Ладья викингов. Белые чужаки - Джеймс Л. Нельсон

Она всматривалась вперед, хотя едва различала даже северян, сидящих на своих морских сундуках или прислонившихся к борту. Команда не выглядела счастливой; судя по всему, викинги размышляли о троллях, или морских монстрах, или другой подобной чепухе, которой были полны их глупые языческие головы.

Морриган перекрестилась и опустилась на колени. Тихим, но сильным голосом она начала читать Господню молитву, которая, как она знала наверняка, защитит их от злых духов лучше, чем все плевки через плечо и жертвы фальшивым богам фин галл.

Она собиралась перейти к псалмам, когда вдруг ощутила странное беспокойство. Морриган оглянулась. Викинги злобно поглядывали на нее. Быстро перекрестившись, она поднялась.

«Глупые язычники фин галл …» — подумала она и нашла себе местечко неподалеку от Торгрима, стоявшего у руля. Тут она и устроилась на ночь.

Проснулась Морриган только утром. Сизая дымка повисла над бесконечными серыми волнами, увенчанными белой пеной. Дождь почти прекратился. Морриган медленно встала, хватаясь за борт драккара. Качка была сильнее, чем когда-либо раньше, корабль нырял, покачивался, вскидывался, и каждому движению вторил ее желудок.

Она выглянула за край паруса, но не увидела ничего, кроме воды, сурового серого океана, который тянулся, казалось, до самого края мира. Морриган посмотрела направо, вглядываясь в горизонт, но и там не было ничего, кроме воды. Ее охватила паника.

Что они задумали? Они покинули Ирландию, прихватив ее с собой?

Морриган резко обернулась. С подветренной стороны в нескольких милях от корабля темной полосой тянулся серо-зеленый берег с довольно пологим спуском к морю.

Почти все викинги уже проснулись и занимались на палубе своей обычной морской работой. Викинги выглядели спокойными, даже веселыми, пусть берег был так далеко, а волны казались Морриган опасно высокими.

Торгрим, спавший на корме рядом с ней, потянулся и сел. Морриган пронзила его взглядом, а тот, словно найдя в ее внешности что-то забавное, широко улыбнулся в ответ. Ей захотелось его ударить.

— Доброе утро, — сказал он.

— Это Ирландия? — задала вопрос Морриган, указывая на берег.

Торгрим медленно поднялся и выглянул за борт.

— Ирландия? — переспросил он.

— Не издевайся надо мной.

— Да, это Ирландия. Даже «Красный Дракон» не смог бы за ночь добраться до других берегов.

— Почему мы так далеко от суши?

Торгрим вновь улыбнулся, и на этот раз Морриган уж точно ударила бы его, если бы вдруг не испугалась, что резкое движение вызовет рвоту. Поэтому, сжав зубы, она ограничилась очередным злобным взглядом.

— Мы всю ночь держались далеко от берега. Там скалы, рядом с землей. Это очень опасно в темноте.

— Там и тролли, наверное, тоже? И злые духи?

— И они тоже.

Рука Торгрима поднялась к кресту и молоту, которые он носил на шее. Этот жест, как заметила Морриган, он в последнее время повторял все чаще.

— И как мы теперь найдем корону?

Торгрим снова покосился в сторону суши, внимательно изучая берег.

— Вот этот мыс, вон там, — сказал он, указывая пальцем. — Прямо за ним находится пляж, где я закопал корону.

— С чего ты это взял?

— Я его узнал.

Морриган вначале успокоилась, поскольку Торгрим говорил уверенно, но «Красный Дракон» продолжал качаться и подпрыгивать, и вскоре она поняла, что ни корона, ни Маэлсехнайлл, ни сама Ирландия уже не имеют для нее никакого значения. Морриган свернулась в клубок на палубе, кутаясь в плащ и отчаянно желая, чтобы мир остановился. Временами она забывалась тяжелым сном.

Некоторое время спустя викинги развели на носу огонь в переносной печке и принялись готовить свинину, захваченную в обозе. Порыв ветра донес ее запах до Морриган, и она вскочила, чтобы перегнуться через борт корабля. Ее тошнило, но в желудке было пусто, и жгучие позывы не принесли ей облегчения.

Торгрим подошел к ней и остановился рядом. В руке он держал кружку.

— Здесь вода и немного меда. Выпей, это поможет.

В его голосе звучала искренняя забота, настоящая нежность. Морриган и представить себе не могла, что фин галл способны на подобные чувства. Она приняла из его рук кружку и влила содержимое в свое пересохшее горло. Это действительно помогло ей.

Торгрим разложил на корме толстые меховые шкуры.

— Ложись, — сказал он, помогая ей опуститься. — Скоро мы окажемся ближе к земле, качка немного стихнет.

Морриган смотрела на него с благодарностью, которой не испытывала ни к кому уже очень долгое время.

— Спасибо, — сказала она.

Торгрим пожал плечами.

— Ты заботилась обо мне, когда я был ранен. И о Харальде, что куда важнее. А у тебя ведь много причин ненавидеть нас. Нас, дуб галл. — Он говорил это с улыбкой.

Морриган покачала головой.

— Это даны — дуб галл. А вы фин галл.

— А, понятно.

Она закрыла глаза. А когда открыла, Торгрим все еще сидел рядом, глядя на нее. Она не желала, чтобы он уходил.

И снова хотела услышать его голос.

— Почему у Орнольфа красивый меч с серебряной инкрустацией, а у тебя самый простой? — спросила она.

Торгрим покосился на свой меч, лежавший в ножнах на палубе рядом с ней, взял его в руки, словно впервые увидев.

— Это не мой меч, — ответил он. — Я подобрал его в медовом зале, когда мы убегали из Дуб-Линна. Мой меч — франкский клинок, он даже лучше, чем Ульфберт[31], меч Орнольфа. Называется он Железный Зуб.

«Фин галл — как дети, — подумала Морриган. — Дают названия своим мечам… Не удивлюсь, если и собственным пенисам они дарят какие-нибудь устрашающие имена».

— А почему у тебя сейчас нет… его… того меча?

— Железный Зуб у меня украли. В Дуб-Линне его стащил сукин сын по имени Магнус сын Магнуса. Знаешь его?

— Да.

Высокомерный, двуличный, развратный Магнус. Он однажды застал Морриган одну в медовом зале, куда ее отправили за кувшином зля. Он изнасиловал ее. Не потому, что хотел саму Морриган, а потому что она принадлежала Орму.

— Да, я знаю Магнуса сына Магнуса. И он действительно сукин сын.

— Молю богов устроить мне встречу с ним, чтобы я мог его убить и вернуть свой меч. Потеря клинка — что позор. Но еще хуже позволить врагу носить его.

Морриган перевела взгляд с меча на лицо Горгрима. Он казался отстраненным, подавленным, и сердце Морриган рванулось к нему несмотря на то, что речь шла всего лишь о жалком куске железа, которым убивали людей. Однако викинг, похоже, задумался не только о мече.