Эволюция войн - Морис Дэйви

Иногда пленнику давался шанс получить свободу. Многие индейские племена подвергали своих пленников мучительным испытаниям и сохраняли им жизнь, если они проходили это испытание. Очень часто это испытание принимало форму гонки-преследования. Пленник должен был пробежать между двумя рядами воинов, вооруженных битами, томагавками и другим оружием; ему сохраняли жизнь, если он успевал добежать до дома вождя или какого-то другого рубежа. Этот обычай был распространен среди восточных племен, хотя и в других регионах индейцы сохраняли жизнь пленникам, которые выживали, пройдя через это испытание. Ацтеки, как и римляне, устраивали нечто вроде гладиаторских боев, победителям которых даровалась свобода. Право сражаться за свою свободу давалось, однако, только тому пленнику, который был известным воином или человеком благородной крови. Этой чести не удостаивались воины низшего ранга. Пленник, вооруженный щитом и коротким мечом и привязанный за одну ногу, должен был сражаться с полностью вооруженным воином или военачальником. Мало кто мог победить в таком состязании, но если пленнику это удавалось, то ему даровали свободу, возвращалось все, захваченное у него в бою, и, увенчанный славой, он возвращался на родину. Смягчение жестокостей войны, однако, получило наибольшее развитие после возникновения рабства. «Тот момент, когда первый завоеватель пощадил свою жертву, чтобы постоянно использовать пленного на производительной работе, имел огромное историческое значение». Рабство положило конец убийствам, а также явилось причиной смягчения и уничтожения пыток, которые могли бы уменьшить эффективность использования пленника как рабочей силы. «Насколько рабство улучшило судьбу пленников, видно из того факта, что существовали переходные случаи, где стоял вопрос: рабство или смерть». У индейского племени нутка «все пленники, не подходившие для того, чтобы быть рабами, обезглавливались». Тлинкиты «либо убивали военнопленных, либо делали их рабами». Хотя индейцы Британской Колумбии, жившие в глубине материка, обычно подвергали своих пленников жестоким пыткам, все же «система пыток постепенно стала менее жестокой, чтобы сохранить жизнь будущим рабам». Дагомейцы, которые относились к пленникам с жестокостью и равнодушием, все же делали исключение тем, кто предназначался для рабства. В племени ба-йака «пленников продавали как рабов, а если они ранены или болели, то их лечили в первую очередь». Один писатель говорил, что в Бенине «до начала работорговли царь и богачи уничтожили много рабов и всех военнопленных, однако с тех пор, как им нашлось выгодное применение (обмен на западные товары), в жертву стали приносить только больных и увечных, а также тех, с кем ничего не могли сделать». Маори, о жестокости которых ходят легенды, хладнокровно убивали всех военнопленных, за одним исключением – кроме тех, кому было уготовано рабство (а также отложенное съедение – на ближайшем празднике).

С развитием сельского хозяйства появилось организованное рабство военнопленных. Таким образом, именно прогресс сельского хозяйства заложил основу для одного из величайших смягчений жестокостей войны. Рабство заставило ценить человеческую жизнь. Стало более выгодно превращать пленников в рабов, чем съедать, пытать или усыновлять их. Поэтому рабство «в свое время и в соответствующих обстоятельствах» стало вехой в улучшении человеческих отношений». Действительно, оно было значительным шагом вперед именно в гуманитарном плане.

Как мы уже видели, первобытное общество состоит из маленьких групп людей, бок о бок борющихся за существование и часто вступающих в некое соревнование и конфликт. Внутри каждой группы преобладает мир, который необходим для совместных действий в борьбе за существование и отражение нападений врага, в то время как в межгрупповых отношениях преобладали ненависть, враждебность и война. В целом чем более неразвиты и примитивны эти группы, тем сильнее вражда и тем меньше сдерживающих факторов. В таких обстоятельствах за пределами своей группы человеческая жизнь никогда не была в безопасности; члены чужих групп подвергались грабежам и насилию, их жен похищали, а когда разные группы непосредственно сталкивались, подозрительность разжигала пламя вражды в открытый пожар боевых действий.

Эти враждебные межгрупповые отношения постепенно видоизменялись и сдерживались благодаря развитию нескольких факторов, которые способствовали предотвращению конфликтов. Это институты или регулирующие процессы, благодаря которым постоянная вражда заменяется определенной системой. Одной из самых ранних таких систем является практика, когда группы стремились породниться – соглашения, в соответствии с которыми члены одной группы брали в жены женщин из другой группы, и наоборот. В результате возникало «некое промежуточное состояние между войной и миром». К тому же этот обычай препятствовал похищению женщин и последующим войнам. Договоры о заключении подобных соглашений представляли собой начальную стадию развития международного права и весьма эффективно способствовали развитию дружеских отношений.

Тотемизм, который обычно подразумевает экзогамию, или заключение браков вне своей группы, способствует укреплению связей между группами. Это особенно наглядно видно в Северной Америке, особенно среди хаида (гайда), где «каждый индеец искал и находил гостеприимство и покровительство в доме, где он видит изображение своего собственного тотема, и если бы вдруг он был взят в плен, то его соплеменники выпустили бы его».

Тэйлор показывает на одном ярком примере политический, общественный и мирный эффект экзогамии. «Если взглянуть на различия между экзогамией и эндогамией... можно увидеть, что в развитии общества существует период, когда эти различия становятся политическим вопросом первостепенной важности. Хотя леса и прерии дают людям достаточно пищи для малочисленного населения, маленькие племена могут перемещаться или образовывать группы хозяйств, причем каждое племя или группа хозяйств отрезаны друг от друга, и браки в этом случае заключаются внутри своего круга. Однако когда племена начинают располагаться все ближе друг к другу, они теснят друг друга и неизбежно возникают конфликты, и тогда очевидной становится разница между заключением браков внутри группы и за ее пределами. Эндогамия – это политика изоляции, оторванности орды или деревни даже от родительской общины, если они существуют отдельно, пусть даже это отделение произошло поколение или два назад. Среди племен с низкой культурой существовало много способов поддерживать постоянные союзы, и одно из этих средств – межплеменные браки. Экзогамия, которая позволяла растущему племени сохранять свою компактность путем постоянных союзов между его разрастающимися кланами, также давала возможность превзойти любое число изолированных (и фактически беспомощных) племен, которые заключают браки внутри себя. Снова и снова в мировой истории дикие племена, очевидно, вставали перед выбором: заключать браки вне своего изолированного круга или быть убитым вне этого круга. И даже с развитием культуры политическая ценность межгрупповых браков остается. «Брачные союзы усиливают дружбу больше, чем что-либо еще» – это заповедь пророка Мухаммеда. «Мы отдаем тебе свою дочь и принимаем у себя твою дочь, и мы будем жить вместе и станем одним народом» – это хорошо известный пассаж из истории израильского народа. «Экзогамия – это институт, который противостоит тенденции нецивилизованного населения дезинтегрироваться, объединяя людей в нации, способные мирно жить вместе и вместе воевать до тех пор, пока они не достигли более высокой военной и политической организации». Умиротворяющий эффект межплеменных брачных союзов на межгрупповые отношения проявлялся на различных этапах истории первобытного общества.