Мефодий Буслаев. Маг полуночи - Дмитрий Емец

– Отлично. Не люблю жалующихся людей, сохотой превращающих собеседника в эмоциональный унитаз. Таким тряпкам стоило быприжигать язык уже после первого предупреждения… Теперь вот что. Этой ночью длятебя доставили из Канцелярии посылку. Не думал, что это произойдет так скоро.Обычно они тянут до последнего… Взгляни!

На пугающе черном столе Арея, в котором взглядувязал, как в трясине, лежал длинный деревянный футляр. Арей толчком придвинулфутляр к Мефодию.

– Открой его! – приказал он.

Мефодий откинул крышку. На бархате цветазасохшей крови лежал меч с узким лезвием. Рукоять, скромная и без узоров, быладлиной примерно в две ладони Мефодия. Буслаев пригляделся. Меч был тускловат,имел около дюжины мелких зазубрин и одну глубокую. Конец меча был сколотнаискось. Чем-то это напомнило Мефодию его передний зуб, и он улыбнулся.

– Возьми его! – потребовал Арей.

Мефодий протянул руку и коснулся рукояти меча.Барон тьмы испытующе смотрел на него.

– Ты что-нибудь чувствуешь? –спросил он.

– Не знаю… Ничего, наверное.

– Ни боли, ни отторжения?

– Нет.

– А как тебе сам меч?

– Неплохой. Но я, вообще-то, ничего вэтом не понимаю.

– Недурно, – сказал Арей. –Было бы хуже, если бы ты стал с заумным видом рассуждать о балансе, пыталсявращать клинок на самурайский манер или рассуждал о способах заточки. Тогда быя точно понял, что из тебя никогда не получится толкового мечника. А теперьвзмахни мечом!.. Несколько раз ударь по столу, футляру, креслу… Плевать намебель!.. Ну!

Мефодий неумело занес руку с мечом. Тяжеловат.Рубиться на нем требует привычки. В реальной схватке он, скорее, выбрал быбоевой топор.

– Бей! – велел Арей. – Ну!

Мефодий неуверенно рубанул стул. Стулпокачнулся, но так и остался стоять. На спинке появилась длинная трещина, ноона возникла бы и от удара любой заостренной железкой.

– Ну! Бей еще! – страшно крикнулАрей.

Он продолжал пристально смотреть на Мефодия.Его явно интересовала не сила его ударов, не техничность, не чувство клинка, ачто-то другое. Что-то, о чем знал только он, барон мрака.

Мефодий два или три раза ударил мечом стул,отнесшийся к этому избиению равнодушно. Потом, постепенно входя в раж, укололстену и разрубил раму парадного портрета горбуна Лигула. Изображенный масломЛигул брезгливо отряхнул с лат осколки стекла и, урча как вурдалак, которомупогрозили осиновым колом, медленно направился к краю портрета. Арей захохотал.Лигул, точь-в-точь как живой, поправил криво нахлобученную голову, искосавзглянул на мечника и исчез за разрубленной рамой.

– Браво, юный друг мой! На одного шпионаменьше, да только тут их добрая дюжина, – одобрил Арей.

Мефодий отвлекся, слушая его, забыл озанесенном мече и хотел уже машинально опустить клинок, как вдруг меч, не точтобы против воли его руки, но точно по заговору с ней, описал дугу и легко,почти играя, разрубил толстенную столешницу. Стол покачнулся на кривых ножках иразвалился на две части.

Мефодий разжал руку, оставив меч в столе, и небез опаски уставился на свои пальцы. Неужели это они разрубили стол? Или неони? Арей спокойно посмотрел на свой рассеченный стол. Когда клинок, разрубаястол, пронесся в опасной близости от его головы, ноздри у него чутьрасширились. И все. Больше он ничем не выдал своего волнения.

– Вот оно как, – сказал Арейнегромко. – Я догадывался, что он меня не любит. Но почему не любит! Онпомнит! Ишь ты, умная железка… Даже теперь, спустя столько веков.

– Что помнит? – спросил Мефодий.

– Неважно. Когда-то мы были знакомы с егопрежним хозяином… А затем знакомство прекратилось. Но сейчас важнеедругое, – загадочно сказал Арей.

– Что важно?

– Меч признал не только меня, но и тебя.В тебе он увидел нового хозяина, иначе никогда не подчинился бы. Я доволен.Верни его в футляр. Продолжим обучение позднее, – сказал Арей.

– Ну вот! А я только вошел во вкус! Ачто, меч мог меня и не признать? – спросил Мефодий.

Барон мрака кивнул:

– Вполне. Оружие своенравное. Насколько язнаю, предыдущему хозяину, одному из холуев Лигула, он отсек ногу. Лично меняэто не удивляет. В конце концов, это бывший меч Древнира. Тебе ничего неговорит это имя?

– Не-а.

– Когда-то этот меч служил свету и дажетеперь, пройдя долгой дорогой преображений, не любит абсолютной тьмы. Дажесражаясь на стороне мрака, он не переваривает подлости. Странная, но частовстречающаяся двойственность…

Арей щелкнул ногтем по футляру. К клинку онпо-прежнему избегал прикасаться.

– С мечом мы разберемся позже. Меч – этовсего лишь оружие. Если уподобить все человеческому телу, то оружие – это рука,а интуиция – глаз. Страж без интуиции – создание на грани казуса, не имеющееправа на жизнь. Все равно его убьют рано или поздно. Ты понял, о чем я?

– Смутно, – сказал Мефодий.

– Сейчас поймешь, – мягко заметилАрей.

Мефодий не успел ни отпрыгнуть, ни сделать шагв сторону. Он просто услышал грохот. Что-то зацепило его по щеке, а затем онпонял, что стоит внутри тяжелого обруча. Цепь огромного светильника, преждеспокойно висевшего в кабинете барона, сорвалась и замкнула Мефодия в литомкольце. Чуть правее или чуть левее – ему размозжило бы голову. Теперь жесветильник ограничился тем, что выкрошил паркетный пол у его ног.

– Вытри кровь, синьор помидор! Улитапотом заговорит рану… Как видишь, клинок ничего не решает. Будь ты тысячу развеликий мастер, ты не успел бы даже достать меч. Судьба битвы чаще решается ещедо битвы. Для этого и существует интуиция! – сказал Арей, снисходительнонаблюдая, как Мефодий выбирается из литого кольца.

Буслаев опасливо проверил взглядом, что еще иоткуда может на него свалиться. Оказалось, что свалиться может многое и изразных мест.

– А как мы будем тренироватьинтуицию? – спросил он не без опаски.

Арей остро глянул на него:

– Ты ведь не телепат, нет? Ну-ка! Так я идумал: ты не подзеркаливаешь, зато, кажется, видишь ауры и энергетическиепотоки. Кроме того, у тебя особая связь с окружающим миром: стихии, предметы…Прекрасно, будем развивать этот дар. Закрой глаза! Нет, этого мало: завяжи их,чтобы не было искушения открыть их! Возьми вон ту черную ленту! Живее!