Ракетчик звездной войны - Валерий Большаков

Под утро Кузьмичев вымотался совершенно, мечтая о кружке черного кофе. Кофе он терпеть не мог, но другого средства против слипания глаз он не знал. Зато оно имелось у Лиды. Врачиня нашла Георгия и протянула ему серебристую пилюльку.

– Примите это, – сказала она.

– А что это?

– Спорамин. Это такое лекарство, оно выключает сон.

– То, что доктор прописал! – усмехнулся Кузьмичев и проглотил пилюльку.

– Запейте. – Кастырина предложила полковнику стакан витаминизированной воды.

– И что бы я без вас делал, Лидочка…

Женщина лишь улыбнулась, косясь на подбегавшую Аллу.

– А ты чего не спишь? – сурово нахмурился Георгий.

– Заснешь тут, – проворчала Миньковская, прижимаясь к полковнику и ревниво поглядывая на Лиду. – Ты только вернись, хорошо?

– А как же… Мы только туда и обратно.

– Знаю я ваши «обратно»… – вздохнула Алла и пригорюнилась. Всхлипнула.

– Ну, здрасте!

– Все, все… Это нос сам…

Прячась в тени, устраивал проводы Марк Виштальский, шепчась с худенькой большеглазой брюнеточкой. Брюнеточку звали Сара, была она сервис-инженером и пленила капитана-ракетчика с первого взгляда. Война не лучшая пора для амурных дел, но любовь не выбирает времена и возрасты…

Мимо, глухо рокоча, проехал песчаный танк. В его кузове сидели странные существа – в серых спецкостюмах, с огромными круглыми шлемами на головах. Шлемы были не прозрачными, а серебристыми. Это ехали бравые десантники.

– Переверзев! – позвал полковник через коммуникатор.

– Я! – отозвался старший сержант.

– Ты хоть видишь что-нибудь в этом горшке?

– А как же! Это такой специальный материал, он только изнутри прозрачный. Называется спектролит!

– Ну-ну…

Проехали обе «Шилки». Баки у них были полными, и Кузьмичев втянул носом полузабытый соляровый чад. Мощно клокоча, проследовал «Огр». Георгий сел в последний вездеход, замыкавший колонну.

– Пока, Аллочка! Пока, Лида! Пока, Сара! Пока, Ева! Ждите нас!

* * *

Засаду на скаутов решено было устроить под стенами Космограда – заманить туда себум было проще всего.

СНР, пусковые установки, тяжелую систему, державшую ракеты «под мышками», танк высшей защиты и прочую технику укрыли с помощью мощного камуфляжного модуля – фантоматы отводили глаза даже локаторам, всему миру показывая пустое пыльное место, а под «колпаком» маск-системы десятки вооруженных людей готовились к атаке.

Ранним утром Кузьмичев оглядел свое хлопотное хозяйство, и… Нет, он не сказал, как библейский бог, «что это – хорошо».

«Это» было так себе, но времени на отладку и отработку не было совершенно.

– Внимание! – гаркнул полковник. – Полная боевая готовность! Серый, пускай своего «камикадзе»!

Серый, то бишь Сергей Мохов, главный киберинженер базы, склонился над миниатюрным пультом управления, выдал команду, и где-то в Космограде ожил киберсадовник. Он собрал в кучу опавшие листья и прочий горючий материал, поджег его. В зеленевшее небо потянулся серый столб дыма.

Вероятней всего, что сам по себе очаг возгорания не привлек бы внимания себум, но тут кибер накинул на костер старое одеяло и сдернул. Опять накинул, и опять сдернул. И поплыли в небо прерывистые клубы серого дыма, словно подавая сигнал.

Себумы среагировали моментально. Скаут, до этого лениво барражировавший вдоль берега, свернул к городу, не ускоряя движения, держась на прежней высоте – метрах в ста от земли и воды.

– Тревога! – заорал Кузьмичев. – Все по местам!

– Цель с юга! – отрапортовал Виштальский. – Есть захват!

Огромный шар приблизился к городу-колонии, сверкая в зоревых лучах. Блеснули защитные решетки гравитаторов.

– Пуск!

Кузьмичев до дрожи боялся, что после этих его слов ничего не произойдет – С-75 так и останется в полузадранном положении.

Но нет, сработала первая ступень, и – с шипящим ревом, с ревущим шипением ракета ушла вверх, вытягивая за собой трепещущий рыжий хвост.

Скаут неожиданно снизился, да так резко, что ракета прошла выше решетки, рванула, выпуская весь заряд по прочной броне. Дым, осколки, цилиндр отработанной первой ступени отнесло от скаута, открывая закопченный борт, весь в мелких выбоинах.

– Пуск!

Вторая ракета ушла к цели. Норматив для поражения самолета противника составлял три ракеты…

«Попади, попади!» – молился Кузьмичев, и молитвы его были услышаны. Вторая С-75 угодила точно в центр левой защитной решетки – вошла, как стрела в мишень.

Взрыв полыхнул клубами чадного огня, а центнер увесистых поражающих элементов раздробил гравираспределитель, растолок его, вышибая переборку и вгоняя в агрегатный отсек обломки и осколки.

– Есть! Цель поражена! – заорал Виштальский, и все «ракетчики-любители» заревели восторженное «ура!»

Себумский скаут получил смертельное ранение и удержаться в небесах уже не мог. Корабль стал падать, едва тормозя уцелевшим гравитатором. Несинхронная работа двух грависистем привела к опасной прецессии – скаут начал раскачиваться вокруг продольной оси, как та юла, у которой кончается завод. Юла-волчок все сильнее и сильнее отклоняется от вертикали, пока не цепляется боком за пол…

Скаут болтало и крутило так, что страшно было себе представить обстановку на его палубах. Небось ускорение расшвыряло себум, размазало по переборкам… Эти кровожадные мысли вызывали у Кузьмичева улыбку удовольствия.

Расшатавшись по максимуму, почти ложась на бок, скаут припланетился бортом, сминая отсеки, плюща палубы, перемешивая агрегаты и тела, ввинчиваясь, забуриваясь в рыхлый грунт. Вверх восклубилась туча пыли. Разрытая почва раздалась сыпучим валом, и только потом прокатились грохот и гул. Удивительно, но парочка боевых постов корабля еще работала – амбразуры раскрылись, прыская в небо пучками фиолетовых лазерных лучей.

– Раджабов! – рявкнул Кузьмичев. – Твой выход!

– Есть!

Пробив картинку, нарисованную хитроумной фантоматикой, вырвался танк высшей защиты, на ходу выдвигая ребристое рыло аннигилятора.

– Глаза!

«Умп-ф-ф!» – прокатилось по полосе отчуждения между городом и лесом; белесая, призрачная полоса ионизированного воздуха достигла бока скаута. И будто голубое солнце взошло.

На борту себумского корабля вздулся лиловый волдырь неописуемой яркости, мощная, двухметровой толщины броня стала расходиться парящим валиком белого накала, а поток антипротонов по-прежнему хлестал, чудовищным буравом просверливая нутро звездолета.

Следом запарили охладители, напуская голубого туману – оглушительно затрещали переборки, не выдерживая температурного скачка.