Академия Весны - Ксюша Левина

– Просто он в тебя влюблен, очевидно же.

Якоб одобрительно кивает.

– У вас с ним проблемы?

– Я не уверена, что нам стоит о нем говорить. Мне и так приходится терпеть его… на отработках.

– Ах да, библиотека. Ну да, теперь все ясно… он явно не ожидал от меня такой выходки.

– Он не знал?..

– Нет. Точно не знал. Если только ты не сказала.

– Я? Нет… мы не виделись ни… разу.

С понедельника. Мы не виделись с понедельника, плавно перешедшего во вторник.

– Я не то имела в виду. В общем, я не говорила с ним целую вечность, да и зачем бы?

– И то верно.

– Ты же шпионишь, да? – Брайт морщится и смотрит с легким сожалением.

– Конечно, я для этого тут, – пожимает плечами Якоб и снова раскручивает Брайт.

Она не сдерживает смеха, потому что это правда весело. Если расслабиться, то танцевать весело. А откровенность Якоба делает всё намного проще.

– Мне нужна сплетня, чтобы рассказать ее отцу. Что выберешь? – Он подмигивает. Брайт невольно находит в ложе для родителей высокого кудрявого мужчину, отца Якоба. Рядом стоит такая же высокая женщина с длинными белыми волосами.

– М-м-м… я опять завалила основы дыхания?

– Это очень важная информация для Ордена, – одобрительно кивает Якоб. – Можем расходиться.

И они оба смеются.

– Ну же, Масон, мне нужна информационная бомба. Подумай об этом и расскажи мне во время ну-вара!

– О, только не говори, что тут танцуют эту древность! – восклицает Брайт.

Музыка стихает, все расходятся, ищут столики с напитками.

– Демонстрационная часть обычно состоит из трех танцев. Этот, потом нувар и гонт. Умеешь?

– Да, – раздраженно тянет Брайт. – Катастрофа. Особенно гонт, хуже нувара.

– Зато потом можно просто развлекаться.

– Ты не обидишься, если на этом мы и закончим? – морщится она.

– Вовсе нет. Станцуем гонт, демонстративно попрощаемся с моими родителями, и я тебя провожу. Идет?

– Идет. – Брайт улыбается и послушно идет к бару, чтобы взять напитки.

Сирены больше не видно, а Бэли Теран выглядит злой и потерянной. Брайт пытается пересчитать количество своих врагинь. Марион Порт, подруга Теран, явно смотрит с ненавистью. При этом она сжимает руку Энграма. А еще дерзкая девчонка с большим ртом и удивительно широким носом, тоже из компании Те-ран, просто просверливает в голове Брайт дырки.

– Почему они на меня так смотрят?

– Кто? А-а… Марион обещают Энгу в невесты, он отказывается из‐за тебя. Ну, так, по крайней мере, говорит. Полагаю, Марион не очень довольна, но могут быть и другие причины, не знаю, что ты ей сделала. А Айрен… это уже моя невеста. Ну, потенциальная.

– Надеюсь, они не набросятся на меня ночью всей компашкой…

– Ты неприкосновенна, – вдруг произносит Якоб. – Пока жив твой отец. Это его условие. Если с тобой что‐то случится…

– Как он узнает?

Якоб пожимает плечами.

– Он был очень убедителен, утверждая, что всё узнает. Отец не сомневается в его словах, так что, полагаю, это правда. Всем детям Ордена запретили касаться тебя.

– А Бэли…

– Сходит с ума, не обращай внимания. Ну что, готова к нувару?

Брайт вздыхает и подает руку. Рисунок танца чрезвычайно сложный, но достаточно привычный, чтобы не путаться. В Дорне такое любили. В доме князя танцы устраивали на улице, много пили, ели, и это всегда было весело. Отец обожал такие вещи и таскал с собой дочь, но с тех пор прошло много лет и обстановка теперь совсем не дружеская.

– Ты неплохо двигаешься, – улыбается Якоб.

– Я вообще не понимаю, почему вы, траминерцы, танцуете этот танец, – фыркает Брайт. Они с Якобом соединяют руки и по очереди обходят друг друга по кругу. – Это дорнийская культура.

– Танец из Пино!

– Дорн ближе к Пино, чем Траминер.

– Единственная пинорка осела в Траминере!

– А жить уехала в Дорн!

– Слухи.

– Не думаю.

И они смеются. Опять. Тут же в груди вспыхивает такой приступ ревности, что Брайт не сразу понимает, что он принадлежит Рейву, а не ей. Хейз и Блан танцуют рядом, в соседнем круге, а значит, могут оказаться совсем скоро слишком близко.

– Эй, Блауэр, мы присоединимся? – тут же слышит Брайт. Это Энграм и Марион Порт предлагают встать с Брайт и Якобом в четверку.

– Они уже обещали, – медленно произносит Хейз, почему‐то оказавшийся совсем рядом.

Круги распадаются, формируются четверки. Энграму ничего не остается, как пожать плечами и удалиться. Шеннен, Рейв, Якоб и Брайт вытягивают левые руки, соприкасаются кончиками пальцев и идут по кругу. Брайт задерживает дыхание, старается не смотреть в сторону Рейва, но из‐за этого никак не может сосредоточиться на собственных шагах и все‐таки дергает в его сторону подбородком. И пропадает. Они вцепляются друг в друга взглядами так, будто даже если захотят – не смогут отвернуться. Брайт еле держится, чтобы не захныкать. Рейв еле заметно качает головой, мол, отвернись. Она умоляюще смотрит: не могу.… Пожалуйста… Ты первый. Фигура меняется, и выбора нет, но теперь они оба слишком часто крутят головами, чтобы снова поймать друг друга.

– Не пяльтесь, – бормочет Якоб.

– Да. Да, конечно, это… не то, что ты подумал.

Он коротко кивает, кладет руки Брайт на талию, и ее снова скручивает ревность, но, к счастью, она видит руки Рейва на талии Шеннен и платит той же монетой. Брайт молится, чтобы танец закончился поскорее. Это невыносимое соседство. Снова квадрат, а потом самое сложное – на две фигуры поменяться парами. Брайт ослепляет, когда она вспоминает это. С каждой секундой все страшнее, но итог неизбежен.

– Иди, – подталкивает Якоб.

Брайт оказывается в руках Рейва слишком неожиданно, и, пока остальные расшаркиваются и кланяются, эти двое просто друг на друга смотрят.

– Талия, – шипит Брайт, понимая, что вот-вот нужно будет начать танцевать. – Рейв, ну же!

Он осторожно, слишком медленно кладет руки на талию Брайт, и она судорожно вдыхает воздух. Сквозь тонкий шелк прикосновения – как ожоги. Ноги неминуемо подкашиваются, и приходится держаться за плечи Рейва и все равно делать шаг… второй. Музыка помогает идти дальше. Рейв усмехается:

– От тебя пахнет одеколоном Якоба.

– А от тебя какими‐то сладкими… – Она хочет сказать «паршивыми духами», но не решается. Это было бы низко и жалко.

На губах Рейва все равно улыбка победителя. Он кружит Брайт очень легко, она даже не чувствует, как делает шаг за шагом. Рейв чуть ниже Якоба, он более гибкий, техничный. Оказаться в его руках – как будто освободиться после жарких и уютных объятий Якоба, которые теперь кажутся душными и липкими.

– Не танцуй гонт, – шепчет Рейв.

– Почему?

– Сама знаешь.

– Нет. Ничего я