Девятая жизнь нечисти - Алексей Атеев

При всей абсурдности данной трактовки событий она выглядела хотя бы правдоподобно.

Эй?! – крикнул он. – Эй, кто там?!

Сынок?! – послышалось в ответ. – Ты ли, Степушка?

Это не Степан, – отозвался Сережа. – А вы где?

Со стороны озера вновь раздался громкий плеск, словно кто-то выбирался из воды на берег.

«Что происходит? – недоумевал Сережа. – Если мать ищет сына, то зачем она залезла в озеро? Как это понимать? Нет, эти толкования явно слабоваты. Тогда?..»

Плеск все приближался, теперь можно было понять: некто… или нечто?.. выходит на берег. Начиналось самое страшное.

Где-то в стороне вдруг пронзительно и страшно завыл Валет. Сережа вскочил и заметался. Панический ужас овладел им. Что делать, куда бежать?! Если бы знать, от чего спасаться.

Степа! – вновь услышал он. – Отзовись!

Маменька, тут я, тут… – вдруг раздалось в самой избушке.

Сережа и вовсе одурел. Голова вдруг стала пустой и гулкой, затылок одеревенел, зашевелились волосы. Так, наверное, сходят с ума – пронеслось в сознании.

В это мгновение вдруг вдалеке сверкнула зарница. В ее слабом свете Сережа различил: в озере, по пояс в воде, стоит кто-то бесформенный, словно весь состоящий из струящейся влаги. Сережа разглядел длинные распущенные волосы, белое, как мука, лицо с черными провалами глазниц… Маска смерти!

Степушка!.. – в голосе звучала неизбывная тоска. – Сына мой…

– Маменька…

Иди ко мне, милый.

Не могу, маменька. Лучше ты ко мне.

Не пускают… Не пускают меня, проклятые. За ноги тянут. Назад тянут… В омут темный, под камни скользкие, в тину зыбучую. Туда, где пьявицы сосут мою плоть…

И меня не пускают. Огнем жгут, железом каленым терзают…

За что, за что нам такие муки?! – заголосило, запричитало существо, стоявшее в воде.

За грехи наши, маменька, – ответили из избушки. – Грешники мы великие!

Хотела я как лучше сделать, – донеслось с озера. – Тебя любя… Хотела как лучше…

На этот раз уже не зарница полыхнула, а ярчайше сверкнула молния, и тут же оглушительно треснул гром. Теперь Сережа, успевший по ходу действия отскочить в сторону от избушки, сумел различить не только белую фигуру в водах озера, но и неясный силуэт в дверном проеме. Ребенок? Голосок уж больно детский. Или подросток? Но где он мог скрываться? Или забежал только сейчас? Сережа, как всегда, пытался найти рациональное объяснение происходящему. Разум отказывался допускать возможность сверхъестественного.

Этого просто не может быть, пытался успокоить он себя.

Стоящая в воде вдруг стала более отчетливой, и теперь было видно, что это немолодая, грузная женщина в длинной белой рубашке и действительно с распущенными волосами. Словно некое смутное сияние окружало ее. К своему ужасу, Сережа обнаружил – глаза женщины горели зеленоватым светом, словно светились два крохотных, но ярких фонарика.

Степа, – вновь закричала-застенала женщина, – хоть на бережок выйди, посмотреть я на тебя желаю… на ненаглядного моего!

Не могу переступить порог. Ох, не могу… Словно жернова на ногах…

В этот миг на другой стороне озера заухало, захохотало, потом затрещало-заплескалось, словно била крылами крупная птица, желая взлететь, да что-то не пускало. Вновь сверкнула молния, и наваждение исчезло. Несколько крупных капель упало на Сережино лицо, и почти сразу же полило! Гроза разразилась нешуточная. Молнии лупили вокруг, ветвились, бирюзовыми змеями вонзаясь во мхи и папоротники. Гремело почти непрерывно. С небес низвергались потоки воды. Сережа мгновенно вымок до нитки, к его ногам жался столь же мокрый Валет. Он появился сразу же, как только пропали призраки.

Что делать дальше, Сережа не знал. В дом возвращаться страшно, а на улице оставаться не было никакой возможности – зуб на зуб не попадал. Спас Валет. Он вдруг стремительно бросился к избушке и в мгновение ока вбежал наверх. Сережа тут же понял: собака не боится, значит, внутри безопасно. Сообразительный народ, эти охотники!

Страха он почти не чувствовал, только некое тревожное ожидание не покидало его. Ему казалось, вот-вот начнется вторая часть представления, и поэтому наш герой то и дело дотрагивался до собаки, опасаясь, что Валет исчезнет. Но то ли страх перед грозой возобладал над животным, пересилив страх перед неведомыми силами, то ли опасность миновала, поскольку Валет залез на топчан, зарылся в тряпье и захрапел. Сережа решил последовать его примеру. Он разделся донага, выжал, что сумел, и разложил одежду на еще теплой печи, потом он прижался к Валету и тут же заснул. К слову добавить, больше жуткие сновидения его не посещали.

Утро выдалось ясное. Солнце врывалось через неплотно запахнутую дверь и било прямо в лицо. Сережа потянулся и тут же вспомнил ночное происшествие. Сон или нет? Он вскочил, распахнул настежь входную дверь. Теперь в хижине стало почти светло. Во всяком случае, не осталось неосвещенных углов. Ну и что? Нет здесь никого. Но ночные события, несомненно, происходили на самом деле. Вон и одежда сохнет на плите. Так что же это было? Галлюцинация? Не похоже. Все выглядело достаточно правдоподобно. Значит, явь? Но этого просто не может быть! Кого он, собственно, видел? Если допустить сверхъестественное толкование – несомненно, призраков. Мать и сына. Они хотели подойти друг к другу, но что-то их не пускало.

Сережа вспомнил пережитое ночью и невольно вздрогнул. Нет, нужно убираться отсюда. Самое правильное решение. Мистика, не мистика, что-то же было!

Он наскоро перекусил остатками дичины, кости вывалил в траву перед домом. Потрогал одежду. Еще сырая. Ничего, высохнет на нем.

Сережа оделся, подхватил ружье, оставил в качестве дара пять спичек на полке (половину из того, что осталось) и покинул таинственную избушку.

Вначале он пошел вдоль озера. Рядом бежал верный Валет, который, похоже, тоже был рад покинуть подозрительное строение.

Солнце парит в безоблачных небесах, трава по пояс, луговые и болотные цветы одуряюще пахнут, над головой заливается жаворонок. Рай, да и только. Вначале следопыт внимательно вглядывался в почву, по которой ступал, потом утерял бдительность. Про слегу, конечно же, забыл. Земля, по которой он уверенно ступал, казалась непоколебимой. И тут!.. Конечно же, он провалился, причем сразу по пояс. Произошло это на совершенно безопасном на первый взгляд, моховом лужке. От неожиданности сдавило сердце. Он барахтался в трясине и, к своему ужасу, не чувствовал под собой дна. Сережа пытался уцепиться за моховой край зыбуна, но толку от этого было столько же, как если бы он держался за тесто. Мох расползался под пальцами, вокруг плескалась тухлая болотная жижа.

Сережа вдруг вспомнил предостережение: чем больше барахтаешься, тем скорее засасывает. Он замер и тут почувствовал: затягивает в пучину достаточно быстро. Еще пару минут жижа доходила до пояса, а теперь он в ней по грудь.