Рокоссовский. Командующий Парадом Победы - Кирилл Константинов

Днем 23 апреля штаб фронта получил новое указание Ставки: развивать наступление на северо-запад. Первоначальная задача по обходу Берлина с севера была изменена. Принять участие в штурме последнего бастиона Рокоссовскому так и не довелось. Теперь вновь следовало гнать врага к морю, прижимать к Балтике. В течение последующих трех дней тяжелейшие бои продолжались повсеместно. Гитлеровцы напрягали последние силы, бросали в сражение последние резервы. Постепенно плотность их обороны стремительно уменьшалась, словно вытягивалась в нитку. Было ясно, что еще немного, и она будет разорвана. Очевидным становилось и то, что на участке, где действовала армия Батова, и следует усиливать натиск. Рокоссовский торопит Федюнинского с переправкой войск на другой берег. Параллельно с этим он приказывает готовить для переброски на плацдарм части фронтового резерва.

25 апреля вражеская оборона в полосе наступления 65-й армии была взломана. Для развития успеха в прорыв были брошены части 2-й Ударной армии и танковые соединения. 26 апреля эти соединения вышли на рубеж реки Рандов. В тот же день они штурмом овладели крупным городом-крепостью Штеттин. Отныне вражеские группы, которые остервенело бросал в это последнее сражение враг, легко уничтожались безудержно наступавшими частями армий 2-го Белорусского фронта. Стремясь деблокировать окруженный войсками 1-го Белорусского фронта Берлин, гитлеровцы стягивали к нему все оставшиеся силы. Танковые армии и группы, мотопехотные дивизии и полки – все эти соединения стремительно двигались к столице разваливающегося Третьего Рейха. Теперь главной задачей для армий Рокоссовского становилось не допустить вражеские соединения к Берлину, выдавить их к Балтийскому побережью. А поскольку немцы, как правило, бросали их в бой судорожно, неорганизованно, по частям, то советские войска буквально сминали врага. С 27 апреля на пути наступления армий 2-го Белорусского фронта гитлеровцы уже не могли организовать сколь бы то ни было прочную оборону. Последние дни войны были агонией вермахта.

2 мая войска 65-й и 2-й Ударной армий вышли к Балтийскому морю. А 3 мая 3-й гвардейский танковый корпус Панфилова установил связь с частями 2-й британской армии. На следующий день к разграничительной линии между нашими и союзническими войсками вышли части 49-й и 70-й армий, а также 8-й механизированный и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса. Для солдат и командиров 2-го Белорусского фронта война закончилась! Это было счастье! Ликование владело всеми – от рядового до маршала. Рокоссовский так вспоминал свои ощущения тех дней: «И в моей душе росло чувство гордости за наших воинов, за наш народ, который в титанической борьбе поставил врага на колени. Гордости за то, что и я принадлежу к этому народу-великану и что какая-то крупица и моего труда заложена в одержанной победе. Это не было самодовольство, нет. Это было именно чувство гордости»[50].

Впрочем, еще несколько дней до официальной капитуляции гитлеровцев продолжались мелкие бои и столкновения с частями противника, отказывавшимися складывать оружие. Но взгляды всех были обращены в сторону Берлина, где в эти дни вели тяжелейшие уличные бои войска 1-го Белорусского фронта.

Штабу Рокоссовского более не нужно было днями и ночами сидеть над картами, планируя битвы, выверяя расстояния. Не было нужды и самому командующему фронтом выезжать на передовую и под обстрелом проводить рекогносцировки. Грязь, пот и кровь великой войны уходили в прошлое, становились воспоминаниями. Однако работы офицерам штаба по-прежнему хватало. Но это были заботы совсем другого рода: необходимо было организовывать восстановление разрушенных дорог, разминирование огромного количества территорий, налаживать снабжение, вести учетную и инвентаризационную работу. Словом, и в мирное время дел было много.

Как мы уже говорили, первыми встретились с англичанами войска 3-го танкового корпуса. Его командующий, генерал Панфилов, передал Рокоссовскому приглашение фельдмаршала Монтгомери. Встреча посвящалась окончанию боевых действий. 7 мая Константин Константинович с группой сопровождения отправился в штаб-квартиру британского командующего в Висмар.

«Парад, смирно!»

Автомобиль Рокоссовского мчался по дороге. Навстречу то и дело попадались колонны наших войск и техники, уныло брели конвоируемые пленные немцы, мирные жители возвращались к разоренным войной домам. На одних лицах читалась сияющая радость, на других – унылое разочарование. Несколько раз эти колонны вынуждены были останавливаться и прижиматься к обочине, пропуская кортеж. Машина маршала пролетала мимо маленьких городков и деревень, которые миновали бои. Их яркая многокрасочность радовала глаз.

При подъезде к Висмару советский генералитет был встречен британскими офицерами во главе с командиром воздушно-десантной дивизии генералом Боулсом. На британцах – обычная полевая форма, только вместо касок береты. Они проводили прибывших советских военачальников в резиденцию фельдмаршала. Во дворе в немом приветствии замер почетный караул. Монтгомери встретил прибывших на крыльце. Состоялась церемония приветствия и знакомства. Затем в честь Рокоссовского был дан артиллерийский салют. Бесчисленные журналисты и фотографы сопровождали военачальников. От их встречи сохранилось немало архивных материалов. После официального приветствия советские военачальники были приглашены в резиденцию. В просторном зале был накрыт стол. Завязалась беседа. Постепенно атмосфера становилась все более непринужденной. В завершение встречи Рокоссовский предложил Монтгомери нанести 10 мая ответный визит. Приглашение было охотно принято.

В ночь с 8 на 9 мая в Карлсхорсте фельдмаршал Кейтель подписал акт о безоговорочной капитуляции Германии. Этот документ де-юре означал окончание Великой Отечественной войны. Узнав об этом, Рокоссовский собрал свой штаб и объявил радостную новость. В помещении воцарилась тишина. Никто не кричал, не обнимался. Все молчали. Рокоссовский предложил своим товарищам выйти на улицу. Во дворе стояла скамейка. На ней и разместились офицеры штаба. Многие закурили. Затянулся и сам Рокоссовский. Так встретил он окончание войны.

Ответная встреча Рокоссовского и Монтгомери состоялась уже в мирное время. В назначенный час фельдмаршал и сопровождавшие его генералы Баркер, Голст и другие офицеры прибыли в резиденцию советского маршала в Карлсхорсте. Рокоссовскому хотелось удивить британского коллегу, поэтому он поставил в почетный караул кубанских казаков из 3-го гвардейского корпуса генерала Осликовского в парадной форме. Кавалерист по-прежнему жил в нем! Оркестр исполнил национальный гимн Великобритании. После этого все прошли в дом, где, так же как и у англичан, состоялся торжественный ужин. По его окончании состоялся концерт красноармейской художественной самодеятельности. Поздним вечером английская делегация отбыла в расположение своих войск.

Обе встречи прошли на очень высоком уровне. И в смысле их организации и с точки зрения политкорректности. Между союзниками, несмотря на борьбу с общим врагом, в последние месяцы войны складывались непростые отношения. С советской стороны в их адрес раздавались обвинения в сговоре с германским командованием, в попытках заключить перемирие с немцами. Англичане и американцы, в свою очередь, опасались стремления СССР установить свое господство над рядом европейских стран. Их упреки, в частности, сводились к тому, что советское руководство затягивает войну, интригуя на крови солдат союзников. В такой обстановке международные контакты представляли особое значение. Поэтому во время обоих приемов Рокоссовский должен был следить за каждой своей фразой, взглядом, жестом. Нельзя было допустить, чтобы его слова или поведение могли быть истолкованы неправильно. Кроме того, на этих встречах присутствовали представители различных ведомств СССР. Так что любая ошибка могла дорого стоить маршалу. Тем не менее он с честью справился и с этим испытанием и вздохнул с облегчением, когда англичане уехали на свою территорию.