Шоколад или жизнь? - Диана Мотт Дэвидсон

— Говорите! — грубо ответил он. Но все равно его голос наполнил меня теплом.

— Привет, это я! У Фаркуаров сегодня гости к ужину, и я подумала, может быть, ты захочешь присоединиться? Извини, что предлагаю так поздно.

К концу речи мне уже не хватало воздуха, так что я еле договорила.

— Тебе одиноко, да?

Я рассердилась, но удержала себя, чтоб не съязвить:

— Нет, просто пытаюсь быть любезной.

— Ты очень любезна. И я тоже по тебе скучаю.

Какие чудесные слова. Чего мне расстраиваться, ведь он читает мои мысли? Джон Ричард всегда говорил, что я ожидала, чтобы он читал мои мысли.

— Ужасно жаль, но не смогу, — ответил Шульц. — Жду два звонка по поводу темной биографии одного типа.

Мы договорились во что бы то ни стало увидеться завтра и закончили разговор. Теперь состояние мое было много лучше, по крайней мере, до того момента, как я с тяжелым подносом в руках снова вышла на террасу. Брайан и Визи еще ругались. Настроение должно соответствовать еде! Я старалась мыслить позитивно. Однако скандал разразился нешуточный, и даже Арч с друзьями наблюдали за ним из-за кустов.

— Хребет принадлежит моей семье! — твердила Визи. — Я привнесла его в наше семейное… имущество! — Последнее слово она прямо-таки отчеканила.

— Кто-нибудь будет салат? — беззаботно поинтересовалась я, демонстрируя поднос. — Тогда я просто поставлю его на стол, вот сюда…

Даже договорить не успела: меня перебил все еще ядовитый голос Визи:

— Филип Миллер и организация «Защитим наши горы» были при деле, не так ли, Брай? У него был свой стратегический план, как спасти хребет и его чудесную экологию. Незадолго до смерти он даже говорил об этом со мной! Но кажется, Филип не оставил после себя последователей. Какая неожиданная радость для Брайана Харринтона и его партнеров!

Адель повернула ко мне несчастное лицо. Вечеринка в разгаре.

— Давайте есть! — крикнула я.

Удачный ход — все сразу поспешили к буфету. Я сконцентрировалась на гриле, и уже скоро от креветок и мясных котлет для бургеров повалил ароматный дым. Пока гости ели, зачинщики скандала попритихли.

Когда я набрала второй поднос креветок и мяса, Арч прошептал мне:

— Спасибо, мам! Это так круто!

Я велела ему приготовиться к шоу, потому что оно начнется сразу, как закончится еда.

Гости по третьему кругу подошли к буфету, а потом начали озираться в ожидании десерта. Тогда я громко спросила:

— Вы готовы для магического представления?

Все лица были обращены ко мне. Я оглянулась на Арча, который еще около минуты колебался, но затем принял деловой вид. Он попросил товарища помочь ему вытащить сцену, которую они с Джулианом смастерили из фанеры. На переднем крае было краской выведено: «Арчибальд Великолепный». Джулиан вставил кассету в магнитофон, и в воздухе загремели фанфары. Заскрипели стулья зрителей — все обратили свое внимание на сцену. Я нервно оглянулась. Арч никогда не выступал на людях, и мне не хотелось, чтобы его кто-то прервал. Визи все еще метала убийственные взгляды на Брайана, который подмигивал Сисси, как бы говоря: «Я все еще держу ситуацию под контролем». Хотя, должна признаться, я видела, что он дрожит.

Арч поклонился на слабые аплодисменты зала, накинул на плечи атласный плащ и достал волшебную палочку, которую Джон Ричард купил ему в Денвере. Он начал с фокусов, которые я уже видела: жидкость на газете, веревки, исчезновение и появление шариков под стаканчиками. После каждого трюка слышались одобрительные хлопки. Я так гордилась им и наслаждалась моментом, что почти забыла про десерт.

Окунула бискотти в густую шоколадную глазурь, которая обволакивала печенье, точно укрывала его нежной сладостью. Потом прикрепила безе к трем большим пенопластовым конусам, воткнув в каждый бенгальский огонь. Искусство проведения первоклассных банкетов требовало появления сладких конусов под конец выступления.

Предоставив магическому шоу возможность идти своим чередом, я поспешно удалилась на кухню. И не заметила, как Брайан Харрингтон оказался прямо за моей спиной. Пока я доставала посуду для мороженого, которое будет подаваться к бискотти, он известил меня о своем присутствии легким покашливанием. Я резко повернулась и наградила его самым ненавидящим в мире взглядом.

— Не подходи ко мне. Не пытайся ничего предпринимать. Если ты снова испортишь мой десерт, я позвоню по номеру 911.

— Этот звонок не принесет тебе ничего хорошего.

Я намеренно повысила голос:

— Ничего смешного, мистер Харрингтон. Я не шучу. Соблюдайте дистанцию. Я занята.

— А ну-ка потише, — зашипел он. — Я хочу поговорить с тобой о Филипе Миллере.

— Тогда быстро, — ответила я, параллельно ища миндальное мороженое.

— Посмотри же на меня, Голди. Пожалуйста! У меня такое чувство, которое только ты сможешь понять.

Я поставила упаковки мороженого на стол, плотно сжала губы и наконец удостоила его вниманием:

— У тебя две минуты.

— Слушай, — поспешно начал он. — Я не всегда поступал правильно. То есть, я хочу сказать, что признаю это.

— По-твоему, я похожа на священника?

— Я пытаюсь сказать тебе, что… конечно, мне он не нравился. Он был настоящей головной болью с этим его благотворительным либерализмом и пытался оставить трудяг-строителей без работы.

— Алё! Давай обойдемся без лекций по экономическим взглядам правых сил! Ладно?

— Хорошо, хорошо! До меня также дошли слухи о нем и моей жене. Не уверен, что это правда. А ты?

Он посмотрел на меня вопросительно.

— Не знаю. Я сама не слишком хорошо его знала, — честно ответила я, бездумно перекладывая с места на место мороженое на столе. — Хотя думала, что знаю.

— Точно. — Брайан понимал, что его время заканчивается. — Вот в чем дело. Да, мне он не нравился. Миллер подрывал мой проект. И может быть, был в интимной связи с моей женой, но… двенадцать дней назад он позвонил мне. Странно. Он сказал, что моя жизнь в опасности. Я спросил: «Это что? Угроза? Ты, гринписовец чертов!»

— Две минуты истекли, — громко объявила я.

Его взгляд сделался серьезным:

— Я бросил трубку, а потом всю ночь ворочался, метался по комнате. На следующий день я катался по поселку, не знаю зачем. Думал, заеду к каким-нибудь знакомым, выпью «Кровавой Мэри». Хотя и озирался по сторонам, потому что не хотел, чтоб кто-нибудь увидел меня. Уже думал, что спятил! Потом наткнулся на телефон и запаниковал. Позвонил по 911 и сказал, что моя жизнь в опасности, и они должны приехать и помочь мне.

Я уставилась на него.

— Я струхнул, понимаешь? — продолжал он. — У меня прямо паранойя началась! Мне даже казалось, что копы с ними заодно. Поэтому я свалил оттуда. А потом я узнал, что Филип Миллер мертв.