Ладья викингов. Белые чужаки - Джеймс Л. Нельсон

Дверь ему открыла новая рабыня Орма — старая, почти беззубая женщина, сгорбленная и седая. Орм, по всей видимости, решил, что хватит с него привлекательных юных ирландок.

— Асбьерн, во имя богов, что с тобой случилось? — спросил Орм, оглядев его с головы до ног.

В голосе его звучала отнюдь не тревога, а раздражение. Асбьерн выглядел отвратительно и отдавал себе в этом отчет: из одежды на нем были только плащ и ботинки Халлькеля, мокрые волосы торчали буйной копной, он весь был покрыт грязью. К тому же, залитый кровью Халлькеля, которую не потрудился смыть, Асбьерн надеялся, что выглядит как человек, вернувшийся из боя.

— Господин Орм, вас предали! — провозгласил он, нарочито пошатываясь и хватаясь за стол, чтобы устоять на ногах.

— Женщина, стул и мед для Асбьерна! — велел Орм все с тем же раздражением в голосе.

Асбьерн сел, взял кружку с медом и выпил. Он с удовольствием поел бы, плотно набив свое брюхо, но знал, что с этим ему придется подождать.

— Ну ладно, ладно, — со вздохом поторопил его Орм, — насколько я понимаю, предал меня Магнус?

— Его вероломство, мой господин, даже ужаснее, чем я мог себе представить…

Асбьерн принялся излагать свою историю о союзе Магнуса с ирландским королем Кормаком Уа Руайрком, об их совместных поисках Короны Трех Королевств. Он рассказал Орму о плане Магнуса — использовать этот союз, чтобы захватить Дуб-Линн для себя. Асбьерн не знал этого наверняка, лишь догадывался, но Орму сообщал как достоверный и доказанный факт.

Он перешел к описанию своего героического побега: он якобы убил охранника голыми руками, взял его оружие и собирался биться с часовыми, чтобы скрыться в ночи. Но, заметив, что Орм теряет интерес, а его история — правдоподобность, поспешно закончил рассказ.

Какое-то время Орм сидел и молчал, а затем внезапно швырнул кружку в стену. Та разлетелась вдребезги, оставив мокрое пятно на побелке.

— Да вырвет Тор ему легкие! — заорал Орм. — Потому что, если не вырвет он, клянусь, их вырву я!

Орм вскочил и принялся молча расхаживать по комнате. Асбьерну хватало ума, чтобы держать рот на замке. Орм наконец остановился.

— Теперь я знаю наверняка, — сказал он, — что этот сукин сын, норвежец Олаф Белый, собирает флот, чтобы отбить у меня Дуб-Линн. Насколько мне известно, они уже отплыли. И мало мне этой заботы, теперь еще ты!

— Мой господин, позвольте мне решить эту проблему. Быстрый драккар, сотня воинов — вот и все, что мне понадобится. Норвежцы идут под веслами, мы сможем обогнать их, выследить, а где будут они, там будет и Магнус с ирландцами.

— Ты говорил, что у Кормака Уа Руайрка сотня воинов и еще сорок. С ними викинги.

— Мои люди не будут драться против данов, — заверил его Асбьерн. — А у воинов Кормака только ирландское оружие, им против нас не выстоять. Сотня данов — и мы покончим с этим, а я верну вам Магнуса в цепях.

На самом деле он намеревался вернуть Магнуса в виде трупа, чтобы он ничего не мог рассказать Орму, но этим Асбьерн собирался заняться позже.

Довольно долго Орм просидел в кресле, гладя в огонь очага, расположенного в центре комнаты. Асбьерн видел, что тот колеблется, не зная, на что решиться.

— Мой господин, сейчас не лучшее время для того, чтобы вы покидали Дуб-Линн, учитывая угрозу с моря.

Орм бросил на него быстрый взгляд.

— Что ты об этом знаешь?

— Ничего, мой господин! Только то, что вы мне рассказали!

В этот миг Асбьерн понял, что сам лишил себя шанса отправиться за Магнусом в одиночку. Орм стал чересчур подозрительным.

— Я поеду, — сказал Орм и поднялся. — Я наберу команду своего драккара, я поймаю предателя, а с ним и норвежца Орнольфа, и, клянусь богами, они проклянут собственных матерей за то, что те произвели их на свет.

— Да, господин Орм, они не заслуживают меньшего. Если пожелаете, я останусь в Дуб-Линне и присмотрю за делами здесь.

— Не пожелаю! — отрезал Орм так быстро и громко, что Асбьерн вздрогнул.

Он решил молчать. Сейча с Орм всех считал предателями, и Асбьерн знал, что ему придется немало постараться, чтобы не попасть в этот список.

В самые темные часы ночи они плыли по реке Бойн, и Бригит, не сомкнувшая глаз, вглядывалась в темную воду, проклиная себя за глупость: «О чем я только думала? Я помогла этому зверю, а он отплатил за мою доброту тем, что изнасиловал меня».

Вода бурлила и плескалась о борт лодки.

«Ну хорошо, не изнасиловал…» Как бы Бригит ни злилась, она не могла обманывать себя до такой степени. Но вспоминая о том, что она отдалась викингу по собственной воле, девушка злилась еще больше.

Вначале они слышали, как по берегу мчится погоня. Всадники перекликались между собой. Бригит узнала голос Бриана Финнлиата и обрадовалась, потому что поначалу решила, что Харальд его убил. Другой голос мог принадлежать Фланну мак Конайнгу, но его заглушал лай собак.

Воины из Тары следовали за ними так быстро, как только могли. Но лодка была легкой, как листок, а течение — сильным и бурным, и несло их прочь куда быстрее, чем могли поспевать за ними в темноте всадники и собаки.

На плетеном дне лежало единственное длинное весло. Харальд поднял его и продел в уключину на корме. Поворачивая весло вперед и назад, он управлял лодкой, и делал это довольно умело.

Лай собак начал стихать, а вскоре и вовсе растворился в шуме реки и шелесте слабого дождя.

Бригит готова была прыгнуть за борт, чтобы сбежать, но это стало бы самоубийством, поскольку она не умела плавать. Какое-то время она размышляла над тем, можно ли считать этот поступок смертным грехом: она ведь не собиралась лишать себя жизни, просто таким будет самый вероятный исход. Нет, это не станет непростительным грехом, ведь разве совершают грех смелые воины, бросаясь в схватку с превосходящим их противником?

Она отмахнулась от подобных размышлений. Нет, она еще не готова расстаться с жизнью, ей хватит силы воли, чтобы сбежать от фин галл. Мысли Бригит вернулись к свертку с едой, который лежал у руля. Тому самому свертку, который она бросила в Харальда. Она была голодна, но не хотела приближаться к викингу, чтобы не провоцировать его. Бригит отщипнула кусок от краюхи хлеба и сунула его в рот. Прожевать его удалюсь с большим трудом, а от второго куска у нее так разболелась челюсть, что девушка решила больше не рисковать.

Довольно долго она смотрела в темноту и вглядывалась в воду, ругая себя и пытаясь придумать, как не попасть в Норвегию и не стать женой сумасшедшего юного викинга. Ей хотелось ударить Харальда по голове, и сильно, но в лодке не было подходящих предметов. К тому же вряд ли ей хватит сил на то, чтобы причинить хоть какой-то вред этой безмозглой голове.

Она не помнила, как заснула, скорчившись на своем сиденье.