Каменный Кулак и мешок смерти - Янис Кууне

Однако по выходе из Сиены варяги почувствовали себя лучше и повернули на юго-запад в Бретань, где по наущению Карла разбили Номеногия, самозваного конунга этих земель, в трех битвах. Они бы и вовсе сжили его со света, но тот сподобился удалить своих страшных гостей за богатые подарки.

Хаживал Хрольф и по Аквитании. Как несмышленого младенца победил он Сагуина, ярла Бордоского и Сентского, павшего в битве, после чего взял на копье Сент, а также Люсон и проник со своими людьми до Лиможа, разорил монастыри Иль-Дье, Гран-Дье и другие. Гастинг посетил остров Нуармутье и поплыл вдоль аквитанского берега, неся с собой особенно страшное опустошение. Карл Лысый собрал войско и двинулся в Аквитанию. Ему удалось захватить несколько драккаров на реке Дордони и перебить их манскапы. Но это было все, что он сумел сделать против викингов, потому что однажды ночью они неожиданно овладели городом Бордо, ограбили его, взяли в плен Вильгельма, ярла Бордоского, разорили монастырь Ла Реол и простерли свои набеги до Мелля в Пуату, который был также занят ими и ограблен. Перезимовав в Аквитании и ограбив город Ериге, викинги опять вышли в море и двинулись к родным берегам.

Море кишело кораблями викингов, которые беспрепятственно входили в Эмс и Везер, плавали по Рейну, Маасу, Шельде и Сомме, а на Сене, Луаре и Гаронне были как у себя дома. Одним словом, в их власти находились все реки, большие и малые, по всему берегу от Эльбы до Пиренейских гор. В речных устьях они устраивали укрепленные станы, обыкновенно на островах; оттуда шёрёверны малыми ватагами плавали вверх по рекам, грабя по обоим берегам, собирали дань с монастырей, городов, деревень и нередко заходили далеко вглубь франкской страны.

Фризландия как страна, больше всех ненавидевшая слуг Мертвого Бога, стала местом их сбора. Люди Хрольфа что ни год наведывались в Дорестад, где франкский конунг отливал свои монеты. Варяги, шедшие под его рукой, вместе с людьми Кродерлинга осадили и взяли приступом Утрехт с его крепостью, разбили франкских дружинников во многих сражениях, обложили их данью и ограбили Нимвеген. Вся страна между Рейном и Ваалом подверглась их опустошениям.

На шестой год варяжского затмения Карл Лысый был приведен в такое стесненное положение, что призвал на помощь себе сродника Лотаря, почитавшегося за верховного франкского конунга и радетеля Йоксы. Но прежде, чем он двинулся в поход, Карл решился предложить Гастингу в лен земли, которые тот так нещадно грабил. Хрольф выслушал сладкие речи франкских послов, после чего приказал связать их и запихнуть вниз головами в бочки с вином. Едва только об этом стало известно, все соратники Хрольфа, находившиеся во Фландрии, выступили из Гента и добрались сухим путем до Бове, а оттуда до Роуена на берегу Сены. В то же время в реку вошла несметная ватага викингов. Обе дружины дочиста ограбили монастыри Фонтенель, Сент-Вандриль, разорили и сожгли монастырь Флавиакум и опустошили его окрестности, но наконец, ощутив большую потерю в людях, воротились с великой добычей на суда и отплыли в Бордо, которым владели как собственностью.

Спустя месяц они вновь вернулись в Сиену. На этот раз варяги проникли далеко внутрь страны. Карл и Лотарь соединили против них свои силы; несмотря на это, викинги оставались в стране всю зиму, имея под рукою драккары.

В эггтиде[196]следующего года они покинули Сиену, таща с собою награбленное добро и великое множество пленных, и направились к Луаре. Там они напали на город Нант, взяли его и оттуда, как из укрепленного стана, творили набеги на дальние окрестности, предали грабежу города Анжер и Леманс и двинулись к Туру. В реках Луаре и Шере прибыло столько воды, что они, подобно морю, окружили Тур. Это спасло город. Зато монастырь, расположенный вблизи него, испытал всю силу норманнского нашествия. Там викинги убили сто двадцать скитников.

Спустя пару недель они опять явились перед городом. Оробевшие жители покинули Тур и бежали. Разрушив церковь и монастырь Святого Мартина и разграбив город, северяне пошли дальше: взяли приступом и разорили замок Блуа и решили идти в Орлеан. Однако оставили этот замысел, узнав, что эвек Орлеанский и Шартрский собирает против них несметное войско, и воротились в земли Нижней Луары.

В этом же году Гастинг и Бьёрн свирепствовали ужасно и дошли до большого Партийского леса, между Шартром и Майеной. Затем опять взяли Парис, ограбили его, ограбили и сожгли там все дома Мертвого Бога. Для спасения Сен-Дени, Сен-Стефана, Сен-Жермена и разных других монастырей франкский конунг, эвеки, старшие галдери чертогов и скитов Мертвого Бога, ярлы и знатные дворовые люди конунга сотворили денежную складчину. Переданная Хрольфу казна была велика: шестьсот восемьдесят пять мер золота и триста двадцать пять мер серебра.

Земли франков были выпиты до дна, как бочка вина на пиру, после чего Гастинг предложил шёрёвернам отправиться походом на Срединное море.[197]

И предложение было без колебаний принято…

Много лет минуло с тех пор, а Волкан так и не уяснил до самой глубины своего сердца, хочет ли он вспоминать эти лихие годы или желает забыть, закопать их, похоронить в мшистых чащобах памяти. Уж больно много крови пролилось в те дни. Может, оттого и рвался Варглоб в бой поперед безумных берсерков, что его каменный кулак нес бесчисленным людям, встававшим на его пути, жизнь. Пусть то была жизнь фолька, удел невольника, но все-таки это была жизнь. А копья и билы, мечи и булавы варягов несли только кровь без сомнений и смерть без жалости.

Чем яростнее неистовствовали шёрёверны в землях англов, скоттов, пиктов, франков, бургундцев, гасконцев и других племен, тем большим ужасом наполнялось сердце Годиновича. Иногда ему казалось, что не варяжская алчность и не добротность свейского железа, а именно его, Стейна Кнутнева, появление на Бирке стало тем ветром, что обрушил на западные земли неудержимые волны норманнских набегов. Он, в одночасье снискав среди викингов великую славу, породил смертоносную бурю, которая после поглотила и его самого. Подхватила и понесла, точно щепу в водовороте крови и слез.

Но не только западные земли опустошали варяжские набеги. Год за годом Годинович лицезрел, как гибнут собственные земли свеев. Вековые устои, да и сам разум стремительно покидали северян. Бонде с трудом удерживали на родных полях своих сыновей, когда те рвались на поиски морского счастья. А ведь попасть в манскап одного из драккаров Гастинга или его подручных шеппарей было сложнее, чем в Валхалу к Одноглазому Одину. Мелкие ватаги тех, кто грезил о славе Хрольфа-морехода, стали сбиваться далеко за пределами Мэларена. Людская молва носила былицы о горьких бедах, которые терпели эти доморощенные шёрёверны по милости Аегира и по немилости тех, кого они пытались грабить, идя по стопам Гастинга. Даже сыновья господина Сигтуны, конунга Рагнара Лодброка, сочтя себя достаточно взрослыми для самостоятельных походов, в первом же набеге потеряли почти все драккары и оставили на поле брани без малого всю дружину.