Фея в Темной Академии - Ирина Сергеевна Алексеева

— Прости меня, – было заметно, как трудно ему дались эти слова. И эмоционально, и физически, но внутри меня ничего не отозвалась. Зияющая пустота в том месте, где раньше находилось мое сердце, пульсировала болью и не способна была на иные чувства.

Мне хотелось отодвинуться от него, встать, и уйти. И я уже почти осуществила задуманное, уверенная, что люди за забором о нем позаботятся, когда он проворно схватил меня за руку, а в следующий миг нас подхватил вихрь мгновенного телепорта. Несколько мгновений головокружительного полета, и мы оказались в спальне Каина.

— Не хотел умирать среди врагов, – тихо пояснил дракон.

Я кивнула и вырвала у него свою руку.

— Ты не умираешь, – чувствуя горечь во рту, ответила я.

— Айн-Андар применил смертельное заклятие, – не согласился со мной дракон. – Оно необратимо.

— Вот как? – мне неожиданно захотелось его ударить. Этот идиот даже не понял, что натворил, и какой незаслуженный подарок получил. – Поздравляю, Каин, ты теперь бессмертен. Поэтому нет, ты не умрешь.

Я не сомневалась в своих словах, чувствуя между нами ту самую незримую связь. И прежде, чем удивленный мужчина успел что-то ответить, я сняла с шеи кулон и швырнула в него.

— Здесь Реджина, – выплюнула я и развернулась, чтобы уйти. – Будьте счастливы.

После чего, не оборачиваясь, стремительно покинула апартаменты декана Рэвенхарта.

Идти мне было особо некуда, поэтому я вернулась в общежитие, которое покинула всего несколько часов назад. Соседок ожидаемо на месте не было, вероятно, они решили воспользоваться своим законным выходным и, как и собирались, укатили в ближайший город. Я устало растянулась на своей кровати, совершенно не зная, что делать дальше. Если изначально у меня был хоть какой-то багаж, то теперь не осталось ничего. В то, что получится вернуться домой, я уже не верила. Но что мне остается? Продолжить учебу, как ни в чем не бывало? Притвориться, что ректор академии не растоптал мое сердце? Может, еще и на осенний бал пойти?

С кривой усмешкой я оглядела свое залитое кровью платье. К счастью, убегая, я прихватила только свои вещи, а форму и прочие выданные мне принадлежности оставила. По крайней мере, у меня была возможность переодеться.

Я опасалась, что соседки могли в любой момент вернуться, поэтому, взяв все необходимое, отправилась в душ. Мои попытки отстирать платье не увенчались успехом, поэтому, вздохнув, я пришла к решению от него избавиться. Переодевшись в форму, я вернулась в комнату и села на кровать. Меня немного трясло после всего пережитого, сердце болело, а на душе было муторно. Настолько, что долгие раздумья привели меня к единственно верному решению -- все же погрузиться в волшебный сон. Возможно, за триста лет бессмертный Каин найдет способ вернуть меня в Фоэру. А дома, вдали от него, я смогу исцелиться. Хотя бы частично. Любовь родителей залечит мои душевные раны, а какое-нибудь полезное призвание поможет забыться.

Приняв нелегкое решение, я легла на кровать, предварительно отбросив в сторону полотенце. Влажные пряди рассыпались по подушке, создавая дискомфорт, но уж лучше так, чем ждать, пока они высохнут. За это время вполне могли вернуться соседки, и вряд ли бы у меня получилось уснуть в их присутствии.

Я сложила руки на груди и закрыла глаза, позволив боли предательства заполнить меня. Это была истинная агония, и мне с трудом удавалось сдержать слезы. Я знала, что со временем мои опухшие глаза придут в норму, волосы высохнут, обломанные ногти отрастут, и во временной усыпальнице, куда меня поместят, я буду выглядеть великолепно.

Сознание начало постепенно окутывать туманом, он бальзамом проливался на раны, смывая острую, разрывающую боль, но моим планам в очередной раз не суждено было осуществиться. По комнате промчался порыв ветра, взметнул занавески, раскидал бумаги на столе Офелии и донес до меня голос Каина.

— Леона, – с хриплым кашлем позвал он.

Я не пошевелилась и не открыла глаза. Этот мужчина для меня умер, так о чем с ним можно говорить.

— Леона, – он, похоже, решил добиться своего несмотря ни на что.

Упрямый дракон. Но я еще упрямее.

В спальне что-то загудело, воздух вокруг меня сгустился и наполнился ароматом грозы, после чего послышались шаги. Кровать жалобно скрипнула под весом тяжелого тела, но я лишь сильнее стиснула зубы, чтобы ничем не выдать себя.

— Девочка моя, – в его голосе было столько неподдельной боли, что сердце невольно сжалось. – Что же я наделал?

Известно, что. Получил желаемое, как минимум.

Моего лица коснулись мягкие пряди, в ноздри ударил запах крови и дыма. Значит, Каин, в отличие от меня, не соизволил привести себя в порядок.

— Слава Никсе, ты жива, – его дыхание согрело мои щеки. – А остальное не важно, я готов ждать хоть целую вечность.

И как это понимать? Он не будет искать способ вернуть меня домой?

— Здесь не самое подходящее место для столь длительного сна, – продолжая вести этот лишенный смысла диалог, мужчина взял меня на руки. – Уж лучше ты снова будешь в моей постели. Пусть так, но рядом.

Что?

Я едва не выдала себя.

Извращенец!

Что он задумал? Держать меня рядом с собой все триста лет? И что он собрался делать с безвольным телом в своей кровати?

— Возможно, я найду способ разбудить тебя раньше, любовь моя.

Ишь как заговорил! Любовь. А может, он решил снова поместить Реджину в мое тело?

От этой мысли я вся внутренне похолодела, а боль, что нестерпимо терзала меня до этого, вернулась.

Судя по кратковременному головокружению, мы перенеслись. Меня снова положили на мягкий матрас. Сам Каин тяжело опустился рядом.

— Я допустил непростительную ошибку, – сказал он. – И готов просить прощения каждый день, что ты будешь спать. Я буду умолять тебя о снисхождении, потому что невозможно жить с половиной сердца.

Но жил же он как-то без совести, вот и без сердца проживет.

— Все это время я глубоко заблуждался, уверенный, что именно Реджина моя истинная пара. Но это всегда была ты, моя юная невинная фея.

Не такая уж и невинная благодаря ему.

— Я причинил тебе боль, и готов понести за это любое наказание, – продолжил мужчина. – Когда проснешься, я предоставлю тебе выбор.

Лучше бы оставил меня в покое и отправил домой.

К глазам подступили слезы, дыхание участилось. Я была так зла и разочарована,