Черный Оборотень и другие ужасные истории - Ольга Дзюба

– А тогда Витя вышел вперед и предложил посмотреть на все, как он запомнил.

– И…

– И Михаил Николаевич сделал то же самое! – торжествующе сказала Виола. – И все увидели, что ты тоже стоишь там, рядом со мной. Только у Вити картинка не до конца была, он же сознание потерял.

– А что сказала тетя Рита? – я представил себе, что она почувствовала, когда поняла, что ее сын в обморок упал, и поежился. С моей стороны было видно, что Витя глаза закрыл, но непонятно, что он отключился. А тут…

– А ничего, – улыбнулась Виола. – Михаил Николаевич сказал, что это он сам оборвал картинку, потому что ничего нового мы уже не увидим.

Я выдохнул. Не хотелось ссориться со своей теткой. А в том, что она мне спасибо не скажет за то, что втянул ее сына в такую опасную историю, я был уверен.

– Но она и так рассердилась, – вздохнула девочка, – и на Витьку нарычала.

– Да ладно, все ведь живы, – успокоил я ее. – Что-то еще было интересного?

– Нет, – снова вздохнула она. – Мы с Витькой еще пошатались немного по пещере, я показала ему ту дорогу, ну, которая не пускает, а когда вернулись в основную пещеру, в Логове уже никого не было.

– А как мне найти эту дорогу? Вдруг я все-таки попаду туда раньше, чем вы?

– Она от входа третья справа, – сказала Виола. – И вход такой широкий, больше, чем остальные, – в общем, не перепутаешь. К тому же препятствие шагах в тридцати от входа.

Она помолчала и добавила:

– А папу я не нашла. И никто не знает, где он.

– А сколько вообще пропало Волков?

– Не знаю. Вроде наши еще про одного говорили.

– По телевизору тогда сказали – несколько человек в больнице. Несколько – это не двое, это больше. Точно про одного?

– Про одного. Точно. Его Кирилл искал. Его сын.

– Может, у остальных просто нет детей? – пробормотал я. – Потому их никто и не ищет…

– Надо телевизор посмотреть, может, кто-то еще пропал?

– Кто пропал? – в комнату вошел Витя.

– Женя спрашивал, не пропадал ли еще кто-то из Волков после того дня.

– Нет, точно, – уверенно сказал он. – Михаил Николаевич знает наверняка, он мне сказал. Только трое, кто пропал в первый день.

– А куда они делись? – спросил я. – И почему все знают, что нельзя долго быть в Логове?

Она пожала плечами, а Витя предположил:

– Наверное, в учебнике предупреждают. А мы не читали еще про это, потому что нам Логово не так опасно.

Что-то мне не очень нравилось такое объяснение, но другого не было. Может, тетя Рита точнее знает, но мне не хотелось с ней сейчас разговаривать. Не хотелось нарываться.

– Ребята, идите завтракать! – послышался ее голос.

– Идем, мама, – отозвался Витя и вышел.

Виола не спешила уходить.

– Как ты думаешь, он вернется?

– Мы его вернем, – твердо сказал я.

Ну да, мы справимся! Надо только узнать, куда решил пойти ее папа. И тут я понял – он пошел по той дороге, по которой нельзя пройти. Нет другого объяснения. И двое Волков тоже пошли с ним – а куда?

Точно, к кристаллу! В котором трещина.

Я внезапно вспомнил свой сон – кристалл! И трещины в нем!

– Я знаю, где он! – торопливо сказал я. – Он…

– Вы идете? – заглянула мама Вити.

Мне показалось, что она была чем-то недовольна.

Да не чем-то, скорее – кем-то! То есть она была сердита на меня, можно не сомневаться!

Конечно, я тут же замолчал, встал и вышел вслед за ней. Виола вышла за нами. Она хотела меня спросить – я уверен, о том, что я хотел сказать, – но сдержалась.

Витькин папа уже сидел на кухне и пил чай. А нам положили по тарелке каши и тоже налили чай. Вообще-то я кашу не особенно люблю, но последние дни у меня какой-то зверский аппетит, так что я на еду просто накинулся. Тетя Рита улыбнулась и потрепала меня по волосам, а Витька ухмыльнулся, ковыряя кашу ложкой.

– Ешь давай, – сказала ему тетя Рита, – смотри, Жене нравится. Правда, Женя?

– Очень, – промычал я с набитым ртом.

Вот здорово, получается, не сильно она на меня злится.

Позавтракали быстро, потом собрали тарелки, и Виола с Витькой принялись мыть посуду. Мне было неловко сидеть без дела, и я схватился за веник. Витин папа ушел на работу, тетя Рита его проводила.

– Ох, какие вы молодцы! – она широко улыбнулась, когда увидела, чем мы заняты. – Я уезжаю на весь день, остаетесь тут до вечера. Не заскучаете?

Мы дружно сказали: «Нет!», и она засмеялась.

– Суп в холодильнике.

– Можно пиццу заказать? – спросил Витя.

– Да, на сайте, по моей карте. Какую хотите.

– А две?

– Да хоть три! – снова рассмеялась она и ушла.

Ну и меняется у нее настроение! То – Виола говорила – рычала на Витьку и с утра вроде сердитая была, а теперь прямо счастливая такая! Я покосился на Витьку, но тот расставлял тарелки в сушку как ни в чем не бывало. И я успокоился – может, она всегда такая: то рычит, то гладит. Ну и ладно.

После завтрака мы пошли в большую комнату – там можно было всем усесться на диване. Посмотрели новости, но в них про новых людей в коме ничего не говорили. Виола снова позвонила в больницу, молча выслушала ответ. Потом положила трубку и в ответ на наши вопросительные взгляды сказала:

– Состояние стабильное.

– Это хорошо, – уверенно сказал Витя.

– Думаешь? – горько усмехнулась она.

– Конечно. А что спит, так…

– Постой! – перебила она Витю и повернулась ко мне. – Ты говорил, что знаешь, где папа.

– Ты сказала, твой отец говорил, что в кристалле трещина…

– Да, и что?

– Он пошел туда.

– Знаю, но где этот кристалл?

– Он за той дорогой, по которой нельзя пройти! – выпалил я. – Твой папа как-то туда прошел, а вернуться не может!

– С чего ты взял? – нахмурился Витя.

– Я его видел.

– Папу? – ахнула Виола.

– Да нет же! Я видел кристалл! Понимаете, перед тем, как мы пошли в Хранилище, там, в поместье, мне это Хранилище приснилось. И когда я туда попал, я все узнал – и галерею, и тумбочку, и даже факелы на стенах. А сегодня мне приснился кристалл.

– И какой он?

– Он… – я замолчал, не представляя, как описать то, что видел. Эх, если бы я умел картинки передавать! – Он как купол. Ну, на Манежной площади в Москве есть стеклянный купол, помните? Вот такой же, только красный. А под ним что-то бьется.