Первая Мировая. Война между Реальностями - Сергей Переслегин

К вечеру 5 сентября на фронт сражения от Равы-Русской до Стрыя выходили огромные и почти равные силы: 3-я и 8-я русские армии (352 батальона, 183 эскадрона, 1304 орудия) и 4, 3 и 2-я австро-венгерские армии (373 батальона, 187 эскадронов, 1254 орудия). Вторая австрийская армия отставала с развертыванием и могла полностью вступить в бой только 9 сентября. Однако по условиям местности и сложившейся оперативной группировки 8-я армия не могла использовать эти темпы.

Шестого сентября авангарды 3-й русской армии столкнулись с авангардами 4-й австрийской армии у Равы-Русской. Надо сказать, что это столкновение было неожиданным и для Рузского, и для Иванова, которые считали, что противник отходит к Перемышлю. В этих условиях 3-я армия наступает веерообразно: она стремится выйти в тыл «Томашовской группе неприятеля» (то есть ни командование, ни разведка не «прочитали» быстрого и эффективного маневра Ауффенберга) и одновременно обойти с севера укрепленную городокскую позицию 3-й австрийской армии. Все корпуса находятся в движении и не могут организовать взаимодействие.

Тем не менее Рузский реагирует очень быстро и точно, разворачивая армию к Раве-Русской и оставляя на прикрытие Львова один армейский корпус (10-й). Сразу же он вытягивает 11-й корпус к северу, в сторону Яворова, ставя перед ним задачу обойти фланг австрийцев, сражающихся у Равы-Русской.

Седьмого сентября в наступление перешли 3-я армия и северный фланг 2-й австрийской армии, что сразу поставило в критическое положение 12-й корпус армии Рузского. На фронте Равы-Русской окончательно определилось, что речь идет не о заслоне, не о жертвующих собой арьергардах, но об основных силах 4-й австрийской армии. Ситуация в районе Львова сразу же стала тяжелой. Командование ЮЗФ потребовало энергичных действий от своих 9, 4 и 5-й армий, что было столь же правильно, сколь и очевидно. Рузский со своей стороны ставит задачу на овладение Равой-Русской – оперативным центром всего пространства Галицийской битвы. Но Ауффенберг также прекрасно понимает значение Равы-Русской.

Галицийская битва вновь приобрела характер темповой игры: что произойдет раньше – крах русского фронта между Галичем и Равой-Русской или крах австрийского фронта между Люблином и Холмом?

2–9 сентября

После катастрофы 2-й армии в Восточной Пруссии русские войска, сосредоточенные на северном фланге Галицийской битвы, были обязаны наступать. Альтернатива была одна, и она даже была обозначена в официальном документе: «в случае безусловной невозможности в течение ближайших дней достигнуть решительных над австрийцами успехов, будет указано армиям Юго-Зап. фронта постепенно отходить на р. Зап. Буг с общим направлением Дрогичин – Брест-Литовск – Кобрин», то есть речь шла об оставлении Варшавы и всего польского ТВД; такой отход, без сомнения, индуктивно привел бы и к отступлению из Галиции.

Русское командование, конечно, еще не знало в тот момент о переброске 4-й армии к Раве-Русской и должно было учитывать эту армию в оперативном балансе. Между тем в реальности обстановка на севере складывалась очень благоприятно: в составе 9, 4 и 5-й армии насчитывалось 26,5 пехотных дивизий. Австрийцы же вместе с группой Куммера, группой Иосифа Фердинанда и корпусом Войерша могли противопоставить им всего 15,5 дивизии. Если на севере (где армия Данкля раньше наступала) находились более или менее равные силы (9 русских дивизий против 7 австрийских дивизий и двух бригад), то южнее 10-й корпус был полуокружен у Травников четырьмя русскими корпусами. А еще дальше к югу, в общем, была дыра, прикрытая недавней вымученной победой 4-й австрийской армии, 2-м корпусом и группой Иосифа-Фердинанда, находящейся в боях уже 17 дней и не получавшей все это время подкреплений.

Первая армия с приданными ей частями и соединениями как-то продержалась до 8–9 сентября[66] затем под угрозой окружения начала отход за Сан, открывая 75-километровое свободное пространство на фланге и в тылу 4-й армии Ауффенберга, где в эти дни умирала группа Иосифа Фердинанда.