно сомкнувшаяся на моем запястье.

Глава 22

Глава 22

– Вы слишком рано убежали. Я не все сказал, – напомнил о себе Рэдхэйвен, явно раздосадованный моими теориями об отсутствующих пунктах в договоре.

– Вы чрезвычайно навязчивы, сир, – посмотрела на него с укором. Вспомнила его «привыкайте» и вздохнула. Пытаясь привыкнуть.

Вообще хитанцы в плане контрактов очень педантичны. Умудряются выстроить все так, что ты оказываешься им должен со всех сторон. Максимальная выгода для себя в каждом пункте.

Странно, что опытный столичный мастер не учел нюансов и не прописал все обязанности той стороны, которая я. Может, если внимательно почитать бумагу, там и другие лазейки найдутся. Касательно «разнообразных смыслов».

Рэдхэйвен поджал губы, напоровшись на холод, сквозивший в моем взгляде. Привычка, как ни пыталась, не вырабатывалась.

– Моя должность при дворе предполагает большую ответственность. Если меня перестанут слушать и подчиняться беспрекословно, завтра мы можем лишиться половины двора, – брови хитанца сошлись на переносице, и сквозь холеный загар проступила усталость. – Я бываю резок, уперт и непреклонен в том, что касается моих решений. И если уж я что-то…

– К чему эта исповедь, сир?

– К тому, что у меня сложный характер, но ваш, видит Варх, не лучше, – кашлянул в сжатый кулак. – Так и быть, в качестве исключения и из уважения к вашей «зоне комфорта», разрешаю вам сегодня танцевать с тем, с кем хотите. Не забывая о приличиях и моем здесь присутствии.

И все бы неплохо, но за снисходительный взгляд, сдобренный великодушным «разрешаю», его захотелось немедленно ощипать. И пустить на суп вместе с блестящими эполетами.

– Тогда я, в качестве исключения из собственных правил и из неуважения к вашей эгоистичной манере хватать все, что движется, и брать все, что нравится… – я задохнулась от сумбура в голове и медленно выдохнула, формулируя мысль. – Так вот, я запрещаю вам сегодня танцевать с этими квахарками. С моими однокурсницами, то есть. Я, видите ли, не успела сделать ставку в новом пари.

– Что за пари? – пропустив пылкую речь мимо ушей, сдержанно поинтересовался жених-самозванец. – Мне стоит волноваться?

– Неважно. Ерунда, – отмахнулась, растирая щеки.

Это не стыдливый румянец вовсе, а так… попытка согреться. Чем больше появлялось в зале ледяных скульптур, тем явственнее ощущалось, что ткань платья могла быть и потолще.

– Хорошо, Эйвелин. Я вас услышал, – вдруг кивнул Рэдхэйвен и притянул меня за запястье к себе. Отпустил руку, оставив вот так стоять рядом с собой. Не удерживая больше. – Но один танец своему «рабовладельцу» вы точно задолжали.

– Разве что один, – выдавила хрипло.

Рэдхэйвен едва держал меня за кончики пальцев. Тянул в центр несильно, почти небрежно. А я все равно послушно шла за ним, ощущая невидимую ниточку, что связала наши пальцы нерушимо. Вархов контракт…

И все представляла, какими же рогами он наградит отца за мое непослушание. Витыми или ровными, в крапинку или в полоску? Может, не так уж и не к лицу они папеньке будут?

Рогатых мужчин я видела только на картинках, посвященных вторжению керрактских демонов. И не сказать, что выглядело совсем уж плохо. Вполне стильно, а папе не помешает немного освежить образ.

За те же кончики пальцев, которые от проклятых прикосновений то немели, то кололись, то будто искрили крошечными молниями, мастер притянул меня к себе. Я безропотно притянулась на пристойное расстояние. И заупрямилась, когда он попытался его сократить до непристойного.

А потом прикрыла глаза и просто понадеялась, что он не станет гонять меня по залу в одном из пафосных столичных танцев. Этим пусть на приемах Ее Величества балуется. А я, хоть и учила простейшие движения в школе, но без практики много лет. На теормаге мне и без танцев есть чем себя занять.

Воздала хвалу Имире Сиятельной, когда мастер повел меня под мелодию спокойно, неспешно и бережно кружа на поворотах.

– Так пойдет? – сощурился насмешливо. Негодяй!

То ли у меня снова уши покраснели, выдавая неловкость, то ли своим умом дошел.

Его теплая ладонь грела кожу через тонкую ткань, и я, изрядно подмерзшая в окружении ходячих ледышек, как будто не возражала. Даже незаметно прижалась к мужчине на одном из поворотов, выдав движение за случайный пассаж.

Чего у Рэдхэйвена не отнять – под распахнутым мундиром он был таким жарким, словно ему под ребра всунули керрактский вулкан целиком. Там, в прижатой ко мне груди, что-то опасно билось, бурлило и срывалось с цепи, грозя извергнуться кипящей лавой и испепелить все вокруг.

– Замерзла? – разгадал он