Предательство - Фиона Макинтош

— Считай, будь ты неладна! И прыгай не на счет «пять», а на счет «шесть»!

Оглушительный рев Саксена будил эхо в деревьях. В присутствии остальных они с Элиссой условились разговаривать вслух.

Я думала, ты хочешь, чтобы я начинала на счет «пять»! — возмутилась Элисса, балансируя на сплетенных руках Милта и Ориса. Мальчики хихикали, но умудрялись ее не уронить.

Саксен сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Нет. «Пять» — ты готовишься. «Шесть» — прыгаешь. Пять. Потом она прыгнула.

— Отличный прыжок, Элисса! — похвалил Милт. Саксен фыркнул. Милт в восторге от каждого ее движения.

— Безнадежно. Ей нужно повторять, повторять и повторять, или этот прыжок будет стоить ей жизни. Еще раз… пошла!

— Саксен, — она сделала все, чтобы не выдать злости, — на сегодня с меня хватит.

— Ты будешь прыгать, пока я не скажу тебе «отлично». Я, а не Милт, Сраженный Страстью Нежной.

И Саксен отвернулся — словно для того, чтобы не видеть, как у Милта горят уши. Зря он задел паренька.

— Не стоит спорить, — шепнул Орис, почти касаясь губами уха Элиссы. — Он всегда побеждает. Он совсем как наш отец.

На последних словах его голос дрогнул. Оглянувшись, девушка встретилась с ним взглядом и увидела в его глазах печаль. Элиссе тоже не хватало отца.

— Давайте еще раз, — она слегка согнула колени, а мальчики расслабили руки, образовав что-то вроде платформы.

На счет «пять» они подбросили ее, Элисса сделала в воздухе кувырок, но приземлилась Саксену на спину, а не на плечи. Она опять не рассчитала.

Клук спустил ее на землю и обернулся. На этот раз его лицо перекосилось от ярости, кулаки сжались. Однажды Элиссе уже довелось видеть его таким. И она помнила, что несколько мгновений спустя человек, который разгневал Саксена, был изуродован… и убит.

— Во имя Света, Элисса! Ты должна приземляться мне на плечи каждый раз, а не от случая к случаю. Если я тебя не вижу, мне тебя не поймать. Ты должна отработать этот прыжок!

Глаза Саксена горели. Казалось, он хочет сжечь ярость внутри себя, чтобы не выплеснуть ее наружу.

Элисса опустилась на землю. У нее уже не было сил злиться, но гнев клука приводил ее в замешательство.

«Я больше не хочу», — сказала она мысленно.

— Вставай и начинай снова, — ответил он вслух. Это был открытый вызов. Посмеет ли она ослушаться? Казалось, в лесу стало тише. Мужчина и женщина смотрели друг на друга, как двое хищников.

Чувствуя, что внутри все кипит, Элисса встала и снова забралась на руки терпеливых мальчиков. Пусть думает, что она сдалась. Она ему еще покажет.

На этот раз, прыгая, она закрыла глаза и позволила себе воспользоваться волшебством- совсем чуть-чуть, только чтобы почувствовать, где стоит Саксен. Обычно во время кувырка ее охватывал страх, но на этот раз она отбросила его и доверилась чутью.

В этот миг Соррель, которая как раз нагнулась за листьями носаря, услышала что-то вроде тихого звона, который разлился в воздухе. Звон, который мог означать лишь одно — присутствие волшебства. Это почувствовал и Саксен, а в следующее мгновенье девушка опустилась ему на плечи, чуть толкнув пятками.

Клук поспешно схватил ее за лодыжки, не дав завалиться назад, хотя уже знал, что на этот раз Элисса не упадет. Мальчишки засвистели и пустились в пляс. Несколько циркачей, которые пришли посмотреть на их работу, улыбались и аплодировали, не совсем понимая, из-за чего столько шума.

Саксен был доволен. Элисса чувствовала его молчаливое одобрение, хотя клук старался его скрыть.

— На этот раз получилось неплохо, — бросил он. — Скоро ты сможешь приземляться мне на плечи с любого места, в любое время, а если потребуется, то и с повязкой на глазах.

Уроки продолжались еще два дня. Советы, которые давал Саксен, были поистине бесценными. Наконец, Зоррос объявил, что завтра, на закате, цирк отправляется в путь. Еще через два дня им предстояло дать представление в городке под названием Шоклетонская Топь.

Когда караван тронулся, Соррель — видимо, ради разнообразия — поехала вместе с Гретой. Впервые за несколько недель, которые прошли после расправы над Готом, Элисса и Саксен остались одни. Поэтому около часа они ехали молча, просто наслаждаясь обществом друг друга. Наконец Саксен нарушил молчание.

— Соррель с тебя глаз не спускает.

Элисса фыркнула. И он понял, что любит смотреть, как ее носик морщится, когда она вот так смеется. И что она очень красива.

— Это точно. Думаю, она решила, что ты имеешь на меня виды.

— Имею, — Саксен улыбнулся. — Но в остальном она ошибается.

Элисса так и не поняла, что почувствовала при этих словах- облегчение или разочарование. Несомненно было одно: Саксен удивительно хорош собой, а между ними возникла какая-то забавная близость. Элиссе нравилось находиться рядом с ним. Порой он заставлял ее смеяться, порой злил и доводил до слез. Но с ним она чувствовала себя защищенной -и это было важнее всего. А ведь скоро им придется расстаться. При мысли об этом ей становилось страшно. Им с Соррелью предстоит добираться до Илдагарта… одним.

Она подвинулась поближе и почувствовала сквозь одежду его тепло.

— Может быть, объяснишь, что ты имеешь в виду? И почему мы теперь вместе. Мы с тобой никогда об этом не говорили. Расскажи, Саксен!

В ее голосе звучала мольба. Перед этим клук устоять не мог.

— Я расскажу тебе то, что знаю.

Задержав дыхание, Элисса сосредоточилась на вздрагивающих ушах Кетая, который трусил рядом. Фургоны ползли ровно и неторопливо, мягкий, негромкий голос Саксена успокаивал.

Его отец был плотником, мать стирала людям из городков, расположенных в окрестностях Хертси — местечке, которое кто-то еще считает центральными областями Королевства, а кто-то уже относит к южным. Они жили вполне счастливо, хотя и не знали особого достатка.

Впрочем, по меркам Клука — крошечного островка, откуда они были.родом — Фоксы могли считаться зажиточным семейством. Спасаясь от нищеты и разорения, они бежали в Таллинор, когда Саксен был еще ребенком. Однако ни ему, ни его брату Льюту не давали забыть о своем происхождении. Обычаям Клука, как водится, их обучал отец. По вечерам он сидел у очага, тихонько покачиваясь в кресле-качалке, которое смастерил собственными руками, и курил трубку, которую тоже вырезал сам.

У Саксена никогда не было лучшего друга, чем Льют, который был на год старше. Они спорили и дрались, как любые братья, но ссоры быстро забывались. Льют рано проявил способности к акробатике, и его приметила бродячая труппа, которая однажды заглянула в городок. Какими-то путями молва о нем дошла до Зорроса, и юноше предложили хороший заработок в новой труппе.

Родители не удивились, когда Саксен последовал за братом. Возможно, он разбивал им сердце, но жить без Льюта не мог. Саксен не отличался такой гибкостью, но был смелее, охотнее шел на риск. Его постоянно тянуло пробовать новые, более опасные трюки, которые восхищали и удивляли публику.