Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО - Николай Баженов

Однако проблемы были не только в невнимательности постов ВНОС. Несмотря на постоянные подкрепления, сил и средств у ПВО явно не хватало. Так, в 102-й ИАД полковника И. И. Красноюрченко оставались всего 18 «МиГов» и «Яков», способных реально бороться с немецкими разведчиками и бомбардировщиками. Все они базировались в Бекетовке и целыми днями гонялись за противником по всей Сталинградской области. В то же время из западных районов области и пригородов в обком партии поступали панические донесения. В частности, сообщалось, что вражеские самолеты сбрасывают на колонны беженцев «бочки с дерьмом свистульки и даже телефонные будки», а также «бомбят» линии электропередач обрубками рельсов.

В самом городе все больше ощущалось напряжение. Официальные сводки Совинформбюро скупо освещали происходящее, и толпы беженцев, наводняющих вокзалы и улицы, рассказывали страшные истории об ужасе отступления и неумолимо надвигающейся с запада опасности. Как обычно, на рынках и площадях распространялись самые невероятные слухи о том, что немецкие танки уже подходят к городу, что Сталин решил без боя отдать Сталинград Гитлеру в обмен на то, что тот откажется от захвата Москвы, что в городе кончился хлеб, вот-вот не будет воды и т.п. Постоянно появлялись «сведения» о сотнях немецких шпионов и диверсантов, орудующих в городе.

В магазинах стали быстро исчезать последние продукты, а очереди удлиняться на сотни метров. Продавцы на продуктовых рынках, всегда остро реагировавшие на «информацию» о делах на фронте, стремительно взвинчивали цены. Поскольку население города за счет беженцев с каждым днем росло, а поставить всех на карточный учет было совершенно нереально, единственным законным способом прокормиться у людей оставался обмен на продовольствие привезенного с собой барахла. Поэтому то тут, то там возникали импровизированные «обменные пункты». Те же, кому менять было нечего, вынуждены были в лучшем случая побираться, в худшем – заниматься грабежами и кражами. Рост преступности в Сталинграде в июле стал практически неконтролируемым. Председатель горкомитета обороны Чуянов вспоминал об этих днях: «Сталинград переполнен эвакуируемым населением. Скопилось огромное количество автомашин с фронтовым и заводским имуществом, домашним скарбом. Кое-где орудуют темные личности, особенно в очередях, на эвакопунктах, на пристанях, на вокзалах и бараках». Жилья для беженцев также не хватало, и тысячи людей ночевали в подъездах, на скамейках или попросту на траве.

Тем временем лавина эвакуации все сильнее захлестывала Нижнее Поволжье. 13 июля в Камышине, Горном Балыклее, Дубовке, Каменном Яре началась организация переправ для перегона скота и тракторов на восточный берег. В Сталинградском речном порту скапливались бесконечные ящики с оборудованием, станки, прессы, разобранные краны и многое другое, загромождая причалы и их окрестности. Все это невозможно было скрыть от глаз жителей и люди со все большей неохотой отправлялись по утрам на работу, все их мысли занимал вопрос, куда и когда бежать из города. Между тем никто толком не знал, что же все-таки происходит на фронте. В тот же день началось бегство из донской станицы Серафимовичи. Из-за отсутствия мостов переправа на северный берег Дона осуществлялась на нескольких паромах, скот преодолевал реку вплавь, жители – на лодках и самодельных плотах.

15 июля части 6-й армии Вермахта захватили г. Миллерово и находились уже в 300 км от Сталинграда. В этот день Сталину стало окончательно ясно, что остановить немцев западнее Дона не удастся. Вечером он лично позвонил в обком Чуянову и приказал готовить город к обороне. Тут же начиналось спешное строительство четвертого городского оборонительного рубежа, на которое ежедневно стали выгонять многие тысячи сталинградцев. Так, в Ерманском, Дзержинском и Ворошиловском районах на возведение укреплений были направлены по 10 тыс. человек. Жители Краснооктябрьского, Тракторозаводского и других районов Сталинграда также активно участвовали в строительстве «окопов». Многие учреждения, работа которых могла быть без ущерба для интересов фронта приостановлена, временно закрывались с оставлением в них лишь дежурных, а весь коллектив мобилизовывался «на окопы». В конце июля на строительстве городского обвода работали свыше 57 тыс. человек. Все необходимое для строительства добывалось на месте.

Решениями транспортного комитета при ГКО от 14 и 15 июля и последующими его указаниями на волжский речной транспорт возлагались все возраставшие перевозки грузов для заводов, выпускавших броневую сталь, танки, артиллерийские орудия и другую важнейшую военную продукцию, а также перевозки боеприпасов. В Вольске, Саратове, Камышине и Сталинграде были созданы фронтовые базы снабжения, в Казани, Сызрани и Ульяновске срочно усиливались пункты перевалки воинских грузов с железных дорог на водный транспорт и обратно. Всего по решению Госкомитета обороны было необходимо принять с железных дорог на волжскую магистраль 6000 вагонов воинских и 3550 – хозяйственных грузов. Волжские порты не были подготовлены к переработке столь огромного грузопотока, поэтому в Куйбышеве, Батраках и Саратове в спешном порядке сооружали дополнительные причалы для тяжеловесных грузов. Затем при помощи воинских частей началась реконструкция пристаней в Камышине и Вольске. Тем не менее перегрузка с вагонов в пароходы и баржи происходила с огромными трудностями. Зачастую портовые краны не выдерживали нагрузки и опрокидывались, происходили многочисленные аварии и несчастные случаи. А эшелоны все прибывали и прибывали.

Между тем германские танки стремительно приближались к Сталинграду. Кризис в Южном Поволжье нарастал. Сюда стекались толпы беженцев, составы с эвакуированным оборудованием, разбитые воинские части. Ситуация осложнялась и тем, что директивой Сталина от 20 июля была запрещена на восточный берег Волги эвакуация450тыс. сталинградцев, а так же 150тыс. беженцев, которые прибыли сюда в основном из Украины. Зато уже на третий день после получения директивы из города бешеными темпами начали переправлять в тыл заводское оборудование и имущество предприятий. На паромах и баржах через Волгу перевозились грузовики, трактора, комбайны и другая сельхозтехника, сотни тысяч голов скота. Вывозили даже заключенных из тюрем. Мирных же жителей к переправам не подпускали, им обещали, что город не сдадут. Впрочем, наиболее дальновидные граждане, чувствуя нарастающую опасность, все же покидали Сталинград по суше вместе со своими семьями, направляясь на север, в сторону Саратова, или на юго-восток, в Астрахань.

20 июля в город приходит копия постановления ГКО об отгрузке и вывозе из Сталинградской области запасов хлеба, в соответствии с которым было необходимо в течение месяца дополнительно отгрузить 540 тыс. т. В тот же день бюро обкома принимает постановление о практических мероприятиях по скорейшему сбору и вывозу всего лома цветных металлов с доставкой своим транспортом к железной дороге и пристаням. В зале заседаний Сталинградского горкома ВКП(б) в местном Кремле срочно собрался партийный актив города, в т.ч. представители предприятий, коммунальных служб, речного транспорта. Первый секретарь обкома Чуянов в нервозной обстановке сообщил присутствующим о полученных им указаниях из Москвы, суть которых состояла в следующем: покончить с эвакуационными настроениями, обеспечить бесперебойную работу промышленности, усилить ПВО. После этого по залу пронесся небольшой ропот негодования, ведь многие работники заводов уже паковали вещи в надежде на скорое решение об эвакуации из города, но вслух, естественно, никто не высказался. На партактиве также была обсуждена информация о состоянии с торговлей продуктами, обеспечением общественного порядка. Чуянов заявил, что обком располагает сведениями о заброске в районы области немецких агентов и диверсантов, задачей которых было вывести из строя важнейшие предприятия.