Леди и горец - Джулиана Гарнетт

С озера подул холодный влажный ветер; его порывы напоминали о скором приходе зимы. Должно быть, уже октябрь наступил, подумал Роб. Сколько же он просидел в темнице замка Иннисконнел? Две недели, три — месяц?

Отвернувшись от отца, он снова двинулся в путь. Через некоторое время Лохви последовал за ним. Копыта его коня едва слышно ступали по мягкой пожухлой траве.

— Тебе бы следовало окунуться в озеро, парень. От тебя воняет. Я это чувствую, даже сидя на коне.

— Не нравится — езжай себе с Богом. Лохви тяжело вздохнул.

— Знаешь, парень, у меня и в мыслях не было, что Аргилл задумал тебя повесить. Мне казалось, худшее, что тебе грозит, — это кратковременное тюремное заключение.

— Ты ошибался.

— Да. И не только в этом.

— Верно, не только в этом, — согласился Роб. Он шел, высоко подняв голову, и свежий холодный ветер с озера овевал его лицо. Это было приятное чувство; ветер принес с собой запах сосновой хвои, но Робу чудился в нем запах вереска. Он думал о веточке белого вереска, которую Джудит подарила ему на удачу.

Ангус ехал то рядом с ним, то немного опережая его. Затем, повернув коня, преградил ему путь и протянул руку с толстыми короткими пальцами, поросшими рыжими волосами.

— Садись вместе со мной, упрямец. Так мы доберемся до Лохвисайда гораздо быстрее.

Роб посмотрел на протянутую ему отцом руку и перевел взгляд на его изборожденное морщинами лицо. Годы, проведенные во взаимной вражде, оставили в их душах глубокий, незаживающий след. Робу и в голову не могло прийти, что отец когда-нибудь вот так запросто, по-дружески протянет ему руку. И все-таки, несмотря на то что между ними произошло, Роб не мог не признать, что отец — человек порядочный и понятие чести ему не чуждо, хоть он его и толкует по-своему. Ангус Лохви жесток, но не вероломен. И это, как осознал теперь Роб, часть давней родовой традиции Кэмпбеллов. Стиснув руку Лохви, Роб вскочил на лошадь и расположился у нее на крупе за спиной у отца.

— Господь всемогущий! — фыркнул Ангус. — Да от тебя воняет, как от борова в хлеву.

— Тогда давай поедем быстрее, чтобы запах относило ветром.

Ангус рассмеялся и дал коню шпоры.

На расстоянии лиги от замка Лохви они увидели спускавшихся с холма кавалеристов. Роб их узнал и попросил отца придержать лошадь.

Всадники подъехали и взяли их в полукольцо. Ехавший во главе отряда Арчи Маккаллум некоторое время с недоумением взирал на сидевших на одной лошади Роба и лэрда Лохви. Позади Арчи виднелись разгоряченные скачкой лица Макгрегоров и Макнэшей. Объединенные общей целью — стремлением спасти хозяина, они прекратили на время свои вечные перебранки и ссоры.

— В Гленлионе хоть кто-нибудь остался? — спросил Роб. Арчи кивнул:

— Все Маккаллумы там. Так что не беспокойся. Один из Макнэшей пренебрежительно фыркнул, но на него не обратили внимания. Откашлявшись, Арчи сказал:

— Мы это… Собрались, значит, чтобы вырвать тебя из лап палача.

— Как видите, я уже на свободе. Но работенка для вас найдется. Надеюсь, вы не прочь немного поразмяться?

— Не прочь! — воскликнули они хором, и их голоса еще долго разносились эхом над горным озером.

— В таком случае едем, — сказал Ангус и, дав коню шпоры, послал его вперед.

Влажный ветер, завывавший уныло, как злой дух вод Келпи, кружил в воздухе упавшие листья. Лошадь путалась этих крохотных смерчей, прядала ушами, ржала и сбивалась с шага. Джудит успокаивала животное, ласково похлопывая его по крутой шее. В скором времени кавалькада должна была пересечь шотландскую границу и оказаться на территории Англии. Джудит решила бежать, но такая возможность ей не представилась. Сэр Пейтон догадывался о ее намерениях и приставил к ней надежных людей, днем и ночью они не спускали с нее глаз. Джудит, однако, не теряла надежды осуществить свой план и дожидалась удобного случая. Пошел холодный дождь. Джудит накинула капюшон шотландской шерстяной накидки брейд, которую продолжала носить назло брату, и окинула взглядом окаймлявшие дорогу холмы и поросшие вереском торфяные болота. Впереди, на расстоянии нескольких миль от того места, мимо которого они проезжали, виднелась выстроенная в незапамятные времена невысокая каменная стена, отделявшая Англию от Шотландии. Джудит подумала, что преодолеть эту полуразрушенную стену на лошади не составит никакого труда; куда сложнее преодолеть взаимную ненависть и предрассудки, разделявшие эти две нации. Потом она подумала о Робе; она думала о нем постоянно с того самого дня, как уехала из замка Иннисконнел. Что с ним? Жив ли он? Отпустил ли его Аргилл на свободу, как обещал? С недавних пор ко всем ее мыслям о любимом человеке примешивалось сильнейшее беспокойство, усугублявшееся отсутствием каких-либо известий о нем, а также неопределенностью ее собственного положения, которое она остро ощущала. Какой-то всадник догнал Джудит и поехал с ней рядом. Даже не повернув головы, она поняла, что это не охранник. Приставленные к ней стражники, устав от ее бесконечных едких насмешек, старались держаться от нее подальше и неспешно трусили за ней на расстоянии полсотни ярдов.

— Все еще печалишься о своем горце? — осведомился сэр Пейтон — а это был он, — стряхивая затянутой в кольчужную перчатку рукой дождевые капли со своих усов и бородки.

— Этого горца зовут Роберт Кэмпбелл Гленлион, — сказала Джудит, упорно продолжая созерцать дорогу прямо перед собой. Смотреть на брата у нее не было ни малейшего желания.

Справедливости ради надо признать, что ссору затеяла Джудит. Сэр Пейтон не ожидал, что Джудит откажется возвращаться в Англию, и поначалу был настроен весьма миролюбиво. Зато потом, когда она объявила о своем намерении остаться в Шотландии, он вспылил и наговорил ей дерзостей. Отпор, который дала ему Джудит, был не менее яростным и эмоциональным, так что граф Аргилл, еще не уехавший в Иннисконнел, позабавился, выслушивая их взаимные упреки.

— Да знаю я, как его зовут, — пробормотал сэр Пейтон, у которого с наносника шлема постоянно капала вода, мешая ему говорить. — Успел лично с ним познакомиться.

От Джудит не ускользнуло, что при этих словах Пейтон помрачнел.

— Я так и поняла, — сказала она.

— Он тебе рассказал?

— О том, как ты босиком брел к своим? Да, он.

Сэр Пейтон вполголоса выругался. Джудит усмехнулась.

— Кстати, он вполне мог взять тебя в заложники, и ты оказался бы в таком же положении, что и я.

— Ну не совсем в таком, учитывая кое-какие обстоятельства. — Дождь усилился; ветер завывал с такой силой, что некоторое время они были вынуждены хранить молчание. Когда шквал миновал, Пейтон подъехал к ней ближе. — Он мне сказал, что у тебя все хорошо.

— А у меня и вправду все было хорошо. Или ты сомневаешься? Но разве мы не обсудили этот вопрос во всех подробностях еще в Дамбартоне? По-моему, граф Аргилл от души веселился, слушая наши препирательства, и замковый кастелян сэр Вальтер тоже.