Золушки из трактира на площади - Лесса Каури

Томазо улыбался, предаваясь воспоминаниям, и Бруни улыбалась вместе с ним. Видела отца и матушку, будто живых – молодых, рьяных!

– Мужику же что надо – теплая женщина под боком, – продолжил мастер, – его женщина! Да чтобы с ней скучно не было, но и молчалось хорошо! А уж с твоей матушкой, Бруни, скучно не было никому!

На площади Мастеровых они расстались, церемонно поклонившись друг другу. Едва Бруни ступила на порог трактира, услышала в кухне щебетание Ваниллы.

– Ну где вы ходите, хозяйка? – пробурчала Ровенна, задержавшись у двери. – Начали прибывать гости на свадьбу Колея и Ориданы, следовательно…

– …королю понадобились мерзавчики? – догадалась Матушка, в душе обрадовавшись нежданному заказу.

Все что угодно, лишь бы не думать о письме Ральфа, не представлять себя в его доме, не раздумывать всерьез – не этого ли хочет от нее Богиня.

– Как сказал утром мой муж, – вещала Ванилла, ловко разделывая шмат теста, – «обстановка во дворце нервическая»!

Бруни вошла и невольно залюбовалась ровными круглыми заготовками для булочек, выходящими из-под рук подруги. Пока она переодевалась, переплетала волосы и мыла руки, Ванилла рассказывала о прибытии первой партии гостей из Гаракена и других государств, граничащих с Ласурией. Свадьба младшего принца сослужила добрую службу Вишенрогу, как портовому городу и торговому центру Тикрейского побережья. Уже сейчас многие из гостиниц и постоялых дворов с хорошей репутацией полностью выкупались казной для гостей празднества. Цены на аренду домов, построенных вдоль улицы, по которой должен был двигаться кортеж Ориданы и свадебная кавалькада, взлетели до небес, поэтому некоторые оборотливые жители перебрались на это время к родственникам, а жилье сдавали любителям зрелищ, прибывающим со всех концов материка.

Как водится, королю уже демонстрировали первые подарки для молодой пары. Самым необычным из них пока оказалась самодвижущаяся карета в виде тыквы, изготовленная Гильдией механиков, большинство мастеров которой были гномами.

– В замке все друг с другом шушукаются, – продолжала Ванилла, – обсуждают наряды жениха и невесты, цвета и фасоны которых держатся в страшной тайне. Недавно мастера Артазеля отправляли в Гаракен – снимать мерки с принцессы. Он так орал, когда его засовывали в портал, что слышно было даже на кухне! Но вернулся довольным, хотя и взбледнувшим с лица. «Интересная, – говорит, – будет у нашего Коленьки супруга! Непредсказуемая, как погода в Синих горах!»

– А сам-то Коленька что? – с презрительной улыбкой осведомилась зашедшая с подносом Ровенна. – Небось, последних баб под себя подминает?

Ванилла, кивнув, покрутила у виска белой, будто в перчатке, рукой в муке:

– Этот вообще как с цепи сорвался! Рыщет по городу, перепортил, наверное, всех купеческих и дворянских дочек в округе. Надысь шептались по углам, будто отец ему ремнем грозил: мол, выпорет на заднем дворе и не посмотрит, что принц и жених. А вообще, Дрюня сказал, терпение его величества «достигло апофигея»! И я вот думаю, в какую это сторону оно апофигевает – вверх или наоборот?

– Ежели речь о ремне зашла, – не оглядываясь, пробурчал замешивающий в кастрюле начинку Пип, – значит – наоборот!

– Точно, мастер! – кивнула Ровенна, скинула грязную посуду с подноса в чан и вышла в зал.

За стойкой сегодня стоял невероятно гордый собой Питер Конох. К радости Бруни, считал парень скоро, и с памятью у него было все в порядке. Правда, звуки бьющихся кружек и бокалов, нет-нет, но до кухни доносились.

Краем уха слушая разговор, Матушка ощутила светлую грусть. Где-то там, в бесконечных коридорах дворца мог бродить вернувшийся из поездки Кай, смотреть в окно или на пламя в камине, крутить в красивых сильных пальцах бокал рубинового вина, а может быть, делить ложе с какой-нибудь фрейлиной или «купеческой или дворянской дочкой». «Интересно, – подумалось Бруни, – ощутит ли он в себе перемены? Ведь коли проклятье снято – и дышаться легче должно или… нет?»

Вернувшийся с учебы Весь, заняв угловой стол на кухне, водрузил на полочку над ним солидный фолиант в толстой обложке, отобрал у Ваниллы партию теста, с которым она возилась, и занялся одновременно чтением и замесом.

– Иди перекуси, пап, – сказала та, в свою очередь отбирая у Пиппо ложку-мешалку начинки для булочек, – ты же с утра не ел!

– Да я не голоден… – попытался было возразить тот, но подошедшие сестрички Гретель без разговоров взяли его под белы рученьки и увели в зал.

Ванилла покосилась на Веся.

– Что ты читаешь такое страшное? – поинтересовалась она.

– «Хвала или честь. История Ласурско-Крейского противостояния», – не отрываясь от книги, сообщил тот. И добавил для Бруни: – Я пригласил Рахена и ребят завтра к полудню.

Матушка рассеянно кивнула.

– О чем мечтаешь? – заинтересовалась неугомонная подруга. Просто стоять и мешать начинку ей было скучно.

Бруни пожала плечами. Она обмывала и отбивала куски мяса для ужина, присыпала солью и пряностями, сбрызгивала маслом и ставила в печь – запекаться. Запах жаркого, смешиваясь с ароматом свежего теста, был тяжел, но приятен.

– Что ты решила с… ним? – снова покосившись на оборотня, шепотом спросила Ванилла. Весь ушел в чтение и не слушал.

– Думаю расстаться, – ровно сказала Матушка.

В кухню заглянул Питер.

– Помощь нужна, девушки?

Зашипев, как разъяренная кошка, Ванилла замахала на него полотенцем. Конох испуганно исчез.

– Но ты же его любишь! – изумилась она, вновь поворачиваясь к подруге. Любопытство, казалось, прожигало Старшую Королевскую Булочницу насквозь. Правда, была в нем и изрядная доля сочувствия.

– Кто я и кто он? – произнесла Бруни. – Прости, мне не хочется об этом говорить.

– Ох! – вздохнула Ванилла и прижала ладонь к пояснице. – Ну что же делать, что? Надо смириться, ты права… только – не хочется!

Бруни, не поднимая глаз, покачала головой:

– Не хочется!

– Ох! – повторила подруга громче и вдруг согнулась пополам. – Ох!..

– Что ты? – испугалась Матушка, подхватывая ее.

Та вымученно улыбнулась.

– Живот свело. Не иначе горох во вчерашней похлебке был ядрен! О-ох!

– Известно, куда надо идти, коли с горохом не в ладах! – заявила Ровенна, появляясь на пороге, будто демон из преисподней.

– Да не хочу я! – воскликнула Ванилла, поднимая бледное, в испарине, лицо.

В кухню вкатился Пип, подкрепившийся и оттого полный энергии. Увидев дочь, изменился в лице.

– Ты чего?

– А ну-ка, пойдем, приляжем! – Ровенна обняла ее за талию и повела наверх. Крикнула, не оглядываясь: – Хозяйка, к вам положу. А вы к целителю пошлите пока!