Осколки хрустальной мечты - Ольга Володарская

– Про нее потом. Давайте правду.

– Колька твердил мне, что хочет детей, жаждет, можно сказать. Но Варвара все не беременела, поэтому он и стал на сторону поглядывать. Роди она, и он бы с ней остался. А у меня уже климакс, месячных нет по полгода. Не думала я, что могу забеременеть. До этого не предохранялись, и только один ребенок и аборт. Потом ничего. А я вела активную половую жизнь.

– И все же вы забеременели?

– Это выяснилось позднее. Колька уже от меня ушел, я пыталась его вернуть, приезжала в село, в ноги падала. Растолстела тогда страшно. Чуть умом тронулась даже. Наверное, поэтому не поняла, что беременна. Когда ребенок начал пинаться, сообразила, что к чему. Купила уколы, стала колоть, чтобы избавиться от него. Но не скинула, родила у себя на даче. Да легко так! С сыном мучилась двадцать часов, а дочку как выплюнула. Да, она была маленькой, весила пару кило от силы, но все равно…

– Никто не узнал об этом?

– Нет. Я на все лето в отпуск ушла. Накопила дней, потому что всегда не больше двух недель брала, а положено четыре.

– Гражданская супруга Николая сказала, что вы пытались всучить им дочку, которой даже имени не дали. А когда они не взяли, оставили ребенка на пороге их дома. Это так?

– Да. Но до этого я хотела ее крысам скормить, даже в подпол снесла. Говорю тебе, была в неадеквате. Но не только рассудком помутилась – телом начала чахнуть. Если до этого толстела, то после родов ссохлась. Думала, сдохну. От чего – поди пойми. Я же девочку отцу отвезла, чтобы он присмотрел за ней, мне нужно было обследоваться. Колька не взял, так я на порог им коробку и положила, а потом в больницу загремела. Пришла в поликлинику, но там со мной приступ приключился. Упала, скорчившись, очнулась уже в палате. Пузо располосовано. Чуть не умерла. Роды даром не прошли, что-то там у меня повредилось. Мне объясняли, что, да я не слушала, все еще была не в себе. Мозги на место встали только, когда я Вареньку случайно встретила. Она какая-то тусклая, потерянная была, я решила ей помочь и как будто ожила.

– А дочке? – Матвей еле сдерживался, чтобы не дать по морде этой ведьме. У кого-то дети умирают, а у некоторых… выживают вопреки всему. – Помочь не хотели?

– Я уже сделала это – отдала ее папе, который так мечтал о ребеночке.

– Вы совсем ее не любили?

– Ни капельки. Мне хотелось избавиться от больной девочки, казавшейся мне исчадием ада. Чуть ли не Оменом – помнишь фильм про дитя дьявола? Я колола себе лекарства, которые чуть не убили меня, а ребенку хоть бы хны. Ее даже крысы не жрали.

– Но вы все же познакомились с Оксаной?

– Да, но случайно. Она до сих пор не знает, кто я.

– А о том, что вы убийца?

– Тоже нет!

– Зачем вы врете? Окси обеспечила вам незаметный проход в «Кристалл».

– Абрамов, ты меня не поймаешь. Я Окси не подставлю даже в нашей «душевной» беседе. Она ни при чем, это все я. Девочка оказалась не исчадием ада. Она хорошая, хоть и слабая. В отца пошла – не в меня.

– Ей все равно придется предстать перед судом. Ясно, что вы в сговоре.

– Ничего подобного. Оксана была не в курсе моих замыслов.

– Мы же пробьем все звонки и смс.

– Это вряд ли, – хмыкнула Кулеж.

Матвей понял, что они общались по «левым» номерам, то есть Анна Ивановна все предусмотрела. Это не укладывалось у Абрамова в голове. Жила себе женщина, жила… А потом взяла и с катушек слетела! Нет, в его практике был отдаленно похожий случай. Пожилой мужчина, примерный ровесник Анны Ивановны, всю жизнь был законопослушным гражданином, но вдруг сошел с ума и застрелил из своего охотничьего ружья соседа. Как оказалось, супруга преступника ушла к нему двадцать пять лет назад. Потом нашла другого, съехала и умерла уже в другом городе, а дед-охотник все забыл, кроме обиды. Деменция, ничего не попишешь. Только Анна Ивановна совершенно точно в своем уме…

Или все же нет?

– Вы не раскаиваетесь в содеянном? – спросил Матвей.

– Нет, – без колебаний ответила Кулеж. – Все по заслугам получили.

– А за душу свою грешную не переживаете?

– Я же говорила тебе, нет ее у меня. И у тебя тоже. Все это выдумка. Мы живем только сейчас.

– Пусть так. Но будет еще и завтра. И послезавтра. Как жить с мыслью о том, что на твоей совести смерть нескольких человек?

– Ты никого не убивал?

– Нет.

– Но судьбы калечил? – Абрамов кивнул. – Как тебе живется после этого?

– Хреново.

– А мне по фигу. Но попадаться не хотелось. У меня куча планов, да и ДК без меня зачахнет. Я, можно сказать, живу ради него.

– Ни сына и внуков?

– Они и без мамы-бабушки не пропадут. А тут все на мне… Я хотела бы умереть именно в этом здании, чтобы оно стало моей погребальной пирамидой. Метафорично, естественно. Вот сейчас дам своему организму приказ и сдохну. Тут мне и стены помогут.

– Валяйте!

Анна Ивановна закрыла глаза, выдохнула…

И сползла со стула. Когда Матвей склонился над ней и тронул пальцами ее шею (то место, куда она вонзала заточенные отвертки), пульс был, но бился слабо. Абрамов закричал:

– Вызовите врачей! – но поверил в то, что Кулеж умрет, когда захочет…

То есть сейчас. И ДК машиностроителей станет ее погребальной пирамидой.

Кулеж не умерла.

У Анны Ивановны обнаружили рак спустя месяц. В камере предварительного заключения она пробыла недолго. Ее начали мучить адские головные боли, припадки, ее отправили в лазарет, затем в больницу. МРТ показало опухоль мозга размером с грецкий орех. Врач предположил, что именно она спровоцировала ее неадекватное поведение. Адвокат Кулеж собирался этим воспользоваться на суде, но Анна Ивановна до него не дожила.

Место директора ДК машиностроителей заняла Варенька, и все в нем осталось по-прежнему. Почти все… В здании появилось привидение. Ночные сторожа видели его и первое время пугались, потом привыкли.

Варвара по прошествии многих лет встретилась с доктором, что принимал у нее роды и до сих пор трудился в том же медицинском учреждении. Мысль о том, что ее дочка не умерла, а была отдана другим родителям, не оставляла ее. Но Вареньку разочаровали. Девочка на самом деле скончалась. Когда та усомнилась в этом, доктор велел не забивать себе голову дурацкими историями в стиле Болливуда, а если нужны доказательства смерти, провести эксгумацию трупа. Варенька этого делать не стала, чтоб не тревожить покойную.

Окси получила год условно. Могла бы и сесть, но Анна Ивановна Кулеж ее выгораживала, пока могла. В «Хрусталь» Оксана не вернулась, но и в офис не устроилась – с условкой не брали. Стала писать музыку, выкладывать ее в интернет. Денег на этом не зарабатывала, всего лишь копеечки, зато дело по душе и есть перспектива. На еду и коммуналку деньги у Оксаны были, спасибо «чулку», так что ей грех было жаловаться. На бытовые проблемы точно, а что на душе творится, не в счет. И не такое переживали…