Дети грозы. Книга 6. Бумажные крылья - Ирина Успенская

– Передай привет Хиссу, щенок.

Себастьяно окончательно перестал понимать, где он и кто он. Остались лишь страх и боль, хотелось завыть, спрятаться в темную щель, но кругом был только свет, злой ослепительный свет, ни единой тени. Привычный шепот Бездны покинул его, не звал, не приглашал отдохнуть, не обещал убить всех врагов. На самом дне его души не было спасительной тьмы, зато была – свобода…

«Раб в воле его, перчатка на руке его, проводник душ его», – пепел ритуальных слов обжег душу пониманием: свободен! Я свободен!

Забыв о страхе, Себастьяно вскочил, сбрасывая с себя Дайма. Отсалютовал шпагой Шуалейде – пришлось поймать ее здоровой рукой. С размаху вонзил клинок в пол. Все. Хватит игр! Я свободен!

«Свободен!» – отозвалась его улыбка, и на Шу обрушилась темнота.

По его груди, по лицу течет кровь, безвольно болтается рука в серебряном браслете. Раненая нога горит, все кружится… Мелькает шпага Дайма. Все?

– Ты свободен, – шепнул Дайм, салютуя шпагой.

– Твоя победа, – подтвердил Энрике.

Второе колено не выдержало, с хрустом подломилось, и Себастьяно упал. У самого пола его поймал Дайм, уложил, прижал к себе. От него струилось тепло, обволакивало, затягивало свежие раны. Себастьяно видел, что Дайм отдает ему последние крохи собственной силы, но не мог даже протестовать – страх перед Ургашем и готовность умереть, лишь бы не стать снова рабом, выпили из него все, до капли. Из Шуалейды тоже: она лежала без сознания на руках у Бален, и Себастьяно ничем не мог помочь. Или нет, она была где-то здесь, в нем, вторым сердцем… или это казалось?..

– Живой, светлый мой шер? – спросил Дайм, склонившись над ним. – Все, теперь все будет хорошо. Спи.

Показалось или он коснулся губами губ? Нет, наверное, приснилось.

4 день журавля, Риль Суардис

Роне шер Бастерхази

Роне шел к конюшням, насвистывая мотивчик из свежей постановки Королевской оперы. Кажется, ариозо Великого Злодея Орландо из финала, то самое, где Злодей обнаружил, что влюблен в главную героиню, раскаялся и подался в садовники. За эту постановку Роне уже послал композитору и либреттисту по корзине черных роз, чеку на сотню империалов и визитку лучшей похоронной конторы с печатью Казначейства «оплачено» и надписью от руки «одна персона, по высшему разряду». Композитор пожелал неизвестному поклоннику Светлого благословения по самую маковку, империалы пропил вместе с труппой, розы передарил примадонне, а визитку – директору театра, после чего заперся в гримерке тенора наедине с роялем, нотной бумагой и последним ящиком кардалонского. Видимо, ваять следующий шедевр под названием «Черные розы, или Любовь во гробах» – по крайней мере, на свежих нотных листах можно было разобрать именно это название. Либреттист же, как человек благоразумный, подарил визитку теще, розы отдал кухарке – его теща очень уважает розовое варенье – и на сотню империалов купил путешествие по Ледяным баронствам для себя и супруги.

Лишь досвистев ариозо до конца и ни разу не сфальшивив, полюбовавшись вытаращенными глазами конюхов – что, не ожидали в темном шере таких талантов? – и выехав за ворота Королевского парка, Роне точно понял, что именно он скажет там, куда его толкнул порыв вдохновения.

– Ваш темность уверены, что именно этот?.. – В здоровой руке старый пират держал перо, а протезом прижимал лежащий поверх раскрытого гроссбуха листок с мерцающим желтым, черным и белым символом.

– Именно этот. Неважно, какое имя он носит, главное чтобы соответствовал Печати Крови. – Рональд кивнул на оттиск, полчаса назад снятый в Магистрате с фальсифицированного Дюбрайном заявления о смене фамилии.

– Как скажете.

Махшур склонил голову, но не сумел скрыть сомнения и страха.

Роне лишь хмыкнул: пусть боится сколько угодно. Выполнению заказа это никоим образом не помешает.

– Кому поручить заказ, думаю, вы уже решили.

Роне подмигнул Махшуру и вместо прощания снова засвистел ариозо. Так, насвистывая, он вспрыгнул на химеру и выехал из Безымянного тупика прямо на площадь Магистрата: сегодня дедушка Хисс, покровитель подвохов и махинаций, милостиво сократил ему путь, а не заставил поблуждать по закоулкам в поисках нужной подворотни.

«Ля-ля-ля-до-си-соль, соль-соль-соль-си-ля-фа…» – лились ноты под бодрый аккомпанемент дождя по брусчатке.

Удивительно, как поднимает настроение! Пожалуй, на следующую оперу этого забавного недошера тоже стоит сходить. Может быть, даже с Даймом, когда он вернется из Ирсиды. Давненько Роне не шокировал благородную публику, а что может шокировать ее сильнее, чем дружба между темным шером и генералом МБ? Правильно. Ни-че-го. Разве что явление Ману во плоти.

Интересно, Ману решится открыться Дайму? Хотелось бы. Скрывать от Дайма своего лучшего друга как-то не очень правильно, но без согласия Ману Роне никому о нем не расскажет. Пусть сам решает, это его безопасность.

– Фаворит у самого финиша забодал соперника! Магбезопасность на страже нашего покоя! Древнее проклятие больше не угрожает столице! Покупайте свежий «Герольд»! – вопли мальчишки в желтой жилетке и с желтым зонтом вплелись в финал ариозо.