Круче не бывает - Владимир Колычев

– Вы думаете, получится? – совершенно серьезно посмотрел на него Крыжов.

– А вы попробуйте! Сходите к своей картине, гляньте на нее, может, вспомните номер дома. А заодно адрес родителей Углова вспомните. И как найти Федю Голомазова подскажете…

– Одну секунду!

Уходил художник в сомнениях, а вернулся вне себя от радостного возбуждения:

– Вспомнил номер! Вспомнил! Дом номер сорок четыре!

– А родители Углова где живут?

– Там и живут. Квартиру дочке своей оставили, а сами на дачу перебрались. Дом там у них неплохой, не дворец, конечно, но зимой жить можно.

– Отца как зовут?

– Евгений Антонович.

– Мать?

– Не знаю. Евгений Антонович на рыбалку нас возил, а с матерью я не общался.

– А Федя Голомазов где живет?

– Ну, не знаю. Углов с ним дружил, а я так, просто знал его. Родители Углова знают.

– И еще вопрос. С чем приходил к вам Сошников? С вещами?

– Да, с вещами. Сумка у него была спортивная и чемодан…

– Вещи свои он вам не оставлял?

– Нет. Он с ними к Углову поехал.

– Ну, творческих успехов вам, Вильям Андреевич! – пожелал удачи Романов.

– Главное, в штопор не уходить, и все будет нормально, – усмехнулся Шульгин.

– В штопор?! – глянул на него Крыжов так, будто его озарила какая-то мысль.

– Я имел в виду спираль.

– Но штопор – это и есть спираль! Штопор – он более агрессивный, в нем гораздо больше материализованности!..

Первым в лифт зашел Шульгин, за ним Романов, но Крыжов этого и не заметил. Осененный очередной великой идеей, он смотрел в потолок, вкручивая в него взгляд-штопор…

Сухой, нагретый солнцем снег слетал с тополей, кружил в воздухе, лез в нос, щекотал ноздри. Илья переносил эту напасть спокойно, а Шульгин чихал, у него слезились глаза. А дачный поселок «Гидротех» как будто нарочно был обсажен тополями, и еще они росли вдоль главной улицы, где находился дом Угловых. Судя по кислому выражению его лица, Шульгину вовсе не хотелось выходить из машины на улицу.

– Тридцать первый дом… Тридцать седьмой, тридцать восьмой… – считал Илья, посматривая в боковое окно.

Нумерация участков здесь особенная – за первым домом шел второй, третий, причем таблички с обозначением стояли далеко не везде. Не было здесь четных и нечетных сторон.

– А вон и сорок четвертый, – оживился Шульгин, глядя на черный внедорожник, что стоял у двадцатого по очереди дома.

– Павельев?

– Он самый!

– Ну, вот и пересеклись! – хищно усмехнулся Илья.

Именно на эту встречу он и рассчитывал.

– А куда он денется, жук навозный? – торжествующе хмыкнул Шульгин.

Полутораэтажный дом из белого силикатного кирпича окружал забор из синего профлиста; ворота из того же материала. Калитка прикрыта, но на замок не заперта – Илье и Шульгину не пришлось стучаться, чтобы войти во двор. Павельев стоял на площадке перед высоким крыльцом – в раскрепощенной позе, сунув руку в карман. Светлый летний костюм на нем, фотохромные стекла очков поблескивают на солнце. Его белозубая улыбка адресована была пожилой паре – маленькому худенькому мужчине с желтоватой сединой в густых волосах и высокой рыхлой женщине с капризным от природы выражением лица.

– Здравствуйте, Евгений Антонович! – Илья обращался к хозяину дому, а смотрел на Павельева. Безрадостный у него взгляд, колючий.

Павельев узнал его, внутренне подобрался, вынул руку из кармана. Сурово свел к переносице брови, плотно сомкнул губы, взгляд подернулся холодным туманом:

– Кто вы такие?

Насторожился и хозяин дома, но его нетрудно понять – неизвестно кто вламывается на его территорию, широким уверенным шагом идет через двор.

– А Максим Олегович нас хорошо знает. Правда, Максим Олегович? Мы из полиции. А он у нас майор ФСБ, так, Борис Васильевич? Или все-таки Максим Олегович?

– О чем это вы, господа хорошие? – со сдержанной злостью глядя на Илью, вроде бы добродушным тоном спросил он.

– Да о том, что планшеты электронные девушкам дарим, чужими именами называемся. Может, нам документики покажем?

– А нет никаких документов, – усмехнулся Павельев. – И закона нет, который чужими именами запрещает называться. Я, между прочим, человек женатый и в общении с милыми, как вы говорите, девушками должен соблюдать конспирацию…

– Так, я не понимаю, что здесь происходит! – нахмурил брови Углов.

– Да, что происходит? – капризно спросила женщина.

– Капитан Романов, Битовский уголовный розыск. Разыскиваем мошенников, аферистов и прочих авантюристов.

– Не понял, кто это мошенник? – возмутился Павельев.

– А это мы сейчас узнаем, – предъявив Углову свои корочки, сказал Илья и, кивнув на бизнесмена, спросил у него: – Что здесь делает этот гражданин?

– Дом в аренду снимает. До конца лета. Мы вот с супругой думаем, сдавать или нет… Думаете, это афера?

– Капитан, можно тебя? – Павельев не выдержал, взял Илью по локоть, отвел в сторонку: – Я не понял, что это за цирк?

– Это не цирк. Это немного другой аттракцион. «В поисках пропавших сокровищ» называется. Принимают участие кладоискатели, а также их конкуренты в лице государства… Кстати, поздравляю, первый акт аттракциона для вас прошел успешно. Похитили Асю, забрали у нее деньги, промыли ей голову и вышли из-под удара. Обвинения в похищении вы избежали. И в похищении денег тоже. Но деньги все-таки придется вернуть.

– О чем это вы? Какие деньги? Не было их…

– Поверьте, мы умеет работать с людьми. И если очень захотеть, Ася расскажет нам все и под протокол. О том, как вы ее похитили, расскажет, как отвезли к брату, как запудрили ей голову…

– Никто ей не пудрил голову. Она сама захотела быть с Юрой. А вы что-то имеете против?

– Нет, я ничего не имею против. И даже против того, что вы забрали деньги, не возражаю. Но закон есть закон, и деньги должны отойти государству.

– И ничего, что мой брат без ноги из-за этих денег остался?

– Это не аргумент.

– Ах да, конечно!.. А может, ты сам хочешь лапу на эти деньги наложить?.. Полина – девчонка требовательная, она в нужде жить не захочет…

– Деньги мы примем по описи, в присутствии свидетелей. А насчет Полины, это вы зря… Нам с Полиной и без этих денег хорошо. И Ася на свободу скоро выйдет. С чистой совестью. Сошникова убил Верховцев. С этим все ясно. А самого Верховцева отравил сам Верховцев. Хотел отравить Асю, но перепутал чашки. Поверьте, можно так все повернуть. Я думаю, Ася согласится с этой версией, ну а на радостях она даст показания и расскажет, куда делись деньги. А если она еще расскажет, каким образом попала к вашему брату, то вам светит… – Илья на несколько мгновений задумался. – Соображения у вас были корыстные, значит, вам грозит до двенадцати лет лишения свободы…