Снайперы Сталинграда - Владимир Першанин

Рядом со старшиной скрючился и продолжал невнятно бормотать Юткин. Полез было на четвереньках прочь, но бывший приятель Якобчук, злой на всех, дернул его за полушубок.

— Сиди здесь. Знаешь, как с дезертирами поступают?

— Убьют нас, — по-детски жаловался Юткин, но старшина никак не отреагировал и молча курил.

Ермаков не собирался прятаться и продолжал упрямо выпускать пулю за пулей. Раненный в голову немец сбросил каску и, обхватив ладонями виски, шатаясь, побрел прочь. Андрей выстрелил ему в спину и ловил в прицел новую цель.

— Андрюха, наши летят!

— Кто?

— Штурмовики Ил-2. Живем.

— Ура, «илы» на штурмовку заходят!

Их было всего три. Массивных черных штурмовика Ил-2, с ревом несущихся на высоте не более пятисот метров. Приближаясь к крепости-трехэтажке, они резко пошли в пике и, снизившись, сбросили одну за другой несколько стокилограммовых бомб.

«Илы» шли со скоростью четыреста километров в час, их легко бы догнали «мессершмитты» на своей скорости 550 километров. Но не было смелее и отважнее пилотов этих «летающих танков», которые били немцев в упор и несли самые большие потери в советской авиации.

Бомба, угодившая в левую часть дома, где даже сохранился кусок крыши, вспучила на секунды торцевую стену. Затем стена начала разваливаться на отдельные блоки, массу кирпичей, опорных балок. Все это взлетело вместе с огненным фонтаном взрыва.

Все заволокло дымом. Куда угодили остальные бомбы, было неясно. Две взорвались с недолетом, хотя и выбили несколько простенков, образовав широкие проломы, сорвали торчавшие зубцы стен на третьем этаже. Удачно легла четвертая или пятая по счету «стокилограммовка», снова подняв фонтан обломков, массу кирпичей, еще какие-то куски строительных конструкций.

Андрей отчетливо разглядел, как кувыркается странно укороченное тело человека, взлетев на гребень взрыва, и затем падает вниз в гудящее пламя и оседающие обломки. Некоторые бойцы первый раз видели подобное, невольно поднимали головы, размахивая кулаками и выкрикивая что-то неразборчивое. Получили, сволочи!

Из дота, расположенного на правом фланге, засверкали частые вспышки скорострельного МГ-42. Пули снова пошли по гребню траншеи. Большинство красноармейцев успели нырнуть. Одного ударило в голову, шатнуло и повалило на дно траншеи.

Расстояние до дота было метров триста пятьдесят. Андрей слегка повернул винт вертикальной наводки и дважды, тщательно целясь, выстрелил в амбразуру. Пулемет замолк.

Ветер сносил облако дыма, дом-крепость неузнаваемо изменился. Он торчал неровными ступенями, похожими на пирамиду. Левая сторона обрушилась до основания, посредине смело остатки третьего этажа. Более-менее уцелело лишь правое крыло дома.

Казалось, в последние холодные недели, особенно в мороз, немцы сожгли в своих походных печках все, что могло гореть. Но огонь отыскал себе пищу, и в нескольких местах выбивались языки пламени. Возможно, горели вывороченные крепежные балки, запасы солярки для топлива и… человеческие тела.

Тем временем штурмовики шли на второй заход. Из-под крыльев вырвались огненные стрелы реактивных снарядов. Наверху уже никого не оставалось. Уцелевший гарнизон либо прятался в подвалах, либо нырнул в щели бомбоубежища. Несколько ракет накрыли траншею, опоясывающую здание, окутался дымом бетонный дот, еще одна серия ракет взорвалась где-то позади дома. Возможно, там находилась минометная батарея, и ракеты летели в окопы минометчиков.

Куда-то попали. За домом гремели взрывы, и снова взлетали вверх обломки, комья мерзлой земли и что-то похожее на куски человеческих тел.

Штурмовики торопились. Время их было ограничено. Эту тройку отправили без прикрытия, наверное, по большой просьбе командира полка Волошина. Он еще на рассвете доложил о прорыве командиру дивизии и неудачной попытке отбросить немцев. Волошин прекрасно понимал, чем грозит окружение взятому в кольцо батальону. И реакция комдива была соответствующая.

— Проспали? Конечно, проспали! Ты хоть соображаешь, если вас сомнут, фрицы оседлают еще полтора километра берега? Центральная переправа накроется.

Будь на месте Волошина и Логунова другие командиры, их, возможно, и сняли бы с должностей. И не только бы сняли, наказание могло быть гораздо более суровым — они допустили прорыв немцев к Волге. И никто не будет слушать, что большинство рот по численности не превышают взвода, тяжелого вооружения нет, минометов мало, а «максимы» из-за их громоздкости выбивают минами или огнем крупнокалиберных пулеметов. И обмороженные, смертельно уставшие люди засыпают от слабости, скудного питания. Но кто будет все это выслушивать?

— Смотри, Логунов, — в свою очередь успел предупредить комбата Волошин. — Прорыв ликвидировать! Обдумай все хорошенько. С нашей стороны ударит второй батальон, наскребем мин, но главный удар за тобой.

В этот момент прервалась связь, и батальон Логунова оказался полностью отрезан от основных сил полка. Комбат не знал, что прорыв на его участке не был случайным и дело было не в замерзших, уснувших от усталости бойцов.

Одиннадцатого октября в Сталинграде началось последнее немецкое наступление. Ударные части сразу шести дивизий и четыре свежих (специально сберегаемых) саперных батальона атаковали узлы сопротивления русских. Ожесточенные бои снова вспыхнули едва не по всей линии обороны.

— Начальника связи ко мне, — крикнул Логунов, и когда тот, тяжело дыша, прибежал в блиндаж, коротко приказал: — Наладить связь.

— Фрицы наглухо все перекрыли.

— Не наладим и не договоримся с полком о времени прорыва, подохнем все. Действуй.

Штурмовики сделали третий заход и прострочили из пулеметов видимые сверху цели. А скорее всего, просто пугнули напоследок немцев, так как после бомбежки и серии ракетных ударов, все уцелевшие сидели в укрытиях и не рисковали высовываться, пока не уберутся русские штурмовики.

«Илы» торопились. Им обещали поддержку истребителей, но где они? А фрицы наверняка уже подняли свои «мессершмитты». Тройка спешно уходила клином через Волгу, в сторону Красной Слободы и далее, в степь к своему аэродрому.

— Крепко дали! — переговаривались бойцы.

— От дома половинка осталась, да и та вся в дырьях и трещинах.

— И пулеметы чтой-то молчат. Эй, фрицы, вылезайте, мы уже штыки приготовили.

Это были минуты торжества. Мощные у нас штурмовики, и не зря немцы называют их «черная смерть». Некоторые куски стен торчали закопченными столбами, как гнилые зубы. Толкни — и развалятся! Наверное, накрылась зловредная минометная батарея, замолкла и не подает признаков жизни. То место, откуда не давал поднять головы крупнокалиберный пулемет, превратилось в огромный пролом.

Но хорошее не длится долго. На середине реки тройку «Илов» перехватили две пары «мессершмиттов». Немецкие пилоты уже знали о потерях, которые понесла пехота в результате внезапного удара этих трех «летающих танков», и рвались отомстить, доказать, что они хозяева в небе.