Девушка с синей луны - Инна Бачинская

Марина, однако, боец! Горой за подругу. Не то что некоторые. Монаху вдруг пришло в голову, что у них там что-то стряслось… иначе она бы позвонила. Между ними наметилась некая связь и взаимопонимание на уровне взглядов, улыбок, тона, жестов… Ему казалось, они понимают друг друга! Она позвонила, чтобы отказаться от его услуг, но ведь они все равно остаются друзьями, разве нет? Почему же она прячется? Увы, вывод можно сделать лишь один: она ему не доверяет! Она боится за подругу и не доверяет ему, Монаху. Или… Или что-то у них стряслось. Как ни гнал он мысль о несчастье, она никак не уходила. Тем более сломанная нога не вмешивалась в мыслительный процесс и не отвлекала. Правда, побаливала раненая рука, но это уже сущий пустяк. Слава богу, йог никудышный стрелок. Словом, куда ни кинь, везде удача – отделался он, Монах, малой кровью. Как пес на распечатке из Интернета, которую подарил Жорик: без уха, без хвоста, хромой, с диабетом, по кличке Счастливчик.

И дело об убийстве Леонида-Барда вроде закончено. Он, Монах, как мавр, отстрелялся, сделал все, что мог. Накопал, нарыл, повытаскивал скелеты из шкафов, пролил свет на «висяки» и «глухари», нашел свидетелей… Короче, наделал шороху. И передал эстафету майору, теперь пусть майор подсуетится и сорвет финишную ленточку. Между прочим, мог бы позвонить, спросить, как ты, Монах, не надо ли чего. Спасибо сказать наконец. Как же, как же! Как сливать инфу с дальним прицелом, так в первых рядах: ну-ка, Монах, пошевели извилинами, ты же у нас экстрасенс и ясновидящий, ну-ка, копни глубже, вытряхни мусор из неметеных углов, включи прожектор, стань на голову и смени ракурс обзора. Вроде с юмором, с приколами насчет ноги, а на самом деле с целью! Прекрасно зная потенциал и понимая, что в случае чего он, Монах, запросто их переплюнет и заткнет за пояс. Потому что аналитик и мыслитель с воображением. А как спасибо сказать – извини, подвинься.

Монах еще некоторое время раздумывал о неблагодарности майора, потом переключился на ренегата Добродеева. Лешка, похоже, навсегда потерян. Вот так, веришь человеку, как самому себе, делишь с ним последнюю корку хлеба и планы на будущее, готов бежать спасать, подставить плечо и отдать любимую рубаху, а он в критический момент делает выбор не в твою пользу. Другими словами, ставит не на ту лошадь. Кидает подлянку, как говорит Жорик. Как прикажете после этого верить людям?

Настроение Монаха достигло точки замерзания. Можно было бы сбегать к Митричу, похвастаться, что освободился, но… как-то не хотелось одному, не хватало чего-то. Можно было бы позвать с собой Жорика… Не то. «Тутси» – явочная точка для членов Детективного клуба толстых и красивых любителей пива, а Жорик из себя тощий и детективных наклонностей никаких. Лео, правда, тоже не блещет, но зато идей полно, так и бурлит, кроме того, в курсе городских сплетен и криминальных хроник. И авантюрист, всегда готов поддержать любую Монахову нехилую мыслишку, хоть и не сразу. Покричит: ни за что, ты, Христофорыч, с ума сошел, а потом, глядишь, и согласится. Христофорыч… Его, Монаха, никто не называет Христофорычем, один Лешка. Эх, Лешка!

От огорчения он задремал на своем необъятном диване; выхватил его из дремы хор из «Аиды», знакомый до боли позывной. Добродеев! Рука повисла над телефоном… взять? Или… что?

– Да, – произнес он сухо. – Я тебя слушаю.

– Христофорыч, это я…

– Я тебя слушаю, – повторил Монах.

Шорох эфира, молчание, потом голос Добродеева:

– Ладно, согласен, я подонок и скотина! Ты вправе думать обо мне что угодно. Но я верил ему! Твои методы казались мне… я думал, ты перегнул палку… в смысле, из-за ноги, короче, стресс, бытовая ломка… Ты пошел к нему и ничего мне не сказал! Без меня! По-твоему, это говорит о доверии? Мне в голову не приходило, что он… одним словом, теперь чувствую себя глупо, согласен. Когда я узнал, что он в тебя стрелял, я… не поверишь, слонялся под больницей, боялся зайти, видел, как Жорик увез тебя домой. Прости, Христофорыч. Пойми и прости.

Монах молчал.

– Я виделся с майором, он мне все рассказал. Венката задержан… Можно, я приду? Я здесь, около дома. Откроешь?

Монах хотел поломаться, но решил, что это будет мелко, и вместо этого сказал:

– Приходи.

– Бегу! – обрадовался Добродеев.

…Они сидели за столом в кухне, как в добрые старые времена. Монах был по-судейски суров и немногословен, Добродеев, напротив, говорлив и суетлив; он принес фирмовые Митрича и пиво и теперь доставал из буфета тарелки и стаканы.

– От Митрича привет! Приглашал, говорит, отметить надо твою ногу и арест убийцы. Ты как, Христофорыч? Я чуть с копыт не слетел, думал, чес, а он на самом деле убийца! Он же мог тебя завалить! Я вообще не понимаю, зачем ты туда полез? – Добродеев почти пришел в себя и хотел знать подробности.

– Откуда ты узнал, что он стрелял в меня? – перебил его Монах.

– Да он сам позвонил и сказал! Требовал, чтобы я дал материал про покушение на его жизнь, представляешь? Я ушам не поверил! Думал, шутка такая идиотская, даже рассмеялся, а он говорит, правда, что его чуть не убили. В смысле, ты чуть не убил и твой дружбан охранник. Я побежал к нему и… узнал. У него сломана рука, он сказал, что ты был в сговоре с охранником центра, которого он пригрел на своей груди, что вы хотели ограбить его и убить. Он случайно вошел в кабинет и застал тебя, стал стрелять, а охранник набросился и сломал ему руку. Я не понимаю…

– Что он делал там ночью? – перебил Монах.

– Это его кабинет, Христофорыч, он мог делать там что угодно. А вот что ты там делал, вопрос.

– Вопрос… Твой дружок-проходимец собирался меня убить, так как понял, что я знаю про убийства. А я влез как глупая мышь в мышеловку. Интересно, как он узнал, что я там? Случайность? Вернулся за документами и застал? А пистолет всегда таскает с собой? Лицензия, кстати, есть?

– Твое счастье, что он плохо стреляет. Охранник показал, что он сидел в соседнем кабинете, причем свет был выключен. Он не ушел, а сидел и ждал тебя. С пистолетом. Радовался небось.

– Он что, ясновидящий?

– Куда ему! Он увидел тебя в окно. Они оба тебя видели. Охранник подумал, что у вас встреча, а потом что-то заподозрил. Он там ночует тайком, его прогнали из квартиры. Услышал выстрелы, вскочил в кабинет и скрутил шефа… сломал ему руку. – Добродеев помолчал, потом сказал: – Не ожидал от тебя такой прыти, честное слово! Винил себя – если бы не хлопнул дверью и не ушел, сумел бы тебя отговорить.

– Если бы ты не хлопнул дверью, то стоял бы на стреме и никакой перестрелки не было бы. Я бы успел выскользнуть из кабинета…

Добродеев позволил себе ухмыльнуться.

– Ладно, проехали, – сказал Монах. – В чем его обвиняют?

– Его подозревают в убийствах Дениса Рудника, парня Ии, Влада Курко, и двух парней Дианы, Никиты Косача и Леонида Краснова. Его охранник активно сдает шефа. Денис и Никита были убиты, похоже, одним орудием, ножом, убийца использовал один и тот же прием – удар в живот снизу с близкого расстояния. Предположительно, орудие убийства было найдено в его квартире во время обыска. Йог был так уверен, что его ни в чем не заподозрят, что спокойно держал нож дома. Как был убит Леонид, ты сам знаешь.