Две полоски - Лина Филимонова

Мои мечты немедленно сбылись, все завершилось грандиозным взрывом с яркими вспышками перед глазами и фейерверками внутри меня.

А сейчас… сейчас я в нирване. Все тело расслаблено настолько, что я не могу даже моргать. Хорошо хоть получается дышать! На меня навалилась блаженная тяжесть. И Мирон.

Мне хотелось лежать так вечно…

Но Мирон начал проявлять активность. Гладил меня по попе, жарко пыхтел в макушку, прижимался ко мне все увеличивающимся в размерах орудием.

- Давай немного отдохнем, - пробормотала я.

- Я бы с удовольствием, но железный дровосек…

- Кто?

- Железный дровосек.

Мирон отстранился от меня, перевернулся на спину, и, тряхнув бедрами, продемонстрировал танец торчащего вверх  огромного члена.

Когда я поняла, что он называет свой член железным дровосеком, на меня напал приступ смеха.

- Нет, ну он, конечно, похож, - хохотала я. - У него железная голова и нет сердца!

- Тс-с-с! - Мирон приложил палец к губам. - Не смейся над ним, он обидится!

Мне стало еще смешнее. Придумать имя своему члену! Говорить о нем, как об отдельном существе! Мирон - это нечто.

Пока я смеялась, Мирон воспользовался моментом, перевернул меня на бок, начал нежно гладить по спинке и, одновременно с этим, вероломно прижиматься к моей попе своим дровосеком. Я сама не поняла, как получилось, что дровосек оказался уже не снаружи, а внутри.

Но я не возражала. Это было приятно. Как будто там ему самое место! Особенно, когда он движется так неспешно и ритмично,  рука Мирона сжимает мою грудь, губы скользят по плечу, покусывают его…

***

Мирон

Смех - прекрасное возбуждающее средство. Давно проверено: рассмеши девушку, и она будет готова на многое. Я насмешил Аленку, представив ей дровосека по имени и отчеству, а он, коварно воспользовавшись моментом, снова юркнул в свою обожаемую тесную пещерку.

И планы у него были поистине наполеоновские!

Он пытался возражать, когда я, перевернув Аленку на спину, занял его место и погрузился в обожаемые складочки языком. Но я его приструнил. Я собирался снова завести Аленку, которая, после нового оргазма, шептала, что умирает и больше не может. Неужели она сомневается в том, что я смогу ее воскресить?!

Мой язык нарочно заблудился, блуждая в таинственных и притягательных закоулках и избегая главной точки. Я раздвигал пальцами складочки, находил неисследованные территории, подробно изучал языком, чувствуя, как в главной точке постепенно нарастает возбуждение.  

Когда Аленка начала постанывать, я протянул руку вверх и коснулся соска влажными пальцами.

- Мирон, - выдохнула она.

- Да, - отозвался я слегка невнятно.

- Ты… - она не смогла закончить фразу, потому что мой язык, наконец, добрался до горошины, которая к этому моменту стала восхитительно твердой.

- Я знаю, - отозвался я несколько самодовольно.

А чего скромничать? Я офигенен!

***

Алена

Я думала, что больше не могу, но Мирон сделал так, что я снова страстно захотела продолжения! Его язык… как он это делает? Как вообще возможно вытворять такое, от чего у меня самые настоящие искры из глаз!

Он решил сменить позу, поставить меня на четвереньки. Я не возражала, но, перед тем, как он устроит мне новый армагеддон, я хотела поздороваться с железным дровосеком.  Я взяла инициативу в свои руки. И губы.

Он был огромный, твердый, почти железный… Настоящий дровосек! Я приветствовала его языком,  заставив Мирона стонать и нервно сжимать мою шею. Потом я обхватила его губами, удивленно и восхищенно ощутив внушительный размер. От нежностей я перешла к более жестким действиям. Я чувствовала, как его железная голова увеличивается, становится все более и более напряженной. Я увлеклась, мечтала о фейерверке…

Но Мирон снова вернул меня в позу похотливой кошки. Он осторожно, но уверенно вошел в меня сзади, его руки жадно перемещались по моему телу. Он одновременно хотел ласкать грудь, сжимать попу, а еще - вероломно проникнуть к моему клитору в момент, когда я уже не могу сдерживаться…

***

Мирон

Я старался быть осторожным, хотя иногда забывал об этом. Я был неистовым, но все же не таким бешеным, как в первый раз. Временами на меня накатывало странное чувство. Да, мне по прежнему хотелось затрахать Аленку до смерти, проникнуть во все зовущие места одновременно и везде оставить свои следы…

Но еще мне хотелось просто обнимать ее, прижимать к себе, уткнувшись лицом в ее волосы. Чувствовать, что она моя и ничья больше. И что ей хорошо со мной.  

Утомленная, Аленка уснула в моих объятиях. Дровосек тоже сладко уснул, прижавшись щекой к Аленкиной попе.

А у меня сна не было ни в одном глазу. Я лежал, вдыхал тонкий цветочный аромат Аленкиных волос и улыбался…  

***

Мирон

В ту ночь, когда мы с дровосеком наконец-то дорвались до Аленки, я долго не мог уснуть. Что очень странно - обычно после секса меня вырубает через пять секунд. Но тут случай был особый.

Все не так, как обычно. И девушка, и ситуация, и мои чувства.

Я лежал, думал. К охватившему меня ощущению безмятежного блаженства через некоторое время начала примешиваться легкая тревога. Которая все росла и росла. Как известно, ночь - время паранойи. И я не на шутку разволновался.

Потому что вдруг очень четко осознал, что моя жизнь кардинально меняется. Рядом со мной теперь любимая женщина. У нас будет ребенок.

Это прекрасно. Но… это пугает. Потому что меняется не только моя жизнь. Меняюсь я сам.

Готов ли я к этим переменам?

Утром я проснулся, увидел спящую Аленку, мирно сопящую рядом. Чмокнул ее в плечо - оно было ближе всего. Потом поцеловал в висок, погладил по волосам. Аленка улыбнулась во сне.

Я почувствовал, что тоже расплываюсь в улыбке.

Ночная паранойя теперь казалась смешной. Да, в последнее время в моей жизни произошло много перемен. А скоро их будет еще больше. Но я справлюсь. Я готов. Хотя, если бы кто-то месяц назад сказал мне, что я скоро женюсь, я бы заржал ему в лицо.

Я не удержался и аккуратно приподнял простыню, в которую замоталась Аленка. Лучше бы я этого не делал! Дровосек вскочил, начал рваться к ее груди, вопить, что вчера ему так и не дали поваляться между двух самых шикарных сисек на свете…

Но я был непреклонен. Пусть Аленка выспится. Да и вряд ли можно ожидать, что утром ей захочется секса. С утра ей плохо. Но, я слышал, что месяцу к третьему это должно закончится. Скорее бы!