Мадемуазель Шанель - К. У. Гортнер

Если он надеялся на поддержку от Миси, то напрасно. Она была нема как могила, ее интересовало только собственное будущее. А я была поражена заинтересованностью Дягилева в моих делах. Разглядывая меня через монокль, он буквально бомбардировал вопросами о моих заведениях, о планах разработать свою марку духов. Дородный, с двойным подбородком, с огромной головой, сидящей, казалось, прямо на плечах, с седыми прядями в черных как смоль волосах. Одет он был довольно ярко, но без всякого стиля; темно-красный бархатный жакет изобиловал вышивкой и украшениями, пальцы на больших руках были унизаны перстнями, а на розовый галстук он нацепил черную жемчужину.

— Таковы все русские, — заявил он, экспансивно повернувшись к великой княгине. — Не правда ли, ваше высочество? Француз может изготовить изысканные духи, самые модные, но только мы знаем, как надо ими пользоваться. Вспомните аромат публики на балете в Москве, у каждого был свой букет, как у мужчин, так и у женщин, в театре пахло как в саду в самый разгар лета. О, это было великолепно — так пахнет в храме самой Афродиты. Можно было умереть от наслаждения, которое нам дает обоняние.

Великая княгиня Мария улыбнулась. Еще один превосходный экземпляр породы Романовых: длинные и густые ресницы, симметричные черты лица, нежный цвет кожи, не знавшей солнечных лучей, в отличие, скажем, от меня, потому что я часто загорала на пляже и лицо у меня был коричневое, как у индианки. Я также обратила внимание на ее тонкие пальцы: они были в мелких порезах, кожа грубая и шероховатая, как у швеи.

Разливая чай, великая княгиня перехватила мой взгляд.

— Вы должны обязательно навестить меня, когда вернетесь в Париж, — сказала она, грациозно наклонив голову. — Я открыла небольшое ателье, назвала его «Китмир», мы специализируемся на вышивке, в частности бисером. Мадам Вионне заказала у меня отделку своих платьев. Может быть, я и вам как-нибудь пригожусь.

Ну уж если сама Вионне заказала, значит работает великая княгиня превосходно. Это тоже произвело на меня впечатление. В отличие от своего братца с его вечными причитаниями и бесконечными попойками, Мария Павловна засучила рукава и трудится.

— Теперь мы должны сами пробивать себе дорогу в жизни, — прибавила она, когда я твердо пообещала навестить ее. — Прошлое уже умерло. Надо как-то приспосабливаться, учиться самим решать ежедневные проблемы.

Мне хотелось спросить, не знает ли она чего-нибудь о судьбе духов, которыми пользовалась царица, но меня опередил Дмитрий.

— Я рассказал Коко, — произнес он, стряхнув оцепенение, — про особенные духи Александры. И они ее очень заинтересовали, она хочет знать, нет ли у нас формулы или сведений, где сейчас Эрнест Бо.

Вместо ответа Мария повела меня через глухое, похожее на пещеру палаццо к себе в спальню. Там подошла к бюро, открыла ящичек и достала крошечный стеклянный пузырек в форме ограненного бриллианта.

— Вот духи «Ралле № 1». Эти дикари разграбили наши дворцы и украли все, что только могли, включая и запасы духов Александры. Возможно, это единственный из оставшихся образцов.

Благоговейно, едва дыша, я отвернула крышку и поднесла пузырек к носу. Аромат мгновенно пронизал нервные окончания и распространился по всему телу: я ощутила сложнейшую алхимию цветочных запахов и легкий, едва уловимый намек на нечто еще более глубокое и таинственное, пробуждающее мысли об исключительности, о высшем статусе императрицы: тщательно культивированный, этот запах говорил о роскоши, которая стоит очень больших денег. Хотя он был и не совсем то, на что я надеялась, тон этих духов передавал ощущение некой старомодности уже не совсем молодой женщины, хотя и был, вне всякого сомнения, уникален.

— Попробуйте, — предложила Мария. — Я ими не пользуюсь. Они мне никогда не принадлежали.

Нанеся крохотную капельку на запястье, я подождала. Потом подняла руку к носу и еще раз втянула воздух. Вот оно: та самая эссенция, которую я искала, еще сама не понимая, что именно ищу, скрытый аромат, столь же тревожащий, сколь и неожиданный, содержащий и выражающий собой тайное обаяние женской страсти, пролившейся на хрустящие, белоснежные простыни.

Я завороженно посмотрела на Марию, и выражение лица ее стало мягче, нежнее.

— Эрнест Бо действительно сейчас находится в Грасе, в Ла-Бокке. Он все еще работает у Ралле, но у него есть и своя лаборатория, где он изготавливает духи на заказ. Если кто и знает формулу духов Александры, так только он.

— Я… я должна с ним встретиться.

— Думаю, это возможно. — Она повернулась к своему рабочему столику. — Сейчас напишу рекомендательное письмо.

* * *

Из Венеции мы отправились во Флоренцию и Пизу, а потом в Рим.

Остановившись перед выжженными солнцем руинами Колизея, Серт выбросил вперед обе руки и объявил Колизей непогребенным скелетом Древнего Рима.

— Архитектура — это кости города. Все обладает костным строением — живопись, скульптура, даже мы сами: лицо без костей не способно сохранить форму. А вы, — прибавил он, ущипнув меня за щеку, — даже мертвая будете все так же красивы.

Не только ошеломленная увиденным и пережитым за время поездки, но и ужасно уставшая от Миси и чемоданной жизни, я жутко хотела вернуться к работе, хотела поскорей отправиться в Грас на поиски своих духов. Теперь я уже была уверена: Мария Павловна подарила мне свой образец «Ралле № 1», утверждая, что для нее это лишь память, аромат же своей царицы она всегда хранит в душе.

Взамен я обещала посетить ее в Париже и помочь расширить ее бизнес заказами из своего ателье. С ее помощью я создам такие платья, которые будут достойно соперничать с платьями Вионне, поскольку сейчас не видела необходимости поддерживать дистанцию со своей соперницей. Я выпущу собственную марку духов, и надо будет спроектировать такие модели, которые станут гармонировать с ароматом; это будет одежда в особом русском стиле, пробуждающем воспоминания о былом блеске и величии.

По возвращении во Францию осенью 1921 года Дмитрий больше не вызывал во мне никакого интереса.

Я уже нашла новый предмет страсти.

Год закончился трагической новостью.

Моя младшая сестренка Антуанетта, неожиданно выскочившая замуж за Оскара Флеминга, уехала в Канаду, и этот необдуманный поступок получил вполне предсказуемый печальный исход: она познакомилась с каким-то аргентинцем и сбежала с ним в Буэнос-Айрес. Антуанетта забеременела, и, как это случилось и с Джулией, любовник ее бросил. Оставшись без гроша в чужой стране, она послала мне длинное письмо через одного любезного иностранца, проявившего к ней участие, но оно пришло слишком поздно. Антуанетта подхватила испанку и пала жертвой этой страшной болезни.

Я закрылась в своей комнате, приказала слугам не беспокоить меня и долго плакала. Вспоминала, как я легкомысленно отнеслась к ее намерению выйти замуж, вспоминала, как раздражалась, сердилась на нее за ее готовность выскочить за первого встречного, вспоминала о том, что с самого начала была почему-то уверена, что мы с ней больше не увидимся. И вот теперь ее нет. Из всех дочерей, появившихся на свет в результате злосчастного союза моих родителей, осталась я одна. Оправившись от ужасного известия, я сразу написала в Мулен Луизе, спрашивая в письме, не знает ли она, где сейчас мои затерявшиеся братья Альфонс и Люсьен. Луиза ответила, что оба брата живы. Альфонсу, как ветерану войны, государство дало субсидию, и он открыл табачную лавку. Он женат, и у него трое детей. Люсьен стал странствующим торговцем, как и наш отец, поменял за время своих странствий несколько любовниц, а потом все-таки тоже женился и угомонился, насколько способен на это мужчина из рода Шанель.