Ракетчик звездной войны - Валерий Большаков

Дед Ларион огладил свою бороду и начал:

– Можно и вкратце. Вескусиане произошли от морских животных, эволюция превратила их в подобие амфибий – они жили на мелководьях, в лагунах, в зоне приливов, осваивая побережье. Себум нынче насчитывается двадцать миллиардов особей, а вся планета Вескус… ну, не вся, конечно, а широкая полоса между субтропиками южными и северными полностью превращена в бесконечную сеть из лагун и проток, песчаных кос и лесополос. Себумы захапали десятки миров и усиленно их терраформируют по образу и подобию своей материнской планеты…

– Простите, что перебиваю, – сказал полковник. – Мне говорили, что себумы бесполые. Это так?

– Совершенно верно.

– Тогда почему они так бешено размножаются? Какой тут стимул, если секса нет?

– О-о, это само по себе интересно! Себумы очень практичная и совершенно не эмоциональная раса. Самое их страшное ругательство звучит так: «А-сс тс-со ис-с!», что означает: «Это неоптимально!» Понимаете? Для них не существует понятий любви и дружбы, нежности и заботы, совести, чести, даже тоски или отчаяния, горя. Они получают удовольствие от хорошо сделанной работы, и наоборот. И при этом считают ущербными и убогими нас, гуманоидов!

– Но у Великой Совокупности, – вмешался один из ученых помоложе, – как называют свою расу сами себумы, есть не только минусы. Например, они все – идеальные работники, у себум не бывает убийств и драк.

– Мы говорили о стимуле… – продолжил старший ксенолог, уничтожающе глянув на молодого коллегу. – Единого мнения пока не сложилось, но косвенные данные дают основания полагать, что целью себум является безусловное доминирование в Галактике. Однако это не обычное имперское мышление – себумам претит угнетать другие расы, подчинять их и главенствовать. Они предпочитают их истреблять и самим заселять «освобожденные» миры…

Кузьмичев покачал головой.

– Диву даюсь, – сказал он. – Ведь вы все это знали, так почему же не крепили оборону, не готовились к войне? Почему выстроили город-колонию, а не военную базу? Ведь вот – прилетели себумы, и все! И нет больше прекрасного города! Спалили на хрен!

– Сложно сказать… – замялся дед Ларион. – Все-таки мы разошлись с вашим поколением в мышлении, в морально-этических принципах…

– Ага, – усмехнулся Кузьмичев, – вы еще скажите, что далеко ушли от нас по пути самосовершенствования!

– А разве не так?

– Не так! – отрезал полковник. – Ваша беспечность – не высшая форма по сравнению с моей готовностью к агрессии, а безусловный регресс! Отставание в развитии. Первый шаг к вырождению. Знаете, кого вы мне напоминаете? Только не обижайтесь. Знаете кого? Дельфинов! Беспечную интеллегузию моря, игривую, ласковую. Красивую, сильную. Тупую и беззащитную. Дельфины спасали тонущих людей, а люди? А люди устраивали охоту на дельфинов! В лучшем случае загоняли в океанариумы. Улавливаете аналогию?

– То, что вы говорите, жестоко, – негромко сказал дед Ларион, – и неприятно.

– А правда красивой и удобной не бывает. Да вы не расстраивайтесь – эта заварушка с себумами живо вернет вас в хорошую форму! Вот увидите. А теперь вот что. Я собираюсь на разведку. Со мной пойдет…

– Я! – шагнул из-за спины полковника Марк Виштальский.

– А ты откуда подкрался? Я же сказал, чтобы ставили камуфляжный модуль.

– Стоит уже! Работает вовсю.

– Ладно, черт с тобой…

– Спасибо за добрые слова!

– …И мне понадобится хороший ксенолог, самый лучший.

Дед Ларион поднялся, кряхтя, и заявил:

– Я готов.

– От скромности вы не умрете! – засмеялся Воронин.

– «Скромны только бездарности», – строго выговорил старший ксенолог. – Так говорил Гёте.

– Все, пошли! – не выдержал Кузьмичев.

– Возьмем краулер? – спросил Виштальский, подлащиваясь.

– Возьмем… Что значит – возьмем? Иди и бери! Не координаторское это дело – за краулерами бегать…

Камуфляжный модуль установили прямо в туннеле, у самого выхода к реке. Изнутри было похоже, что вход затянут гибкой, прозрачной пленкой, колыхавшейся под ветром, а вот снаружи и глаза, и приборы видели одно и то же – берег реки, стену каньона, слоистую от пластов пород.

Сам модуль походил на бочку, пупырчатую от вздутий-эмиттеров. Блестящий серебристый кабель подводил к модулю всю силу полудесятка больших черных кубов – энергосборников.

– Пост выставил? – отрывисто спросил Кузьмичев.

– Так точно! – рявкнул Виштальский.

– Тихо ты! Разорался… Стоп! Слышите?

Марк и дед Ларион внимательно прислушались.

– Вроде гудело что-то…

В этот момент за полуматериальным прикрытием камуфляжного модуля медленно пролетел фосфоресцирующий диск. Он скользил над рекой, взмывая вверх, кидаясь в стороны, словно обнюхивая стены каньона.

– Это разведдиск себум… – прошептал старший ксенолог.

– Тс-с!

– Модуль глушит звуки.

Разведдиск повертелся и зигзагом унесся на север.

– Выдвигаемся! – скомандовал полковник.

– Погодите! – донесся крик.

Из глубины туннеля выбежали Алехин и знакомые Георгию кибертехник с киберинженером. Спецы тащили еще один камуфляжный модуль, поменьше.

– Давайте мы его вам присобачим на краулер! – предложил кибертехник Родин. – Часа на два вам энергии хватит!

Кузьмичев подумал и махнул рукой.

– Втыкайте! – сказал он. – Чего рисковать зря?

Спецы быстренько «воткнули» модуль в багажник и подключили к энергосборнику.

– А я куда сяду? – негодующе спросил Виштальский.

– А вот! – киберинженер Равшан похлопал по верху энергосборника. – Тут тепленько…

– А не дернет?

– Исключено!

Ворча, Марк устроился и важно сказал:

– Трогайте, координатор!

– Ох, получишь ты у меня…

– Так точно, товарищ полковник!

Краулер, словно закутанный в мантию-невидимку, съехал из туннеля в речку, чтобы не оставлять следов, и покатил вниз по течению, брызгаясь и плеща.

Вскоре каньон расширился, и танкетка выбралась на каменистый берег. По откосу поднялась из ущелья, покатила по гладкой плоскости глазурованного грунта. Едва ли не четверть Стеклянной пустоши занимал колоссальный вескусианский корабль – колониальный транспорт.

Осевший на кольца усиленных массивных опор, корабль спустил десяток трапов, по которым сходили странные многорукие и многоногие машины. Их суставчатые стопоходы с гулом впечатывались в стеклянистую поверхность, с треском и скрежетом разламывая ее на слоистые пластинки, а пластинки перетирая в пыль. По бокам объемистых корпусов брякали металлические щупальца, то поджимаясь и скручиваясь, то распускаясь до самого низа.