Комната с привидениями - Чарльз Диккенс
Шрифт:
Интервал:
— А там что, кого-нибудь видели?
Хозяин снова покосился на меня, а потом с прежним выражением отчаяния возопил, повернувшись к конюшне:
— Айки!
На зов явился краснолицый и круглощекий юный увалень с короткими белобрысыми вихрами, большущим ухмыляющимся ртом и задорно вздернутым носом. Одет он был в пурпурно-полосатую рабочую куртку с кучей перламутровых пуговиц, которые, казалось, сами росли на нем и грозили, ежели их не прополоть, скоро покрыть его с головы до ног.
— Джентльмен хочет знать, — сказал хозяин, — видел ли кто что-нибудь необычное в «Тополях».
— Женщину в плаще с сово-о-ой.
— С воем?
— С совой, сэр. Птицей, сэр.
— Женщина в плаще с совой. Боже праведный! Ты сам ее видел?
— А то как же. Сову видел.
— А женщину?
— Не так ясно, как сову, но они завсегда держатся вместе.
— А кто-нибудь еще видел женщину так же хорошо, как сову?
— Господи помилуй, сэр! Да кто угодно.
— Ну кто, например? Вот, скажем, тот лавочник через улицу, тот, что как раз отпирает лавку, он видел?
— Перкинс? Господь с вами! Перкинс туда и близко не подойдет. Нет! — с чувством выпалил юный увалень. — Он не семи пядей во лбу, Перкинс-то, но уж и не настолько глуп.
Тут трактирщик пробормотал, что Перкинс — он-то нет: Перкинс знает, что почем.
— А кто такая… то есть кем была раньше эта самая женщина с совой? Вы знаете?
— Ну! — Айки стащил шапку и, комкая ее в одной руке, другой рукой поскреб в затылке. — Говорят вообще-то, будто ее убили, а сова как раз тогда и ухала.
Таково весьма краткое изложение фактов, которые я смог из них выудить, если не считать еще того, что с неким парнем, «таким уж красавцем, таким душа-парнем, как-то раз аж падучая приключилась после встречи с ней». А еще один персонаж, смутно описанный мне как «ловкач такой, даром что одноглазый, откликается на Джоби, если вы его не покличите Гринвудом, а тогда он говорит: „Почему бы и нет, а даже коли и так, не суйтесь не в свое дело“», — встречал эту самую женщину в плаще раз этак пять, а не то и все шесть. Впрочем, подобные свидетели меня не больно-то устроили, поскольку первый из них находился сейчас где-то в Калифорнии, а второй, по словам Айки (горячо подтвержденным трактирщиком), мог быть где угодно.
Признаться, хоть я и отношусь с почтительным и благоговейным ужасом ко всем тайнам, между которыми и нашим бренным существованием пролег барьер величайшего испытания и изменения, коему подвержены все живые создания, и хоть я отнюдь не дерзаю утверждать, что знаю об этих тайнах все, но в моем сознании обычное хлопанье дверей, звон колокольчиков, поскрипывание половиц и тому подобные мелочи увязываются с величественной красотой и пронизывающей беспристрастностью тех Божественных законов, кои мне дозволено понимать, ничуть не лучше, нежели беседы с духами моего недавнего попутчика вяжутся с колесницей восходящего солнца. Более того, мне самому дважды доводилось жить в домах с привидениями в чужих странах. В одном из них, старинном итальянском палаццо с необычайно дурной репутацией, из-за которой он дважды менял владельцев, я провел восемь приятнейших и спокойнейших месяцев, невзирая на то что в доме имелось множество загадочных спален, где никто не жил, и большая гостиная — где я, бывало, часами сидел за чтением, а располагалась она рядом с комнатой, в которой я спал, — пользовалась самой дурной славой. Я осторожно намекнул трактирщику на эти обстоятельства. Что же до конкретно этого дома с привидениями, попробовал я вразумить его, то — боже праведный! — как много различных вещей незаслуженно получили дурную славу, и как легко вообще ее получить, и не думает ли он, что ежели мы с ним постоянно будем нашептывать всем и каждому в деревне, что какой-нибудь соседский пьяница-лудильщик со зловещей физиономией продал душу дьяволу, то весьма скоро его и впрямь будут подозревать в подобной невыгодной сделке! Но, вынужден признать, все эти разумные речи не произвели на трактирщика ровным счетом никакого впечатления и были одним из величайших провалов в моей жизни.
Короче говоря, этот дом столь возбудил мое любопытство, что я почти уже решился поселиться в нем. Засим после завтрака, взяв ключи у Перкинсова зятя, который изготовлял конскую сбрую и кнуты, держал по совместительству почту и был под каблуком у жены, безжалостнейшей матроны, я отправился к дому в сопровождении трактирщика и Айки.
Внутри, как я и ожидал, царило унылое запустение. Медленно скользившие тени высоких деревьев за окном навевали глубочайшую тоску. Дом был плохо задуман, плохо построен, плохо отделан и стоял в неудачном месте, где было сыро и пахло гнилью и крысами. Дом стал сумрачной жертвой того трудноописуемого упадка, что охватывает любое творение человеческих рук, ежели оно не приспособлено к удобству своих создателей. Кухня и прочие подсобные помещения были чрезмерно велики и чрезмерно удалены друг от друга. Ведущие вверх и вниз лестницы, бесцельные пустые переходы разделяли жилые участки, представленные комнатами, а старинный заплесневелый колодец, подернутый зеленью, таился, точно злодейский люк, где-то внизу, за черной лестницей, под двумя рядами колоколов и колокольчиков. Один из них был подписан выцветшими белыми буквами по черному фону: «Мастер Б.». Этот-то колокол, сообщили мне мои провожатые, и звонил чаще прочих.
— А кем был этот мастер Б.? — спросил я. — Известно ли, чем он занимался, когда кричала сова?
— Звонил в колокол, — сказал Айки.
С этими словами юный увалень с поразительной ловкостью зашвырнул свою меховую шапку прямо в колокол, отчего тот, разумеется, звякнул. Это был громкий неблагозвучный колокол и звонил соответственно. Прочие колокола были подписаны согласно названиям комнат, к которым вели их шнурки: «комната с картинами», «двойная комната», «комната с часами» и так далее. Следуя за шнурком мастера Б., я выяснил, что сей юный джентльмен ютился в неприметной третьеразрядной треугольной комнатенке под самой крышей, с камином в углу, судя по которому, мастер Б., похоже, был крайне мал ростом, если мог согреться у этого камелька. В углу же располагалась каминная полка, похожая на винтовую лесенку для Мальчика-с-пальчика. Обои на одной стене были почти полностью ободраны и свисали, чуть не заклинивая дверь. Кое-где на них налипли куски штукатурки. Создавалось впечатление, будто мастер Б. в своем духовном, так сказать, состоянии был особенно пунктуален по части сдирания обоев. Ни трактирщик, ни Айки понятия не имели, с чего это ему вздумалось выставлять себя на посмешище таким дурацким образом.
Никаких ужасных открытий, кроме того разве, что чердак был,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!