Защитник - Михаил Ахманов

– Вот как! Я не знал, – откликнулся трафор.

– Нижним чинам положено не знать, а исполнять, – сообщил Командор. – Я в постоянном контакте с флотской службой связи, депеши приходят дважды в день, депеши и видеозаписи потока… Адмирал называет его драконом, хотя, по-моему, это просто мусор, газ и пыль… В общем, если нильхази здесь появятся, не надо удивляться. – Сложив конечности на грудном панцире, он недовольно буркнул: – Нильхази! Тоже мне спасители миров и звезд! В мои времена о них никто слыхом не слыхивал!

Трафор дернулся, вытянул речевой орган и заверещал:

– Даю справку, капитан! Нильхази появились в системе Гондваны около двух лет назад, что едва не привело к локальному конфликту[46], который мог перерасти в…

– Отставить! – распорядился Командор. – Какие справки? Ты что же, позабыл? Я – свидетель и участник той истории с нильхази! Мы оба, ты и я, находились на Гондване! Разумеется, вместе с Иваром, – добавил он чуть потише. Затем покрутил головой, прислушался к скрипу и произнес: – Надо бы память тебе освежить, и лучший способ – пара нарядов на камбуз или чистка гальюна. Но для нас с тобой это – увы! – неактуально… А потому займешься моей амуницией. Чтоб ничего не скрипело! Смазку заменить, шейный механизм подрегулировать!

– Так точно, капитан! Будет исполнено, капитан!

Трафор соскользнул со стены, собрался в шар и отрастил четыре гибких щупальца.

* * *

Ивар пробудился на рассвете, в час, когда начали меркнуть звезды и стал наливаться розовым светом западный небосклон. Он лежал на спине, не открывая глаз, стараясь удержать видения, еще плывшие под веками. Он находился сейчас на грани сна и яви, в той зыбкой полудреме, когда узревший нечто странное может осмыслить картину и, сделав усилие, не позабыть ее, оставить в памяти. Усилие необходимо, ибо сны коварны; стоит вернуться к реальности, и они исчезают, будто утренний туман.

Что же он видел? И был ли это сонный морок, игра утомленного разума или что-то иное? Возможно, ментальное вмешательство?.. Он лежал, не двигаясь, размышляя над этой мыслью, прислушиваясь к своим ощущениям, пока слабый импульс извне не заставил его содрогнуться.

Сон?.. Если так, то этот сон приснился не ему. Образы, пришедшие к Тревельяну, казались не только странными, но и чужими. Образы, чувства, мечты – фантомный мираж, что вторгся в его сознание с ментальной волной. И ее источник очевиден: кроме своего Советника лишь с двумя существами в этом мире он вступил в мысленную связь, проложив тропу к их разумам. А у всякой тропинки два конца, два, и Обна Шета однажды прошла по этой дороге… даже забралась к нему в постель… Впрочем, Тревельян не был уверен, что приобщился к снам или помыслам провидицы. Чьи импульсы он уловил? Только ли Обны Шеты?

Сейчас она пребывала вне реальности, в пространстве сновидений, где ментальные узоры женщины-терукси и мыслящего кластера с Ххешуша переплелись в клубок, соединились нераздельно и прочно. Что это было?

Слияние сознаний?.. Телепатическая контаминация?..[47]Удивительный феномен, однако известный земным ксенологам: такой контакт между лоона эо давал начало новой жизни без обычных для людей биохимических метаморфоз. Так могли бы размножаться ангелы или святые, но ни к тем, ни к другим Обна Шета не относилась.

«Каким же будет результат этого ментального союза?» – подумал Тревельян. В мелькнувших видениях грезился ему черный ком вещества, найденного Сигеру, из которого под льдами Ххешуша был слеплен целый мир, обитель псевдожизни. Субстанция содрогалась и бурлила в мучительных конвульсиях, выбрасывала вверх тонкие стебли – одни мгновенно опадали, другие переплетались между собой, образуя что-то смутно знакомое: ствол из множества нитей с пятью отростками и темным пульсирующим сгущением в верхней части. Это образование постепенно светлело, наливалось алым, и алый цвет, подстегнутый пульсацией, поплыл от него во все стороны, окрашивая нити. В свой черед, они претерпевали изменения – часть становилась толще, другие начали ветвиться, протягиваясь из главного ствола в отростки, четыре длинных и один сферический, венчавший всю структуру. Пятно под ним уплотнялось, продолжая мерные биения, алые нити слегка подрагивали, черная протоплазма исчезла без следа. Тревельян уже не сомневался в том, что видит сердце и кровеносную систему человека; тут и там возникли смутные тени других органов, с каждой секундой обретая привычные очертания.

Как зачарованный, он следил за этой метаморфозой, за тем, как формируются кости и мышцы, черепная коробка, ткани лица и кожный покров. Синтез завершался, и в облике новорожденного уже проглядывали знакомые черты: безусловно, он был похож отчасти на Тревельяна, а еще на Первого Помощника Торговца: нежная матово-бледная кожа, серые огромные глаза и светлые волосы до плеч. Остальное выглядело иначе – мощная атлетическая фигура была явно списана с Сигеру'кшу, хотя и с некоторыми поправками.

«Парень хоть куда! Красавец!» – решил Тревельян, усмехнулся и открыл глаза. Свет утренней зари наполнял жилой отсек, и только тихое дыхание Алисы нарушало тишину. Ее лицо было безмятежным – если она и видела сны, то свои, никак не связанные с мечтами Обны Шеты.

«С мечтами?.. – пожалуй, не совсем так, подумалось Ивару. – Мечты овеществились, и теперь мыслящий кластер превратился из ментального объекта в нечто более плотное и зримое». Последствий такой метаморфозы Тревельян не мог предугадать, но в ее реальности не сомневался, и это его тревожило.

– Блистающий Принц… – тихо прошептал он, – ты явился, Блистающий Принц… И что тебе нужно от Обны Шеты? От нашей Обны Шеты?

Щит, затмевая звезды, полыхал синим пламенем. С обзорной палубы «Карфагена» он казался огромным оком, направленным к галактическому ядру – словно невидимый гигант высматривал опасность, грозившую Вселенной. Время от времени плотность потока возрастала, и защитный барьер озарялся ярко-голубыми сполохами, напоминая в эти минуты сказочный сад, в котором расцветали лилии с длинными, прихотливо изогнутыми лепестками. Зрелище было красивым и страшным – энергия, бушевавшая в пустоте, могла уничтожить звезду вместе с планетной системой. Собственно, так случалось уже не раз, когда поток встречал на своем пути светило, близкое к центру Галактики.

Адмирал Лодо покосился на своих спутниц. Удивительно, но Ут-Хатори и Илона Симбирцева были похожи, как две сестры, – обе темноволосые, сероглазые, с резким росчерком бровей и складкой над переносицей. Их сходство подчеркивалось выражением, с которым женщина нильхази и женщина Земли смотрели на действо, разыгравшееся в небесах: лица сосредоточенные, угрюмые, глаза потемнели, губы плотно сжаты. Ут-Хатори выглядела старше, и, возможно, Симбирцева в свои шестьдесят годилась ей во внучки или правнучки. Этого Лодо не знал – контакт с нильхази установили недавно, и срок их жизни, численность популяции, общественное устройство, язык и остальные подробности были пока неизвестны. Считалось, что в их социуме главенствуют женщины, но эту гипотезу еще предстояло проверить.