Пассажирка - Александра Бракен

Еще больше секретов. Еще больше мучений. Еще больше причин как можно скорее найти астролябию. Этта потерла точку между глазами, начавшую пульсировать в такт с сердцем. Просто иди, не останавливаясь. Стоит начать задумываться – и задержишься в круге сомнений, а теперь было не до сокрушений. Она должна принять все таким, как есть. План оставался тем же: найти астролябию. Спасти маму. Спасти Элис. Сбежать от Айронвуда, если придется.

– Хотела бы я, чтобы все стало, как было, когда семьи процветали и уравновешивали власть друг друга, – сказала Элис. – Профессор и мой отец всегда говорили об этом с такой тоской. Каждая семья играла свою роль, через каждые несколько десятилетий они менялись, чтобы убедиться, что ни одна семья не подсиживает другую и не нарушает шкалу времени.

– Какие роли? – с любопытством спросила Этта.

– Хранители записей, финансисты, сдвигатели – последние исправляли изменения во временной шкале и проверяли прочность проходов, – объяснила Элис. – И, конечно, одна семья вершила суд и наказывала за нарушение правил – стражи порядка.

– Это было много веков назад, – снисходительно заметил Николас. – Моральное разложение быстро выявило нежизнеспособность этой системы. Как я понимаю, она проработала всего несколько сотен лет, когда семьи были лишь союзами и кланами.

– Союзами? – переспросила Этта. – Что вы имеете в виду?

– Мама никогда не рассказывала тебе нашу историю? – спросила Элис.

Она покачала головой, пытаясь прогнать отчаяние.

– Это… сложно.

– Что ж, – проговорила Элис. – Не беспокойся. Хотя считается, что все мы произошли от общего предка, обладавшего способностью, сегодняшние семьи изначально возникли как союзы множества отдельных семей, объединившихся под знаменами – деревьями, которые мы используем сейчас в качестве фамилий, – против соперников и врагов. То были времена еще одной большой войны; каждый стремился владычествовать над веками и территориями. В основном конфликт разрешился заключением договоров и созданием системы ролей и законов. Сегодня ты можешь видеть свидетельства былой численности этих родов в разнообразии оставшихся членов семей.

Николас снова обратил свой взор на улицу. Он снова изменил положение, и теперь Этта могла видеть только длинный изгиб его спины, надежную ширину плеч и пальцы левой руки, барабанящие по мышцам правой.

– Хватит историй, вряд ли сейчас это имеет значение. Задайте вопрос, который привел нас сюда, – сказал он с ноткой нетерпения в голосе.

Этта повернулась к Элис с извиняющимся взглядом, но та не казалась обеспокоенной.

– Мама оставила мне несколько подсказок, чтобы найти астролябию, – сказала она. – В зашифрованном письме.

– Которое можно прочитать, только нарисовав поверх него ключ – символ, указывающий, какие слова читать? – с улыбкой поинтересовалась Элис. – Мы все обменивались такими сообщениями.

Этта почувствовала, как вздыбились волосы на руках. Это была связь, хоть и тонкая, с большой семьей, которой она никогда не знала.

– Мы считаем, следующая загадка – подсказка – направляет нас к проходу возле Мраморов Элгина, но не знаем, где их искать в этом году. Я думаю, вы знаете, ведь ваш отец работает в музее?

– Скажешь мне сначала одну вещь? – спросила Элис. – Откуда вы узнали, что нужно идти в этот дом? Искали адрес? Расспрашивали?

– Мне незачем, – ответила Этта. – Вы с мамой несколько раз меня сюда привозили. Сказали, что это особенное место… и мне важно увидеть, где вы выросли.

Элис почти с облегчением вздохнула:

– Значит, мы обе хотели, чтобы ты меня нашла. Это хорошо. Они… то есть мы, должно быть, знали, что может случиться нечто подобное.

Теперь все встало на свои места. Не было никаких совпадений. Элис, ее Элис из будущего, познакомилась с Эттой в прошлом. Она узнала ее почти взрослой, прежде чем встретилась с девчушкой, сжимающей детскую скрипочку. Вот почему они с Роуз спорили – Элис знала, что Этта придет сюда, потому что однажды уже это переживала. Мысль о неизбежном присутствии в жизни друг друга пробралась глубоко в сердце, сквозь защитную оболочку, которую оно возвела, чтобы держать себя в руках.

– Музей и правительство отправили Мраморы под землю, – сказала Элис. – Их спрятали в метро, в тоннеле между Ковент-Гарден и Холборн. Неблизко от того места, где я работаю, но, по крайней мере, я могу указать вам направление.

– Мы сможем войти в туннель? – уточнила Этта.

– Обе станции используются в качестве укрытий во время воздушных налетов, – объяснила Элис. – Нужно выждать, когда полиция отвернется, спуститься с платформы и пройти через туннель. Статуи в ящиках, но их издалека узнаешь по размеру.

Этта кивнула, переваривая услышанное.

– У вашего дома есть черный ход? – вдруг спросил Николас, задергивая занавеску.

– Да, – кивнула Элис, медленно поднимаясь. – А что?

– Два джентльмена на улице наблюдают за домом, – ответил он. – Если они не собрались его покрасить, справедливо предположить, что нас обнаружили.

Через заднюю дверь, через задний сад, через ворота, ведущие на улицу. У Этты была одна секунда, чтобы порадоваться успешному побегу, когда человек, которого они видели раньше – в фетровой шляпе и с газетой, – появился на другом конце переулка.

– Я его знаю, – прошептала Элис, схватив ее за запястье.

– Один из Айронвудов? – предположила Этта.

Она покачала головой:

– Нет… не думаю. Рози оставила мне фотографии, чтобы распознавать их. Однако этот определенно искал ее раньше.

– Не страж Айронвуда… Кто же он тогда?

Девушка с трудом поспевала за размашисто шагающим Николасом. Одну руку он держал в сумке – если Этта правильно понимала, внутри лежал револьвер. Оставалось только догадываться, действительно ли он раздобыл патроны, но что-то подсказывало Этте, что…

Она во что-то врезалась и почувствовала, что Элис ее больше не держит. Одна нога зацепилась за другую, и девушка тяжело упала на копчик, исцарапанные руки обожгло болью. Когда пятна перед глазами отплясали, Этта увидела женщину в коричневом костюме, шатающуюся, зажимающую нос руками. Прямо за ее плечом резко развернулся Николас, бледный от страха.

Пара рук подхватила Этту под локти и потащила назад, прежде чем она почувствовала под собой ноги. Запах одеколона и пота хлынул ей в нос, и она откинула голову назад, пытаясь стукнуть по чему-нибудь мягкому.

– Роуз, – задохнулся мужчина, – Роуз, будь ты проклята.

Роуз?

Бледный кулак пролетел мимо ее лица, впечатываясь в челюсть маминого «приятеля». Элис, покрасневшая от ярости, трясла ушибленной рукой, но именно Николас пронесся мимо нее и повалил мужчину на землю. Этта наконец посмотрела на него: очки в роговой оправе, измятый твидовый костюм. Не тот, с газетой. Моложе.