Арабы. История. XVI–XXI вв. - Юджин Роган

Момент истины настал в декабре 1917 года, когда после Октябрьского переворота в России большевики начали публиковать секретные документы Министерства иностранных дел, чтобы дискредитировать тайную дипломатию царского правительства. Среди этих документов была и переписка, составлявшая так называемое соглашение Сайкса — Пико — Сазонова. Сенсационная новость о тайном сговоре быстро распространилась по всей Европе. А когда она достигла Стамбула, турки увидели в ней возможность вбить клин между Хашимитами и британцами.

Отступая под натиском британской армии в Палестине, османы предприняли попытку заключить с Хашимитами мир, открыв им глаза на вероломство британцев. 4 декабря 1917 года командующий османской армией Джемаль-паша выступил в Бейруте с разоблачительной публичной речью:

Джемаль-паша предложил Хашимитам щедрые условия в надежде на то, что они разорвут свой союз с Британией и перейдут на османскую сторону. Шериф Хусейн и его сыновья встали перед трудным выбором, однако, поразмыслив, решили сохранить союз с британцами, который, как они считали, позволит им добиться независимости от османов. Тем не менее их доверие к британцам серьезно пошатнулось — и небезосновательно. В конце концов, как можно доверять правительству, которое заключило три противоречащих друг другу соглашения, пообещав Великую Сирию и Месопотамию, по крайней мере, двум сторонам, а Палестину — не менее чем трем?

Чтобы убедить арабских союзников в своих благих намерениях, в ноябре 1918 года, после того как османские войска окончательно ушли с арабских земель, британцы и французы выпустили совместную публичную декларацию, в которой заявили, что цель ведения Британией и Францией войны на Ближнем Востоке «состоит в полном и окончательном освобождении [арабских] народов, находившихся столь долгое время под турецким игом, и в учреждении национальных правительств и администраций, получающих свои полномочия на основании принципа свободного пользования инициативой и выбора туземного населения»{10}. Британцы и французы всячески старались убедить арабов в бескорыстности своих действий. Эти образцы дипломатического пустословия позволили на какое-то время развеять опасения арабской общественности, но никак не повлияли на британо-французские имперские интересы на Ближнем Востоке.

Когда на горизонте замаячило окончание Первой мировой войны, перед державами Антанты встала невероятно трудная задача — как восстановить порядок, а точнее говоря, свое видение порядка в послевоенном мире. На фоне длинной череды неотложных вопросов, требовавших срочного урегулирования, нетерпеливым лидерам арабского мира было предложено подождать. Миротворцы пообещали разрешить все проблемы и конфликты интересов, проистекавшие из британских договоренностей военного времени, в установленном порядке.

С января по июнь 1919 года представители победивших держав Антанты провели в Париже больше 100 встреч, чтобы выработать условия заключения мира с побежденными врагами — Германией, Австро-Венгрией и Османской империей. Премьер-министры Великобритании и Франции Дэвид Ллойд Джордж и Жорж Клемансо играли ключевую роль в определении повестки дня. Американский президент впервые выехал за пределы Соединенных Штатов, чтобы принять участие в мировой дипломатии. Еще одним членом «большой четверки» стала Италия. Ни для кого не было секретом, что все самые важные вопросы на Парижской мирной конференции решались этими четырьмя державами. Франция и Великобритания были полны решимости «положить конец всем войнам», гарантировав, что Германия никогда снова не встанет на ноги, чтобы создать угрозу для мира в Европе. Кроме того, мирная конференция давала им уникальную возможность перечертить карту Европы, Азии и Африки, включая арабский мир, по своему усмотрению. И они не преминули щедро вознаградить себя за военные действия территориями и колониальными владениями в побежденных державах.

Проект мирного урегулирования, предложенный американским президентом Вудро Вильсоном на Парижской мирной конференции 1919 года, был с воодушевлением воспринят всеми народами мира, находившимися под иностранным господством. В послании к Конгрессу от 8 января 1918 года Вильсон изложил знаменитые «14 пунктов» — принципы послевоенного обустройства мира. Он заявил, что «времена завоеваний и расширения границ» ушли в прошлое, и высказал поистине революционную точку зрения, что отныне во всех колониальных вопросах интересы населения должны иметь тот же вес, что и требования имперских правительств. В 12-м пункте он обратился к чаяниям арабов, заверив их в праве на «абсолютно нерушимые условия автономного развития». Для многих людей в арабском мире это стало первым знакомством с зарождающейся сверхдержавой, которая станет доминирующей мировой силой в ХХ веке. И когда в Париже собралась конференция, чтобы выработать условия мира, арабские народы взирали на Вудро Вильсона как на своего защитника.

Среди арабских делегатов, прибывших на Парижскую конференцию, был командующий арабской повстанческой армией эмир Фейсал (1883–1933). Третий сын шерифа Мекки Хусейна Ибн Али (правил в 1908–1917 гг.), он родился в городе Таиф на Аравийском полуострове, но провел бóльшую часть детства в Стамбуле, где получил османское образование. В 1913 году Фейсал был избран в османский парламент сенатором от города-порта Джидда в провинции Хиджаз. В 1916 году он посетил Дамаск и был потрясен кровавыми расправами, учиненными Джемаль-пашой над арабскими националистами. В Дамаске Фейсал вступил в контакт с членами тайных националистических организаций и взял на себя командование военными операциями в ходе Арабского восстания 1916–1918 годов.

В октябре 1918 года эмир Фейсал учредил в Дамаске первое арабское правительство как первый шаг к созданию независимого арабского королевства. На Парижской мирной конференции в Версале он планировал официально закрепить свою власть над Сирией и заставить британцев выполнить обязательства, данные его отцу в ходе переписки между Макмагоном и Хусейном в 1915–1916 годах. В январе 1919 года Фейсал признал Декларацию Бальфура и даже подписал с лидером сионизма Хаимом Вейцманом соглашение, в котором согласился уступить Палестину сионистскому движению при условии, что остальная часть его требований, касавшихся арабского государства, будет выполнена союзниками в полной мере. «Если же эти условия будут изменены хотя бы малейшим образом, то я ни словом не буду связан этим Соглашением, оно будет недействительным, не будет иметь какого-либо значения», — приписал эмир внизу документа на арабском языке{11}. У Фейсала были все основания сомневаться в том, что ему когда-либо придется соблюсти свои обязательства, взятые перед Вейцманом.