Полководческое искусство - Гуго фон Фрайтаг-Лорингховен

он не считал крепости лишь средством пассивной обороны, он хотел использовать их куда активнее.

В 1814 г. он все же видел определенную выгоду от возведенных во Франции Вобаном крепостей, ведь противник был ослаблен их осадой, хотя ему и пришлось выделить войска для их гарнизонов, пусть и не лучшего качества. Он не запирался в тройном кольце фортов, окружавшем тогда Францию, а вел оборону страны активно. При этом он перенес испытанное в тактической области на сферу оперативного искусства. Так что уже в 1813 г. это не было актом отчаяния, которое привело его на поле битвы под Лейпцигом. Его взгляд профессионала разглядел, что стекающиеся к Лейпцигу реки, Эльстер, Плейссе и Парте, при тогдашнем их состоянии должны будут разделить силы атакующих, что там он получит поле боя, которое словно создано для активной обороны, а с другой стороны, за счет пересекающих долины рек на отдельных участках пологих возвышенностей и многочисленных крупных поселений с прочными строениями, предоставляется возможность ведения упорного тактического сопротивления. Когда Наполеон в 1814 г. после неудачи под Ла-Ротьером[340] отступил к Труа, там он некоторое время полагал возможным обороняться на стыке рек Барс и Сена. В общем и целом, Франция за счет рек, текущих в Парижский бассейн – Сены и ее притоков, справа – Об, слева – Йонна, Марна и Уаза с Эной, была до некоторой степени схожа с лейпцигским полем боя, которое предоставило бы энергичному обороняющемуся при умелых действиях возможность одержать победу над частями превосходящей по численности армии вторжения, если они будут наступать по долинам рек. Успехами в те февральские дни 1814 года император обязан ошибкам его противников. Предпосылкой для планомерной реализации такой активной обороны являлась укрепленная столица страны, ведь она обеспечила бы необходимую опору и избавила бы от лишних тревог. Позднее в разговорах на о. Св. Елены Наполеон на основе опыта этой кампании раз за разом обращался к необходимости укрепления Парижа, но намного ранее всплывала мысль оборудовать еще один укрепленный пункт на Луаре неподалеку от Парижа[341]. Кажется, что император в этих требованиях уже предначертал основы хода второй части кампании 1870–1871 гг.

Описание первоначальных боев австро-венгерской армии в августе и сентябре 1914 г. позволяет понять, какую громадную ценность, именно из-за открытости галицийской границы, имело бы то, если бы Лемберг имел готовую к обороне крепость, а не всего лишь несколько совершенно недостаточных земляных фортов. Затем он мог бы стать опорным пунктом для фланга и базой для разворота численно уступающих австро-венгерских войск. Но таким пунктом позднее в полной мере стал Краков. Но и он ни в коей мере не соответствовал современным требованиям, хотя и выполнил эту функцию, ведь русские не подвели достаточные по численности и мощи тяжелые и сверхтяжелые орудия навесного огня.

В первую половину ноября австро-венгерская 4-я армия сконцентрировалась под Краковом. К юго-востоку от крепости к ней примыкала стоявшая восточнее силезской границы 1-я армия. Связь со стоящей в Карпатах 3-й австро-венгерской армией осуществлялась восточнее Нового Сандеца через армейский корпус, а за Дунайцем на западногалицийской равнине с помощью двух кавалерийских дивизий. Из русской 9-й армии два корпуса двинулись к Кракову, в то время как остальные удерживались по обоим берегам верхней Вислы. Русская 3-я армия продолжала медленное наступление в общем направлении на Тарнов. Для поддержки наступления 1-я армия 16 ноября внезапно выступила силами 7,5 дивизий из крепостного района на север. Это наступление против окопавшихся на мощных возвышенностях перед Краковом русских, продолжавшееся многие дни, имело столь же мало успеха, как и атаки 1-й армии. И все же ими оказались скованы между силезской и галицийской границей значительные силы русских, что помешало им двинуть дополнительные силы на север, в Польшу, где к решительному результату стремилась 9-я (германская) армия.

23 ноября натиск русских к югу от верхней Вислы стал усиливаться. Своей 8-й армией из 11 дивизий они обратились против австро-венгерской 3-й армии, а их 3-я армия основными силами из 9 дивизий на западногалицийской равнине наступала против стоявших там небольших сил двуединой монархии, отступавших перед русскими за Рабу. Вследствие этого восточное крыло основных сил 4-й армии продвигалось к северу от Кракова, чтобы под защитой крепости повернуть направо и в тыл, тем самым усилив войска, стоявшие к юго-востоку от них на южном берегу Вислы. В первые дни декабря в наступление пошли 8 пехотных дивизий, среди них одна переброшенная германская, а также 3 кавалерийских дивизии пошли с востока в наступление против 3-й русской армии и после блестящего успеха под Лимановой, постепенно усиливаясь за счет сил, взятых из 1-й армии, оттесняли их за Дунаец вплоть до середины декабря.

Схема 7. Краков. 1914 г.

Краков в этот период маневренной войны в полной мере оправдал себя как база для маневра. Упоминавшиеся выше переброски смогли предпринять своевременно и без помех со стороны противника только за счет него. Они позволили постоянно использовать железные дороги, сходившиеся в укрепленный район. Крепость предоставила ослабленному австро-венгерскому фронту желаемое подкрепление. Более того, в отсутствие крепости, прорыва русских, будь он в Верхнюю Силезию или на равнины Западной Галиции, было бы не избежать. Схожим образом, хотя и в меньших масштабах, в ходе Гражданской войны в Америке командующий конфедератов генерал Ли использовал Ричмонд, несмотря на то, что он был укреплен лишь постольку-поскольку.

В апреле 1862 г. Потомакская армия северян более чем в 100 тысяч человек высадилась на полуострове в Виргинии между реками Йорк и Джеймс под Йорктауном и в ходе постоянных боев медленно двинулась к Ричмонду, который тогда имел лишь пояс из слабых земляных укреплений с немногочисленными легкими орудиями на них. В конце июня армия Союза стояла силами 1,5 корпусов к северу, а 3,5 корпусов к югу от Чикахомини, напротив укреплений к востоку от Ричмонда. Ли из состава стянутых для защиты столицы сил оставил лишь 2 дивизии на фортах, всего не более 25 тысяч человек, которые противник счел основными силами армии южан, а сам постепенно двинул еще 3 дивизии к северу от города на Чикахомини и за нее, где они 27 июня объединились с подступившим от Эшленда корпусом генерала Джексона и кавалерийской дивизией генерала Стюарта. Тем самым на правом крыле армии северян оказались 55 тысяч человек, которые отбросили ее с тяжелыми потерями за Чикахомини. Вследствие этого Потомакская армия была вынуждена вообще отказаться от атаки на Ричмонд и отойти к р. Джеймс, куда еще до этого был стянут их флот.

Укрепления Ричмонда, сколь бы посредственными они ни были при тогдашних обстоятельствах, дали Ли возможность сохранить силы для решающего удара во фланг, обеспечив защиту осевого пункта