Леди и горец - Джулиана Гарнетт

— Миледи, — произнес он негромким голосом, который ничуть не утратил своей глубины и проникновенности, — от тебя пахнет вереском…

— Да, я… — проговорила она и умолкла. Но в следующее мгновение закончила фразу совершенно спокойным голосом: — Кое-какие удобства, ванну к примеру, мне предоставили.

В ответ он невесело, как-то криво улыбнулся, и ей стоило большого труда подавить рвущиеся из груди рыдания.

— Как там Арчи Маккаллум? — спросил он. Джудит, зная, что стражники ловят каждое ее слово, старалась не сказать лишнего.

— Он в безопасности — впрочем, как и все остальные. — Это была чистая правда. Как только люди лэрда схватили ее и Роба, Маккаллумы повернули коней и растаяли в темноте.

— Рад это слышать.

Он разглядывал Джудит с таким вниманием, будто видел ее первый раз в жизни. Или последний — чтобы вволю налюбоваться ею и запечатлеть ее образ в своей памяти. Налетел порыв холодного ветра, напомнив, что зима не за горами. Хотя нынешний день выдался солнечным.

— Скоро за меня пришлют выкуп, — сказала Джудит, стараясь его приободрить. — И как только я обрету свободу, никому не позволю распоряжаться своей жизнью — даже отцу. — Она храбрилась, но в душе у нее царили мрак и обреченность. И она видела, что Роб это понимает. Тогда она сделала новую попытку поднять настроение и себе и мужу и стала рассуждать о будущем: — У меня есть собственные наследные земли, которые перешли мне от матери. Если продать их, то…

— Ничего не надо продавать, миледи, — сказал Роб, ласково улыбаясь ей. — Они могут тебе пригодиться.

— Да зачем они мне? Ведь я… ведь я состою с тобой в браке по согласию, не так ли? И мы можем его подтвердить, совершив церковный обряд венчания — скажем, в День всех святых. Надеюсь, ты не забыл, что мы собирались обвенчаться?

— Ну что ты. Разумеется, не забыл. Ведь, сидя в камере, я только и делаю, что предаюсь воспоминаниям, большей частью о тебе. — Он сделал паузу и обвел взглядом окружавшие замок бескрайние просторы огромного озера. — Я словно воочию вижу, как ты, прижимая к себе Мейри, въезжаешь на лошади в ворота замка Лохви. Помнится, волосы у тебя тогда растрепались, на ноге была только одна туфля, но, несмотря на это, вид ты имела геройский. Думаю, тогда-то я в тебя и влюбился.

У Джудит пересохло в горле. Вот они, те самые слова, которые она так жаждала от него услышать. Но почему, о Боже, они звучат в его устах так, словно он с ней прощается?

Отказываясь верить, что их судьба предрешена и что им уже не суждено быть вместе, она, скользнув взглядом по равнодушным лицам охранников, едва слышно прошептала:

— Скажи, что с нами будет?

Он пристально на нее посмотрел, поднял стянутые толстой веревкой руки и легонько провел пальцами по ее нежной щеке.

— Все будет хорошо. Ты поедешь домой — в замок Уэйкфилд. Разве ты не об этом мечтала долгие семь лет, которые провела в Шотландии?

Печаль захлестнула Джудит, горечь и скорбь мешали ей говорить. Наконец, собравшись силами, она произнесла:

— Нет… Я не хочу возвращаться в Англию… Я хочу вернуться с тобой в Гленлион. Мой… наш дом там. Но почему ты заговорил об Англии? Что-то случилось? Это все из-за меня, верно? Я совершила какую-то глупость? Навредила тебе, да? О Господи!

— Ты ничего дурного не сделала. Случившееся не имеет к тебе никакого отношения. Оно связано с моим прошлым. Я тогда и не подозревал о твоем существовании. — Он сделал паузу, а когда заговорил снова, голос его зазвенел как сталь: — Все дело в предательстве графа, из-за него мне пришлось провести три года в английской тюрьме. Клянусь тебе!

Ей так много нужно было ему сказать, задать столько вопросов, но стражник сказал, что время свидания истекло и Робу пора возвращаться в камеру.

— Подождите! — воскликнула Джудит. Она обхватила лицо Роба руками и, прижавшись губами к его губам, едва слышно прошептала: — Не сдавайся, Роберт, борись, сражайся! Ради нашей любви, ради нашего будущего ребенка…

В глазах Роба полыхнули молнии. Он хотел ей что-то сказать, но стражники с силой дернули за веревку, которой он был связан, и увели его прочь. Джудит осталась стоять посреди двора, чувствуя, как весь ее мир, счастливая жизнь, о которой она так долго мечтала, рушатся прямо у нее на глазах.

— Все ли сделано так, как тебе хотелось, Гленлион? — осведомился Аргилл, нетерпеливо постукивая по столу пальцами.

Роб еще раз просмотрел письмо, которое граф Аргилл намеревался отослать Уэйкфилду. Документ был написан на латыни; помимо всего прочего, в нем говорилось, что Джудит после выплаты выкупа будет передана в руки ее родственников «в хорошем физическом и уравновешенном психическом состоянии, в коем она и находилась в момент ее пленения». Далее в документе указывалось, что обращаться с ней при перевозке в Англию будут хорошо и «со всем уважением, которого требуют ее титул и занимаемое ею положение в обществе». Роб поднял на Аргилла глаза и сказал:

— Латынь у тебя, конечно, хромает, но в целом бумага составлена грамотно. Насколько я знаю, писцы обычно делают две копии документов. Подпиши обе; один экземпляр оставь себе, а другой передай тому, кто будет сопровождать леди.

Губы Аргилла искривились в едва заметной улыбке, тем не менее он кивнул.

— Так мы и сделаем.

Отыскав глазами стоявшего в дальнем конце зала лэрда Лохви, граф Аргилл пальцем поманил его к себе.

Ангус Кэмпбелл подошел и встал рядом с сыном. Роб старался не смотреть в его сторону. Не дай Бог, Аргилл подумает, что они с отцом вошли в сговор; между тем жизнь и свобода Роба напрямую зависели от чувства чести Ангуса Кэмпбелла и его толкования понятия преданности и долга.

— Лохви, — сказал Аргилл, откидываясь на спинку кресла, чтобы лучше видеть лицо своего вассала, — я хочу поручить тебе одно важное дело. Твоя преданность мне известна и сомнению не подлежит. Ведь ты доставил на мой суд собственного сына и его так называемую супругу.

— Да, я всегда верно тебе служил, — сказал Ангус с волнением. — Но ты никогда не поручал мне ничего такого, что противоречило бы моей чести.

— Это правда. К тому же я всегда был к тебе щедр. Хочу еще раз выразить тебе свою благодарность за похищение маленькой наследницы клана Каддел. Это воистину бесценная услуга; столь же бесценны и многие, многие другие, которые ты мне оказывал. Но сейчас мне снова требуется твоя помощь. — Аргилл сделал паузу и посмотрел сначала на Роба, а потом на Ангуса.

— Я к твоим услугам, — быстро ответил Ангус. Другого ответа ни Аргилл, ни Роб от него и не ожидали.

Наклонившись вперед, Аргилл произнес:

— У Гленлиона хранится один важный документ. Фальшивка, но отлично сработанная, и ее обнародование может причинить мне много неприятностей. Так вот, я хочу, чтобы ты мне ее привез.